– Простите меня, господин. Я пришел, чтобы повидать господина Торанагу. Так как он не прибыл…

– Господин Торанага желает, чтобы вы переводили его беседу с Анджин-саном, – прервал его Ябу с умышленной грубостью, как приказал ему Торанага. – Вы один можете делать это так хорошо – сразу и без запинки. Конечно, вы не откажетесь сделать для меня то, что желает господин Торанага?

– Нет, конечно, нет господин.

– Так. Марико-сан! Господин Торанага просил вас проследить за тем, чтобы ответы Анджин-сана правильно переводились.

Алвито побагровел, но сдержался.

– Да, господин. – Марико сразу возненавидела Ябу. Ябу отдал еще один приказ. Два самурая подошли к носилкам и вернулись с корабельным сейфом – они тащили его с трудом.

– Тсукку-сан, начинайте переводить. Во-первых, Анджин-сан, господин Торанага просил меня вернуть вашу собственность. Откроите, – приказал он самураям. – Ящик, до краев наполненный золотыми монетами, вернулся в неприкосновенности.

– Благодарю вас. – Блэксорн едва верил своим глазам: теперь, имея возможность расплачиваться наличными, он мог нанять самую лучшую команду.

– Отнести в корабельный сейф?

– Да, конечно.

Ябу махнул рукой самураям – поднимайтесь, мол, на борт – и продолжил свою речь (Алвито пришлось ее переводить, и ярость его все возрастала): – Во-вторых, господин Торанага предоставляет вам выбор – свободно отплыть или остаться. Если вы останетесь на нашей земле, то вы – самурай, хатамото и подчиняетесь самурайским законам. На море, за пределами наших берегов, вы вправе вести себя как прежде, до того как прибыли к нам, и подчиняетесь своим, чужеземным законам. Вам пожизненно предоставлено право заплывать в любой порт, находящийся под контролем господина Торанаги, без обращения к портовым властям. И последнее: эти двести человек – ваши вассалы. Господин Торанага официально поручил мне препроводить их к вам – с оружием, как и обещал.

– Я могу отплыть, когда захочу? – недоверчиво спросил Блэксорн.

– Да, Анджин-сан, вы можете отплыть – господин Торанага дал согласие.

Блэксорн посмотрел на Марико, но она избегала его взгляда.

– Я могу это сделать прямо завтра?

– Да, если пожелаете, – подтвердил Ябу. – Так об этих людях: все они ронины, из северных провинций. Все согласились поклясться в вечной преданности вам и вашему потомству. Хорошие воины. Никто не совершил преступления, в котором был бы уличен. А ронинамм стали потому, что их сюзерены убиты, умерли или низвергнуты. Многие воевали на море против вако, – Ябу глумливо улыбнулся. – Кое-кто и сам мог быть вако, – вы понимаете, что значит «вако»?

– Да, господин.

– Те, что связаны, могут быть бандитами или вако. Все эти люди пришли одной группой, как банда, и пожелали бесстрашно служить, если им простят прошлые преступления. Они клялись господину Нобору – он собрал их по приказу господина Торанаги, – что никогда не совершали преступлений против господина Торанаги или его самураев. Вы можете принять их каждого в отдельности или всей группой или отказаться от них. Понимаете?

– Я могу отказаться от кого-нибудь из них?

– А зачем вам это делать? – удивился Ябу. – Господин Нобору очень тщательно их отбирал.

– Ох, конечно, простите, – устало откликнулся Блэксорн, понимая, что дайме Ябу просто зло шутит над ним. – Я понял. Но вот что будет с теми, которые связаны, – если я от них откажусь?

– Им отрубят головы. Обязательно. Что еще с ними делать?

– Ах так… Простите.

– Пойдемте, – Ябу крупно зашагал к носилкам. Блэксорн взглянул на Марико:

– Я могу отплыть! Вы слышали!

– Да.

– Это значит… Это похоже на сон. Он сказал…

– Анджин-сан!

