— Папка мамку побил. — Тихо, дрожащими губами проговорил мальчик и потупился.

— Опять. — В глубине души у Ксанки начиналась буря. И чего человеку не хватает? И себе жизнь поганит и другим.

— Она не встает, — неожиданно продолжил мальчик, — я её толкал-толкал. — Васька опять всхлипнул и с надеждой посмотрел на Ксанку.

Вообще-то мальчишке было уже почти шестнадцать лет, но тяжёлые условия жизни и постоянное недоедание сделали своё чёрное дело и выглядел он скорее на тринадцать, если не младше. Про таких говорят — без жалости не взглянешь. И ведь действительно, не взглянешь.

— Хорошо, пойдем, посмотрим.

Ксанка конечно торопилась, но бросать мальчишку вот так она не собиралась. В хибаре соседей было темно и очень грязно. Хозяин семейства развалившись спал на полу. Сильный сивушный аромат буквально сбивал с ног. Ксанке с её чувствительным носом было ещё хуже. Она поморщилась, чихнула и начала обшаривать хибару глазами в поисках матери Васьки. Женщина лежала возле дальней стены и не шевелилась. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе девушки. Ксанка осторожно подкралась и потянула последнюю за плечо. Женщина безвольно откинулась на спину и её неподвижные, застывшие глаза невидяще уставились в потолок. Васька опять жалобно всхлипнул за спиной Ксанки, он всё понял.

— Тебе есть куда пойти? — Охрипшим голосом спросила она у мальчика, не отрывая взгляда от мёртвой женщины. На виске у неё виднелся след, даже выступило несколько капель крови. Видимо сюда пришёлся смертельный удар, а мужчина, нанёсший его, заснул, так и не поняв, что наделал. В этот раз его пробуждение будет особенно болезненным. Ксанка ещё раз посмотрела на женщину, на пропитого мужика, потом перевела взгляд на Ваську, мимоходом заметив довольно странные синяки на коже мальчика, непонятного происхождения и приняла решение.

— Я ухожу. Хочешь пойти со мной.

Мальчик вытер глаза и сухим надтреснутым голосом спросил. — Куда?

Ксанка неопределённо пожала плечами. — Не знаю, мир большой. Ну, так как?

— Пойду. — Ещё тише проговорил Васька, стрельнув глазами из-под растрепанной чёлки.

— Только, чур, слушаться беспрекословно. Мы не на увеселительную прогулку идём. Понятно?

Мальчишка молча кивнул и снова робко посмотрел на маму. Губы его затряслись и он, чтобы скрыть своё состояние крепко зажмурился.

— Не нужно. Если хочешь плакать, плачь. Лучше выплеснуть всю боль сейчас, потом будет хуже. Поверь мне. И…Мне жаль, что так получилось.

Васька как-то странно дёрнул плечом, хлюпнул носом, старательно пряча покрасневшие глаза, а потом слёзы потекли по его лицу нескончаемым потоком. Сдерживать себя было всё труднее и, Ксанка сделала то, чего давно ни для кого не делала, она осторожно привлекла мальчика к себе и прижала его голову к себе. Тело Васьки дрожало, а рубашка в том месте, где он уткнулся в нёё лицом, намокла.

Простояли они так не долго, оба понимали, что медлить нельзя. Сборы заняли у Васьки совсем немного времени и вскоре они уже уходили от того места которое каждый из них когда-то считал своим домом. Вскоре они уже приблизились к окраине города. Ксанка завела Ваську в небольшую забегаловку и попросила хозяина присмотреть за мальчиком, а сама отправилась на встречу с Крипом.

Ксанка привычно скользнула в дверной проём. Крип всё так же сидел за столом и неторопливо перелистывал страницы старой книги. Появление девушки он, конечно, заметил, но ещё некоторое время что-то увлеченно разглядывал на открытой странице, а потом перевёл взгляд на Ксанку.

— Ты быстро.

— Время.

— Что так?

— Крип, мне очень нравилось работать с тобой.

— Нравилось?

— Пришло время, уходить.

Мужчина какое-то время внимательно смотрел ей в глаза, а потом спросил. — Знаешь куда пойдёшь?

— Ещё нет.

— Это хорошо.

— Почему?

— Эльфы начали интересоваться тобой и вовсе не потому, что знают, кто выполняет их заказ.

Ксанка слегка побледнела. — Что ты имеешь ввиду?

