Кардинал осуждающе покачал головой.

— Отнюдь. От них ко мне поступают только самые важные сведения. Но от меня эти сообщения никуда больше не уходят. Так что тайна исповеди сохранена. Не думай, что мы служим шпионами у кого бы то ни было. Но давай поговорим о тебе. На ближайшем дворянском совете я объявлю тебя наследником герцога. И заявлю, что поддерживаю тебя во всем. Кстати, мы с тобой тоже похожи. Сходство не столь явное, как у тебя с покойным герцогом, но оно есть. Вообще все мужчины в нашей семье похожи друг на друга. Сыновья герцога тоже были очень на него похожи.

Он встал из-за стола и несколько раз прошелся по комнате, обдумывая свои дальнейшие действия. Роуэн молча следил за ним, стараясь смириться с грядущими переменами в своей судьбе. Понимая его смятение, кардинал подошел к нему и успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Жаль, что не нашелся Беллатор, его поддержка была бы кстати, но ждать его появления бессмысленно. Он может и вообще больше не появиться. У него слишком много недругов. Опасных недругов. Взять хотя того же графа Контрарио.

Роуэн не стал говорить о спасении Беллатора. Его занимало другое: в самом ли деле кардинал его родственник? Похожих людей много. Вдруг он решил использовать их сходство в каких-то неблаговидных целях?

Кардинал неодобрительно хмыкнул, прочитав мысли племянника по его потемневшему лицу.

— Ты мне не веришь? Возможно, ты и прав. В наше беспокойное время не стоит доверять незнакомцам. А я для тебя незнакомец. Но какое счастье, что мы с тобой встретились! — и лицо сурового старика осветила открытая радостная улыбка. — Понимаешь, из всей большой когда-то семьи я остался единственным. Маркиза Пульшир не в счет. Росита всегда была замкнутым человеком, к тому же она женщина. Ей не расскажешь того, что лежит на сердце. Ты — другое дело. Ты много повидавший умный мужчина. С тобой можно не только поговорить, с тобой можно посоветоваться.

— Откуда вы это знаете, вы же увидели меня сегодня в первый раз? — недоверчиво перебил его Роуэн.

— Увидел — да. Но слышал много. Ты служишь в монастыре, а о своих служащих мы знаем почти все. Меня давно интересовал слуга Фелиции, от которого она узнавала все, что делается в королевстве, порой даже больше, чем знал я. Но она сестра наместника, и в отношении нее приходилось остерегаться.

— Остерегаться? Чего? — эти слова смутили и насторожили Роуэна.

— Ничего крамольного за ней нет, не волнуйся, — поспешил успокоить его кардинал. — Просто столь высокопоставленных людей всегда нужно остерегаться. У них слишком много возможностей. — И с неожиданной силой сжал его плечо, подчеркивая свои слова: — Но твое присутствие в монастыре не по чину. И ты должен оттуда уйти, это не обсуждается. Пойми, это лучше для всех.

— Это я понял, — Роуэн не смог подавить горестного вздоха. — Но мне будет тяжело. Да и матери-настоятельницы без меня будет грозить серьезная опасность. Вы же знаете, как неистов бывает граф Контрарио в достижении своей цели. А теперь у него одна цель — Фелиция.

Кардинал согласно склонил голову.

— Я не настаиваю на твоем немедленном уходе. Пока пусть все будет так, как есть. До провозглашения тебя герцогом менять ничего не будем.

Едва слышно постучав, в кабинет вошел монах в скромном темно-сером одеянии с четками в руках. На его голову был надвинут капюшон, скрывавший опущенное лицо.

— Вы меня звали, ваше преосвященство? — низкий тихий голос показался Роуэну чем-то смутно знакомым. Он напрягся и отчего-то положил руку на пояс, туда, где еще недавно висел его боевой меч.

Кардинал отошел от Роуэна и сел за свой стол.

— Да, брат Франческо. Посмотри на этого человека и скажи, не напоминает ли он тебе кого-либо?

Тот медленно повернулся к Роуэну и внимательно его оглядел.

— Ну как? — требовательно вопросил кардинал. — Узнал?

Тот угрюмо кивнул и перекрестился.

— Это тот маленький мальчик, ублюдок герцога Ланкарийского, которого я выкрал по наущению его старшего брата, Диего, — побледнев, с запинкой признался вошедший.

