Девушка сняла браслет и передала Кингстону.

Он бережно положил его на свою ладонь и слегка приподнял, любуясь этим необычным украшением в матовом, приглушенном задернутыми шторами, солнечном свете.

— Это так похоже на Мойру, — сказал он тихо, вспоминая рассказ Таггарта о брелоках-символах. — Это так на нее похоже!

Выяснив еще кое-какие вопросы юридического порядка, Брайди и Таг сердечно распрощались с Кингстоном. Он проводил их до двери и долго смотрел, как эти двое шли по улице рука об руку и, прежде чем сесть в кабриолет и уехать, нежно друг друга поцеловали.

— Мистер Джоунс, — послышался голос экономки. — Когда вы будете ужинать?

— Часов в шесть, наверное, миссис Стэнли, — ответил Кингстон, все так же глядя на опустевшую улицу. — А сейчас я немного вздремну. И если к пяти я не проснусь, то вы, пожалуйста, меня разбудите.

Экономка ушла, а он стал медленно подниматься по лестнице. Перед глазами его все еще стояла счастливая молодая пара: вот они идут, рука об руку, вот они целуются… Оба такие красивые, высокие, уверенные в себе!

Он завидовал Таггарту Слоану. Счастливый! Как свободно, как запросто он шел по людной, залитой солнцем улице с женщиной, которую любил.

Кингстон вошел в свою спальню и прилег на постель. Печально улыбаясь, глядел он на полог над головой и поглаживал свободное пространство возле себя.

— О, моя Мойра! — прошептал он, чуть слышно. — Разве мы с тобой не были такими же влюбленными?

Он закрыл глаза и увидел ее лицо, радостно сияющее под солнцем, и нежное, посеребренное ночным светом луны. Образ женщины был таким зримым, что, казалось, можно коснуться этих дивных волос, обнять эти хрупкие плечи.

Но, открыв глаза, он понимал, что по-прежнему одинок.

— Мы обязательно встретимся с тобой, любимая, — прошептал Кингстон, засыпая. — И тогда, может быть, судьба окажется более к нам благосклонна, и мы будем более счастливы.

Таггарт вышел из здания телеграфа с сияющим лицом и спрятал в карман какие-то бумаги.

— Ну и каково же быть богатой? — поинтересовался он, должно быть, уже в пятый раз с тех пор, как они покинули дом Кингстона.

Брайди не могла подавить улыбку, хотя все время только и делала, что старалась придать себе серьезный вид.

Они уже выехали из Прескотта, трясясь по ухабистой, изрезанной колеями дороге, когда девушка вспомнила о свертке, лежавшем на заднем сиденье, который передал им Рамон. Развернув его, она обнаружила два толстых сандвича.

— Мне кажется, мы должны как-то отблагодарить Уилли. То есть Кингстона. Никак не могу привыкнуть к этому имени. В любом случае, он заслуживает процентное отчисление. — Стряхнув с юбки крошки, Брайди с аппетитом продолжила еду. Изобретательная Мария приготовила им в дорогу сандвичи с беконом и авокадо. Трудно было предположить, что сочетание этих двух, казалось бы, несовместимых продуктов, окажется таким изумительно вкусным.

— Прекрасная мысль! — согласился Таг. — А попить что-нибудь есть?

— Бутыль с лимонадом. Надеюсь, что это именно лимонад. — Брайди взяла с сиденья бутыль и вытащила пробку. — Да, лимонад, — сказала она, отпив глоток, и передала открытую бутыль мужчине.

— Где ты хочешь сыграть свадьбу? — спросил Таг, напившись и возвращая бутыль с лимонадом. — В Прескотте есть католическая церковь, но отец Стефанио, думаю, будет только рад приехать к нам, — сказал он, не глядя на девушку.

Брайди чуть не подавилась. Свадьба! СВАДЬБА? Но как он может говорить об этом таким будничным тоном!

Таггарт повернулся к ней.

— Что случилось? Почему ты молчишь?

Она не ответила, продолжая растерянно смотреть на него.

Таг остановил кабриолет.

— Брайди? Ведь ты хочешь выйти за меня замуж, правда?

Она машинально кивнула.

У него, казалось, отлегло от сердца.

— А я уж испугался, что ты скажешь мне «нет». — Он снова тронул поводья. — Что ж, у тебя еще будет время подумать над моим вопросом. Надеюсь, ты понимаешь, что скромно отметить это торжество нам не удастся. Нас захотят поздравить все жители города. И, наверное, лучше всего будет сыграть свадьбу в «Шмеле». Дату свадьбы назначишь ты сама. Но, думаю, будет лучше, если мы подождем, пока я утрясу все дела, связанные со строительством железной дороги, чтобы потом можно было отправиться в долгое свадебное путешествие. Что ты скажешь, если мы отправимся в Нью-Йорк, а потом в Европу?