Блэксорн послушно заторопился вслед за Ябу. Теперь паланкин играл роль помоста. Чиновник поставил маленький столик, разложил на нем свитки с записями. Немного дальше, в стороне, самураи охраняли кучу длинных и коротких мечей, копий, щитов, топоров, луков и стрел – всем этим оружием были навьючены лошади, и теперь носильщики его выкладывали. Ябу сделал знак Блэксорну сесть рядом, Алвито – впереди, а Марико усадил с другой стороны от себя. Чиновник выкрикивал имена, каждый выходил вперед, торжественно кланялся, называл свое имя и фамилию, клялся в верности, подписывал документ и вместо печати выдавливал на бумагу каплю крови из пальца – писарь привычно прокалывал его иглой. Каждый в последний раз становился перед Блэксорном на колени и, встав, торопился к оружейнику – получить сначала боевой меч, потом короткий. Все почтительно брали мечи, дотошно осматривали, выражали одобрение, убедившись в их высоком качестве, и со свирепой радостью засовывали за пояс. Теперь еще другое оружие, боевой щит – и можно занять свое место: ронины опять превращались в самураев. В полном вооружении они казались сильнее, стройнее и еще свирепее. Оставались еще тридцать связанных ронинов. Блэксорн настоял на том, чтобы лично разрезать на каждом веревки. Один за другим они клялись ему в верности наравне с остальными:

– Честью самурая клянусь, что ваши враги – мои враги, а я – ваш верный слуга.

После клятвы каждый получал оружие. Ябу выкликнул:

– Урага-нох-Тадамаса!

Вперед выступил молодой человек, без оружия, в простом кимоно и бамбуковой шляпе. Алвито почувствовал боль в сердце – брат Джозеф! А он и не заметил его среди самураев. Ябу ухмыльнулся – он-то сразу ухватил реакцию Алвито – и повернулся к Блэксорну.

– Анджин-сан, это Урага-нох-Тадамаса. Самурай, теперь ронин. Вы узнаете его? Поняли слово «узнать»?

– Да, понял. Узнаю.

– Прекрасно. Когда-то он был священником у христиан?

– Да, это так.

– А теперь нет. Понятно? Теперь ронин.

– Понятно, Ябу-сама.

Ябу следил за Алвито: священник неотрывно смотрел на отступника – тот в свою очередь с ненавистью уставился на него.

– Ах, Тсукку-сан, вы тоже его узнали?

– Да, я узнал его, господин.

– Вы готовы переводить – или у вас заболел желудок?

– Готов. Пожалуйста, продолжайте, господин. Ябу махнул рукой в сторону Ураги.

– Господин Торанага отдает вам, Анджин-сан, этого человека, если он вам нужен. Когда-то он был христианским священником – начинающим. А теперь он отказался от фальшивого иностранного Бога и вернулся к истинной вере – Синто… – Он замолчал, так как священник тоже перестал говорить. – Вы точно переводите, Тсукку-сан? Истинной вере – Синто!

Священник не отвечал. Он вздохнул и перевел абсолютно точно, добавив:

– Это он так говорит, Анджин-сан, мой Бог простит его.

Марико пропустила это без комментариев, еще больше возненавидев Ябу и обещая себе отомстить ему в скором времени. Ябу посмотрел на них, потом продолжал:

– Так что Урага-сан – бывший христианин. Теперь он готов служить вам. Он может говорить на языках чужеземцев – он был среди тех четырех юношей самураев, которых посылали в ваши края. Он даже встречался с самым главным христианином из всех христиан – как они его называют? – но теперь ненавидит всех, совсем как вы. – Глаза Ябу метались от Алвито, за которым он следил, к Марико – она все так же внимательно вслушивалась в его слова. – Вы же ненавидите христиан, Анджин-сан?

– Большинство католиков – мои враги, – не стал отрицать Блэксорн, вполне отдавая себе отчет в том, как остро воспринимает это Марико, хоть и наблюдает за ними внешне бесстрастно, с отсутствующим видом. – Испания и Португалия – враги моей страны, это точно.

– Христиане и наши враги тоже. Да, Тсукку-сан?

– Нет, господин. И христианство дает вам ключ к бессмертию.

– Это так, Урага-сан? – тут же задал вопрос Ябу. Урага покачал головой, голос его был холоден:

– Я больше так не думаю, господин. Нет.

– Скажите это Анджин-сану.

– Сеньор Анджин-сан, – начал Урага – его акцент был чудовищен, но португальские слова правильны и понятны. – Я не думаю, что католицизм – замок… простите, ключ к бессмертию.

– Согласен, – откликнулся Блэксорн.

– Отлично, – подхватил Ябу. – Так вот, господин Торанага предлагает этого ронина вам, Анджин-сан. Он ренегат, но из хорошей самурайской семьи. Урага клянется, что, если вы примете его, он будет вашим секретарем, переводчиком и всем чем хотите. Вы дадите ему мечи. Что еще, Урага? Скажи сам.