Роуэн вскочил и сделал хватательное движение, будто вытаскивал из ножен меч, которого у него не было.

— Как ты это сделал? — продолжал допрашивать монаха кардинал.

Брат Франческо обреченно уставился в пол, нехотя вспоминая былое:

— По поручению Диего я поступил на службу к матери Родольфо помощником садовника. Выяснил все ходы в доме и распорядок. Остальное было просто. Дубликаты ключей я сделал. Когда все спали, прошел в спальню ребенка, завернул его в одеяло и вынес. Ублюдка не очень-то и охраняли. Тогда он был никому не нужен.

— Куда ты дел его потом?

— Отдал Диего, как и договаривались. За двадцать золотых.

Роуэн угрожающе зарычал. Монах испуганно посмотрел на него и отступил на несколько шагов назад.

Жалостливо попросил:

— Я уже заплатил за это злодеяние гибелью всех своих родных и друзей. То же случилось и с Диего. Не надо мне мстить. Кара Господа куда страшнее.

Кардинал взмахом руки отправил его восвояси.

— У вас все монахи воры и преступники? — зло спросил Роуэн, нехотя садясь обратно.

Кардинал укоризненно поднял ладони. На указательном пальце правой руки кровавым всполохом сверкнул крупный рубин.

— В монастыри принимают всех раскаявшихся, сын мой. И вспомни, разве твои руки не обагрены кровью?

— Я убивал только разбойников. Нормальные люди могли меня не бояться, — Роуэн сжал челюсти, понимая, что выдает желаемое за действительность.

— Ты хочешь сказать, что благородство у тебя в крови? — с долей насмешливости уточнил кардинал. — Но в нашей семье были очень разные люди. И представления о благородстве тоже очень отличались. Диего не считал простолюдинов равными себе. Он был уверен, что великодушие к ним проявлять смешно. Тебе повезло — тебя он отдал в какой-то воровской притон, а не убил, хотя и мог. Видимо, ему было забавно думать, что его незаконнорожденный брат станет разбойником с большой дороги. Он обладал извращенным чувством юмора.

Роуэн склонил голову, пытаясь скрыть зловещую ухмылку. Это Диего повезло, что тот вовремя умер. Не то ему пришлось бы умереть сейчас. И он тоже не стал бы играть в благородство. В конце концов, этому его никто не учил.

Кардинал продолжил свою речь, пытаясь разобраться в характере вновь обретенного родственника:

— А теперь ты носишь своеобразное прозвище «Король-из-подворотни». Тебя боятся и уважают. В своем кругу. Но ты тесно знаком и с семейством Медиаторов?

— Фелиция — Медиатор, — кратко ответил Роуэн, сдержанным тоном давая понять, что не будет говорить на эту тему.

Кардинал молча встал, прошел к шкафу, вынул меч. Подал его Роуэну со словами:

— Возьми его. Поразительное оружие. Откуда он у тебя?

Роуэн ответил кардиналу то же, что сказал и графу Контрарио:

— Из королевской оружейной.

Кардинал удивленно развел руками.

— Я не знал, что там есть такие поразительные экземпляры. Мне доводилось побывать во дворце и сэр Ортес даже снизошел до того, чтоб собственноручно показать мне наиболее выдающиеся экземпляры, но среди них не было ничего подобного.

Роуэн небрежно повел плечами.

— Видимо, ничего достойного настоящего воина вам не показывали. Для Ортеса в оружии главное украшения, а не сам клинок. А на этом мече нет ни единого драгоценного камня, следовательно, высокого внимания таких аристократов, как сэр Ортис, этот меч не достоин.

— Возможно, возможно, — задумчиво согласился с ним кардинал. — Но у меня к тебе большая просьба: не показываться никому до Дворянского собрания. Хочу, чтоб твое появление стало сюрпризом для всех.

— Хорошо. Мне это нравится. — Роуэн представил себе разочарованное лицо графа Контрарио и неожиданно для себя расхохотался. — Это будет забавно.

— Не для всех, — кардинал тоже тонко усмехнулся.

Он хотел добавить еще что-то, но раздался быстрый стук в двери, и на пороге появился испуганный монах с золотым крестом на груди — аббат, настоятель мужского монастыря.