— А почему?

— Мне казалось, что, может быть, вы сами захотите что-нибудь сделать?

— Константин Семенович! — обрадовалась Катя. — Конечно, мы сами сделаем! Как это вы хорошо придумали! По нашей инициативе и неожиданно… Значит, можно? Вы передаете в наши руки юбилей…

— А по силам ли вам и организация вечера и юбилей? Не отразится ли это на учении? Давайте-ка условимся так: ни я, ни Наталья Захаровна вмешиваться не будем до тех пор, пока… вы сами понимаете до каких пор! Берите на себя инициативу и действуйте. Свяжитесь с девятым и восьмым классами. Выберите комиссию и дружно принимайтесь за подготовку. Но!.. — сказал он и поднял палец кверху: — Никаких подарков!

— Как же без подарков? — разочарованно протянула Катя. — Сорок лет работы! Только подумать…

— Никаких подарков по подписным листам, — повторил Константин Семенович. — Если вы сумеете сами, своими силами что-нибудь заработать, — это другое дело.

— Как своими силами? Где? А как же уроки?.. Разве на каникулах… да?

— Пускай так, — согласился учитель.

— А что мы можем? Снег разгребать, катки чистить…

— Вот, вот. Снег — это хорошо. Здоровая, приятная работа.

— А будут платить?

— Немного, но будут… Дорог не подарок, а дорога память, — ответил учитель. — Теперь, Катюша, я вам скажу вот что… Подготовка к юбилею поможет вам объединить старшие классы одной целью, общей задачей. Это очень и очень важно. Не забывайте об этом. Вы комсомольцы, а живете оторванно друг от друга. Только на собраниях и встречаетесь. С Мельниковой я поговорю обо всем сам.

Лена Мельникова — секретарь комсомольской организации школы — училась в девятом классе.

— Я понимаю, Константин Семенович… Но только пускай это будет секрет. Хорошо? Вы представляете, как это интересно! Никто ничего не знает и вдруг… бах! юбилей.

— Согласен. Пускай будет секрет, — с улыбкой сказал классный воспитатель.

Взволнованная интересной новостью, Катя торопливо вышла из пионерской комнаты и отправилась на розыски Тамары и Жени.

В коридоре к Константину Семеновичу подошла Вера Гавриловна, дежурившая во втором этаже. Эта пожилая, опытная преподавательница географии пользовалась уважением всех учителей. Руководила она пятым «б» классом.

— Константин Семенович, я хотела бы с вами поговорить, — обратилась она с добродушной улыбкой.

— Я слушаю вас, Вера Гавриловна.

— Здесь?.. А, впрочем, можно и здесь. Разговор небольшой, — согласилась учительница. — Вы сейчас наш политический руководитель… А кроме того, среди учителей ходит слух, что вы обладаете волшебной палочкой…

— Первый раз слышу о такой…

— Упорный слух! — со смехом подтвердила она. — Ну как же… Получил трудный класс, а трудностей не оказалось… Разве это не странно? Вот и говорят, что вы свои трудности с помощью волшебной палочки устраняете.

— Вера Гавриловна, я еще не совсем уяснил, что называют учителя трудностями. Нет ли тут путаницы. Одно дело — конфликты. Конфликты неизбежны всегда и везде. Без конфликтов нет жизни. А трудности?.. Это совсем другое… У вас что-нибудь случилось? — спросил Константин Семенович и, видя, что улыбка сошла с лица учительницы, прибавил: — Вы в затруднении?

— Да. У меня случился довольно неприятный конфликт, как вы говорите… И, честно говоря, я не знаю, как мне поступить.

В конце коридора они повернули и, тем же прогулочным шагом, пошли назад.

— Класс у меня намного больше вашего… Сорок два человека, — начала Вера Гавриловна. — И возраст самый беспокойный. Пятые, шестые классы — самые трудные. Но я не жалуюсь. Я с ними справляюсь, и дисциплина у меня неплохая… Но есть у меня одна девчонка. Ужасно избалована родителями, дерзкая… Три дня тому назад она мне что-то нагрубила, и я не сдержалась. Я сказала ей примерно так: «Уходи из школы, и можешь больше не приходить»… И вот, представьте… Она с вызывающим видом мне ответила: «Хорошо… Но теперь вы за мной придете»… И ушла. Ушла и вот уже третий день не приходит, — рассказала учительница и, немного помолчав, продолжала: — Не знаю теперь, что и делать. Вызвать родителей — бесполезно. Передать это дело Наталье Захаровне?.. Что вы скажете, Константин Семенович?