— Ты знаешь. Я знаю. Не исключено, что знает ещё кто-то. Для меня не имеет значения, кто ты, для меня имеет значение качество выполненной работы, а ты выполняла работу на отлично. Мне жаль, что ты уходишь.

— Спасибо. За всё. Я принесла посох.

— Посох? — Крип вскинул голову и внимательно посмотрел на Ксанку, потом перевёл взгляд на свёрток, который она положила на стол. На то чтобы развернуть его ушло несколько секунд и, артефакт предстал перед ним во всей своей красе.

— Значит посох. Надо же, не ожидал. — Крип осторожно тронул отполированное древко кончиками пальцев, и Ксанка услышала недовольное ворчание. Крип, судя по всему, тоже что-то услышал. Он вскинул изумлённый взгляд на девушку, а потом в его глазах появились весёлые огоньки.

— Эльфов ждёт сюрприз?

— Я не специально.

— Верю. Вот только убегать придётся очень быстро и далеко.

— Знаю, потому и пришла к вам после сборов.

Крип неопределенно хмыкнул, потом наклонился, вытащил что-то из-под стола. Этим чем-то оказались довольно увесистые мешочки с золотом. Ксанка уверенной рукой отодвинула ровно половину вознаграждения в сторону. — Отдашь Фикру, я ему должна.

Бровь Крипа вопросительно изогнулась, но говорить он ничего не стал. Кому как не ему было знать, что иногда без нужной информации не может быть никакого дела.

— Передам. Не волнуйся и Ксанка, береги себя.

Крип неожиданно поднялся и подошёл к девушке. — Что ж, будем прощаться.

Ксанка усмехнулась. — Ты сейчас не против дружеских объятий? Вот только совсем скоро эльфы объявят на мены охоту, и ты будешь в первых рядах желающих получить награду. А о том, как легко магу поставить на интересующий объект метку я хорошо знаю.

— Ты не доверяешь мне? — Глаза мужчины удивлённо распахнулись.

— Крип, Крип, если бы я доверяла всем, кого встречаю на своём пути, я бы не дожила до своего возраста. Наивные, знаешь ли, долго не живут.

— Молодец, ты права я не удержался бы. А теперь иди, и пусть дорога будет ровной на твоём пути.

Девушка коротко ему кивнула и быстро покинула здание. Ей нравился Крип, чисто по-человечески и она сожалела, что больше не будет с ним работать, но доверять не могла.

Заскочив в небольшой магазинчик готовой одежды, Ксанка взяла несколько вещей для Васьки. Идти в дальний путь в том, что было на нём надето, было не очень хорошей идеей.

Ваську Ксанка застала на том же месте, где и оставила. Возможно ей показалось, но глаза мальчишки стали ещё краснее с того момента как она видела его в последний раз. Видимо, оставшись один, мальчишка опять плакал, но очень тихо, старательно заглушая рвущиеся наружу рыдания, иначе хозяин заведения, в котором она оставила своего юного друга, уже поинтересовался бы его делами. Хотелось как-то подбодрить, но что сказать в такой ситуации Ксанка просто не знала. Она осторожно потрепала мальчика по плечу и тихо спросила. — Пойдём?

— Ага. — Васька шмыгнул носом и поднялся на ноги, старательно пряча глаза.

Новой одежде Васька очень обрадовался, особенно очень удобным сапогам. Он прекрасно понимал, что отправляться в дальний путь босиком не самая лучшая идея, но собственной обуви у него давно не было, он почти круглый год сверкал голыми пятками и только зимой, когда вбирался на улицу, надевал мамкины сапоги, благо размер ноги у них был одинаковый. При воспоминаниях о матери в глазах опять защипало и, Васька постарался взять себя в руки.

Из города они выбрались без проблем. Ксанке уже не впервой было покидать насиженное место, так что она даже не оглянулась. Васька же постоянно бросал назад короткие взгляды, будто пытаясь навсегда запомнить открывающийся вид. Время от времени мальчишка спотыкался, и от падения его спасала лишь твёрдая рука его попутчицы. Ксанка его не одёргивала, она его понимала. Тяжело в одночасье лишиться всего: и семьи, и дома, и родины. Плевать, что семья была не самой лучшей, и многое приходилось терпеть. Плевать, что дом и на дом то похож почти не был, а так, на какое-то временное прибежище. И родина о нём совершенно не заботилась, на таких как он, ей было просто плевать. У него было хоть что-то, хоть зыбкая надежда на то, что в один прекрасный день всё изменится. А теперь у него нет даже этого, только дорога в неизвестность и надежда, надежда на то, что всё будет хорошо.