– Теперь мне нужен котелок, – сказал Блэксорн с довольной улыбкой.

Никто ему не ответил. Они просто смотрели все с теми же застывшими улыбками. Ему попался на глаза большой железный котел. Блэксорн поднял его окровавленными руками, наполнил водой из деревянной бочки, потом повесил над жаровней, устроенной в яме среди земляного пола, окруженной камнями. Положил туда куски мяса.

– Теперь немного овощей и специй, – сказал он.

– Дозо? – хрипло спросила Фудзико.

Он не знал японских слов, поэтому просто оглянулся вокруг. Там в корзинах была морковь, несколько корнеплодов, напоминающих турнепс. Блэксорн их все почистил, порезал и вместе с солью и темным соусом добавил в суп.

– Еще бы сюда несколько луковиц, чеснок и портвейн.

– Дозо? – опять беспомощно спросила Фудзико.

– Котаба сиримасен. – Я не знаю слов.

Она не поправила его, только подняла ложку и предложила ему. Он покачал головой: «Саке». Помощник повара вышел из оцепенения и дал ему маленький деревянный бочонок.

– Домо, – Блэксорн налил полную чашку, потом добавил другую, чтобы не ошибиться. Ему хотелось самому выпить из бочонка, но он знал, что это считается дурным тоном, особенно если пить холодным и без всех церемоний, тем более здесь, в кухне.

– Боже мой, как мне хочется пива, – сказал он.

– Дозо годзиемасита, Анджин-сан?

– Котаба сиримасе, но этот огонь слишком уж разошелся. Исибан, ней? – он указал на свистящий котелок.

– Хай, – сказала она, не поняв.

– Окури тсукаи аригато Торанага-сама, – сказал Блэксорн. – Пошлите кого-нибудь поблагодарить господина Торанагу. – Никто не поправил его плохой японский.

– Хай, – оказавшись на улице, Фудзико поспешила в отдельный маленький домик, который уединенно стоял около центрального выхода в сад. Ей было очень плохо.

– Вы здоровы, хозяйка? – спросила ее служанка, Нигатсу. Это была среднего возраста пухлая женщина, она присматривала за Фудзико всю ее жизнь.

– Убирайся. Но сначала принеси мне немного зеленого чая. Нет, тебе же придется идти через кухню… oх, oх, ох!

– У меня здесь есть чай, хозяйка. Мы подумали, что вам потребуется чай, и вскипятили его на другой жаровне. Вот!

– Ох, ты у меня такая умная! – Фудзико с любовью ущипнула Нигатсу за круглую щеку, другая служанка в это время обмахивала ее веером. Она вытерла рот бумажным полотенцем и с благодарностью устроилась на веранде на подушках: «Ох, уже лучше!» Ей действительно стало лучше на открытом воздухе, в тени. Легкое послеполуденное солнце отбрасывало резкие тени, мелькали бабочки, море было далеко внизу, спокойное и блестящее на солнце.

– Что происходит, хозяйка? Мы даже не осмелились подглядывать.

– Ничего особенного. Хозяин – хозяин… так, ничего особенного. У него непонятные нам обычаи, но это наша карма.

Она взглянула в сторону и увидела, как ее главный повар чинно идет через сад, и ее сердце упало. Он переменно поклонился, строгий, худой, маленький человек с большими ногами и очень неровными зубами. Прежде чем он смог произнести хотя бы слово, Фудзико сказала, вымученно улыбаясь: – Закажите в деревне новые ножи. Новый горшок для риса. Новую разделочную доску, новые бочки для воды – всю кухонную утварь. То, что брал хозяин, держите для его личных целей. Вы отведите ему отдельное место, постройте отдельную кухню, если хотите, где он может готовить по своему вкусу, пока вы не научитесь.

– Благодарю вас, Фудзико-сан, – сказал повар. – Извините меня, что я вас прерываю, но я знаю в соседней деревне прекрасного повара. Он не буддист и даже был с нашей армией в Корее, так что он знает, как готовить для хозяина, намного лучше, чем я.

– Когда мне потребуется другой повар, я вам скажу. До тех пор вы будете здесь главным поваром. Вы приняты на это место на шесть месяцев, – сказала ему Фудзико.