Таг продолжал говорить: и о том, что вот-вот должны были приехать рабочие на строительство железной дороги, и о том, что со временем они, возможно, проведут линию к Серебряному Ангелу… Но Брайди слушала его вполуха.

Свадьба. Таггарт Слоан хочет на ней жениться! А она узнает об этом только сейчас. Между прочим. Интересно, как долго он вынашивал свои планы? Неужели, с самого начала?

Или, может быть, он решился на это только сейчас, когда она вдруг разбогатела, став полноправной владелицей серебряного рудника.

«Хватит! — приказала она сама себе. — НЕ БУДЬ ТАКОЙ НЕДОВЕРЧИВОЙ! ТАГ НЕ ТАКОЙ, ОН НЕ…»

А что, если как раз такой? У него ведь сейчас финансовые трудности. Он сам говорил об этом. И вдруг собирается провести медовый месяц в Европе!

— Скорее всего, моим шафером будет Диггер, — услышала Брайди, словно издалека, голос Тага. — А ты можешь пригласить своим посаженным отцом Кингстона Джоунса. Хорошо я придумал, правда?

— Угу, — только и произнесла она.

Таг снова остановил кабриолет и повернул ее голову лицом к себе.

— Брайди! Милая, — он заглянул ей в глаза и помрачнел. — Ах, я и дурак! Черт побери! Ослиная голова… — Бросив поводья и соскочив на землю, перебежал он на ту сторону дороги, ближе к девушке.

Опустившись на колени и прижав руки к груди, полушутя-полусерьезно, он умоляюще посмотрел на нее и произнес:

— Брайди, дорогая, окажи мне честь, стань моей женой!

Она внимательно посмотрела на него, не соображая сразу, как должна воспринимать все это. Но как бы там ни было, он делал ей официальное предложение. Разве могла Брайди отказать этому человеку? Какая разница, что за причины толкнули его на этот шаг?! Не все ли равно, что побудило его просить ее руки? Она любит его. И не сможет прожить без него ни дня. И разве дело в деньгах, или в том, кому они принадлежат? Главное — никогда не расставаться с любимым человеком.

К тому же, он сейчас такой смешной… и милый. Угораздило же стать на колени посреди пыльной дороги!

И Брайди поспешила ответить, просто и незамысловато:

— Да.

Он с облегчением вздохнул, поднялся с колен, поцеловал свою невесту долгим, нежным поцелуем и только потом вернулся на свое место.

— Я, как всегда, поторопился и пропустил главное — официальную часть. Надо было приехать на место и в соответствующей обстановке… — Сказал, нежно потеревшись бедром о бедро девушки. — Прости меня, любимая. Прости, что не с того начал.

Таггарт обнял ее за плечи, и она прижалась к нему всем телом.

«ОН БУДЕТ МОИМ ВСЕГДА», — подумала Брайди.

— О чем ты задумалась? — спросил он, ласково погладив ее по руке.

— Как ты думаешь, — она положила руку на его колено, — мне пойдет белое платье?

— Ай! — вскричал Ники, с обиженным видом потирая ушибленный лоб.

Консуэла, карабкавшаяся на скалу следом за ним, дернула его за ногу.

— Если бы нормально лез вверх, не оглядываясь поминутно, то не ударился бы.

— Легко тебе умничать! Ведь это я ползу с ружьем в руках, а не ты.

— Хорошо, давай его мне. А то я уже устала от твоего нытья!

— Отстань! — огрызнулся Ник, разозлившись еще больше. — Без тебя обойдусь! — И продолжил свой подъем.

Скала, на которую они взбирались, была, не сказать, чтобы высокой, всего каких-нибудь футов двадцать. Лошадей своих скалолазы надежно укрыли внизу, а поднимались на вершину для того, чтобы иметь хороший обзор дороги, пролегающей вдоль каньона Джуноу.

В руках у Ника было ружье. Но и Консуэла делала восхождение не с пустыми руками, а крепко прижимая к груди бутылку виски. Она захватила этот эликсир бодрости специально для Ники. И теперь, то и дело, предлагала ему отдохнуть и позволяла отхлебнуть из заветной бутылочки по глоточку. Но не больше. Консуэла не собиралась напаивать его до такой степени, чтобы руки затряслись и задвоилось в глазах. Она позволяла своему спутнику выпить ровно столько, сколько считала нужным, чтобы тот не слишком быстро соображал.