— Скажу, что эта девочка очень хорошо знает закон об обязательном обучении, а вы о нем забыли.

— Да, да… Это верно. Дети все знают и понимают. Ставишь ей двойку, она заявляет: «Пожалуйста… вам же хуже. Процент снижаете»…

Гуляющие впереди девочки оглянулись, и Вера Гавриловна замолчала. Некоторое время шли молча.

— Положение создалось нелепое, — снова заговорила учительница, когда девочки свернули на лестницу. — Похоже, что мне и в самом деле придется идти к ней просить прощения и уговаривать вернуться в школу…

Константин Семенович продолжал молчать. Разговор о «волшебной палочке» неприятно поразил его. Было досадно, что в учительском коллективе многие не понимают и не хотят разобраться, почему у него нет тех трудностей, на которые жалуются другие учителя. А разве дело только в том, что в классе пятнадцать человек? Ему удалось быстро организовать коллектив класса и дать ему нужное направление. Он не кричит на детей, не уговаривает… Он руководит. Неужели опыт Макаренко не достаточно убедителен? Неужели так трудно осмыслить основу его принципов и творчески применять в работе? А ведь все дело в этом. Опыт Макаренко — это и есть та «волшебная палочка», которая может оказаться в руках любого советского учителя.

— Вера Гавриловна, я думаю, что такие конфликты в разных вариантах будут повторяться, — заговорил Константин Семенович, видя, что Вера Гавриловна сказала все и ждет его совета. — Причина простая. Право на образование у нас превратили в принудительную обязанность. А если обязанность, — значит, надо заставить. В этом наши трудности. Трудности учителей. Мы должны найти какие-то формы работы, чтобы преодолеть сопротивление детей… Но это вопрос особый. Что касается волшебной палочки, то можно применить ее и в вашем случае. Коллектив детей вашего класса как отнесся к этому?

— Не знаю. Я им не даю отчета в своих поступках…

— Тогда я советую вам обратиться к директору и принять административные меры… Простите, мне нужно идти…

С последними словами Константин Семенович ускорил шаги и направился в учительскую.

Дед сидел у стола с книгой и, держа наготове палец, сосредоточенно сопел. Очки он опустил на кончик носа, и со стороны трудно было понять, спит старик или читает. Недавно он медленно листал страницы, разглядывая картинки, но вдруг остановился. Его заинтересовала случайно прочитанная фраза, и он хотел понять ее смысл.

«Вычислить предельный угол полного внутреннего отражения для кварца; скипидара; льда?»

Отец в одежде молча лежал на кровати, глядя в потолок. Ему предстояло вскоре идти на дежурство, и он отдыхал. Валя ходила по комнате, разыскивая учебник. Она уже несколько раз перекладывала лежавшую на полу стопку книг, заглядывала под кровать, под стол. По пути включила громкоговоритель. Передавали концерт симфонической музыки.

Из приоткрытых ящиков комода торчали какие-то вещи. Машинально выдвинув один из ящиков, она взглянула на помятое белье и с досадой подумала: «Очумела! Как он сюда может попасть?.. Хотя у нас все возможно!»

Как всегда, в отсутствии уюта и порядка Валя винила мать, считая совершенно естественным, что она сама палец о палец не ударила, чтобы как-то это изменить.

Случайно взгляд ее упал на страницу раскрытой перед дедом книги.

— Дедушка, кто тебе позволил взять! — с раздражением сказала она, отбирая учебник. — Я ищу, ищу…

Дед повернул голову и с минуту молча смотрел поверх очков на разгневанную внучку. Он был туговат на ухо и не всегда слышал, что говорят. Сообразив, что книгу ему не вернут, он взял со стола другую и углубился в рассматривание карт.

Облокотившись о рояль, Валя раскрыла учебник. Она боялась, что завтра ее спросят, и решила освежить в памяти урок. Теперь придется много заниматься. Ей казалось, что после сегодняшней двойки и тройки по литературе слава первой ученицы может пошатнуться, и пока не поздно, пока она не скатилась на «посредственную», нужно готовить уроки.