– Да, госпожа, – сказал повар с показным достоинством, хотя внутри у него все бушевало, так как Фудзико-нох-Анджин была не из тех, с кем можно было своевольничать. – Пожалуйста, извините меня, но я был нанят поваром. Я горд тем, что я повар. Но я никогда не нанимался быть мясником. Эта – мясники. Конечно, у нас здесь не может быть эта, но этот другой повар не буддист как я, мой отец, его отец и отец его отца, госпожа, и они никогда, никогда… Извините, но этот новый повар будет…

– Вы будете готовить здесь, как вы всегда готовили. Я нахожу, что вы это делаете превосходно, как подобает мастеру-повару в Эдо. Я даже послала один ваш рецепт госпоже Киритсубо в Осаку.

– О? Благодарю вас. Вы оказали мне слишком большую честь. А какой рецепт, госпожа?

– Мелкие свежие угри и медузы с резаными устрицами с капелькой сои, которых вы так прекрасно приготовляете. Превосходно! Лучшее из всего, что я когда-либо пробовала.

– О, большое спасибо за похвалу, хозяйка, – рассыпался он в благодарностях.

– Но ваши супы оставляют желать много лучшего.

– О, извините!

– Я поговорю об этом с вами позднее. Спасибо, повар, – сказала она, стараясь от него отделаться.

Но маленький повар держался храбро: – Пожалуйста, извините меня, хозяйка, но, ох-ко, при всем моем уважении, если хозяин… когда хозяин…

– Когда хозяин прикажет вам приготовить или разделать или что-то еще, вы постараетесь как можно быстрее все сделать. Тотчас же. Как и подобает всякому верному слуге. Так как вам может потребоваться много времени, чтобы стать в этом профессионалом, вам лучше договориться временно с другим поваром, что он будет посещать вас в тех редких случаях, когда хозяин захочет поесть своей пищи.

Его честь профессионала не пострадала, повар с улыбкой поклонился: – Благодарю вас. Пожалуйста, извините меня за мою назойливую просьбу.

– Конечно, вы платите за второго повара из собственного жалованья.

Когда они остались одни, Нигатсу хихикнула, закрывшись рукой: – Ох, хозяйка-чан, можно мне сделать вам комплимент. Главный повар чуть не пустил ветры, когда вы сказали, что он должен еще и платить!

– Спасибо, Нанни-сан, – Фудзико почувствовала запах почти готового зайца. «Что, если он попросит меня поесть с ним? – спросила она себя и чуть не пала духом. – Даже если он не попросит, я все равно должна буду прислуживать ему. Как мне избежать этого чувства тошноты? Ты не будешь чувствовать тошноту, – приказала она себе. – Это твоя карма. Ты должна полностью сосредоточиться на своей ужасной предыдущей жизни. Да. Но помни, теперь все прекрасно. Еще осталось только пять месяцев и шесть дней. Не думай об этом, думай только о своем хозяине, он смелый, сильный мужчина, хотя у него и отвратительные привычки в еде…»

У ворот процокали копытами лошади. Бунтаро слез с коня и махнул рукой, отпуская своих людей. Потом, взяв с собой только одного своего личного телохранителя, крупными шагами прошел через сад. Он был весь пыльный и потный. В руках нес свой огромный лук, за спиной у него висел колчан. Фудзико и ее служанка приветливо поклонились, хотя и ненавидели его. Ее дядя был известен своими дикими необузданными приступами ярости, во время которых он мог обругать кого-нибудь без всякого повода, почти с любым затеять ссору. В большинстве случаев страдали только его слуги или его женщины. – Пожалуйста, проходите, дядя. Как мило, что вы сразу навестили нас, – сказала Фудзико.

– Здравствуй, Фудзико-сан. Слушай, что это за смрад?

– Мой хозяин готовит себе дичь, которую прислал ему господин Торанага, – он показывает моим несчастным слугам, как ее готовить.

– Если он хочет готовить, я полагаю, что он может, хотя… – Бунтаро брезгливо сморщил нос. – Да, хозяин может делать все, что захочет в своем доме, если он не мешает соседям.

По закону, неприятный залах мог вызвать жалобы, и это могло очень плохо кончиться при несговорчивых соседях. Низшие рангом опасались обеспокоить соседей более высокого ранга. Иначе могли полететь головы. Вот почему по всей стране каждое сословие старалось селиться обособленно, если это было возможно, крестьяне рядом с крестьянами, купцы на своих собственных улицах, а эта изолированно жили в стороне от остальных. Их непосредственным соседом был Оми. «Он выше рангом», – подумала она.