— Да, рассказывай, как поживаешь, крошка, — говорит весело отец, а я не знаю, с чего начать: с новости о группе или что почти месяц живу в чужом доме, чувствуя себя нахлебником.

— Я поссорилась с мамой и живу у друзей, — выбираю второй вариант и разглядываю проносящиеся мимо дома.

— Почему ты не сказала раньше? — удивляется Руперт, бросая озадаченный взгляд.

— Па, ты постоянно занят. Я не хотела тебя беспокоить.

— Ты моя дочь и должна рассказывать о возникающих проблемах, — упрекает отец. — Что произошло?

— Ну… — передергиваю плечами, — она прилетела из Багам и решила, что я должна выглядеть как манекен, стоящий в витрине бутика. Ты ведь знаешь маму…

— О да, очень похоже на Тришу, — цокает языком отец и достает из футляра сигару. — Ты же не против жить со своим стариком? — улыбается он.

— Спрашиваешь еще, — довольно хмыкаю. Боже, не верю, что буду жить с отцом. Но осталась еще одна новость, о которой я должна сообщить. — И еще, пап — я теперь пою в группе.

Руперт кидает на меня удивленный взгляд, прочищает горло и произносит:

— Я думал, ты не пойдешь по моим стопам, Джинни. Я же смогу услышать, как поет моя любимая дочурка?

— Да, я хотела, чтобы ты завтра приехал на репетицию. Нам предложили сыграть на Осеннем бале. Круто, если ты послушаешь и скажешь свою точку зрения, — неуверенно бормочу, разглядывая его профиль. — Парни точно обрадуются. Они в курсе, что мой папочка играет в «медведях».

Отец тихо посмеивается и мельком смотрит на меня.

— Конечно. То есть группа состоит из парней и моей малышки? Ты вокалистка?

— Угу, это случилось чуть больше недели назад. Раньше пела другая девушка, но у них возникли разногласия, — поясняю, не вдаваясь в подробности, а машина отца тормозит возле неприметного здания из красного кирпича.

— Тут самые лучшие стейки в мире. Я соскучился по канадской еде.

В кафе довольно уютно. Приглушенный свет, тихо играет ненавязчивая музыка — любимый папин блюз — занято всего несколько столиков и божественно пахнет. Сразу же накапливается слюна от предвкушения. Я нетерпеливо сглатываю, уже ощущая, как мягкое мясо таит во рту. Почему я раньше не знала об этом месте?

Мы устраиваемся с папой за дальним столиком в углу, заказываем стейки и пути́нов (картофель с соусом, беконом, сыром и копченое мясо, приготовленное по кошерному рецепту). Он рассказывает про города, в которых побывал и друзьях из группы (в «медведях» все холостяки). Я поддразниваю его и спрашиваю о поклонницах, но папа только отнекивается и говорит, что слишком стар для такого. Да конечно! Он еще тот Дон Жуан! По глазам вижу — врет, но решаю не трогать эту тему. Не хочу навязываться.

Чуть позднее мы заезжаем домой к Эвансам забрать мои вещи. На ступеньках замечаю курящего Сина, который насторожено смотрит на подъехавший автомобиль.

— Твой парень? — спрашивает папа, а я фыркаю: скажет еще.

— Гитарист из группы и брат моей подруги.

— Ты с такой неприязнью о нем говоришь, видимо, он тебе очень нравится, — насмешливо произносит отец. Нравится, но он самодовольный придурок! Почему мое доверчивое сердечко выбрало такого странного парня? Закатываю глаза и выхожу из машины, бросая:

— Я недолго.

Син встает, когда я подхожу, тушит окурок и кидает в пепельницу. Он хмуро поглядывает исподлобья и проводит пальцами по лицу.

— Ты можешь остаться, Джи, места в доме достаточно.

Я ошарашенно смотрю на мрачного парня и отвожу глаза на темно-синюю БМВ отца. Руперт сто процентов наблюдает за нами.

— Спасибо за гостеприимство, но я и так вместо одной ночи задержалась почти на месяц. Хотя Черелин… — делаю паузу, исправляясь, — Черелин и ты очень помогли мне. Спасибо.

Прохожу в дом, поднимаясь на второй этаж в «свою» комнату, и собираю немногочисленные вещи. Эванс замирает в дверях и скрещивает руки, внимательно наблюдая.

— Если бы я вовремя не вернулся домой, что тогда? — раздается глубокий задумчивый голос. Приостанавливаю сбор вещей и вопросительно изгибаю брови, но затем понимаю, о чем речь и пожимаю равнодушно плечами.

— Как ты говорил: я бы жила дальше, училась, и никому не было до меня дела, — безразлично отвечаю, засовывая лэптоп в сумку, и застегиваю молнию.

— Жалеешь?

Встречаюсь с прищуренными синими глазами и, не задумываясь, отвечаю:

— Нет.

Он молча кивает, а я опускаю взгляд.

— А Черри?

— У Шема, — коротко отвечает парень, проходит в комнату и забирает рюкзак. — Проведу тебя.

— Хочешь познакомиться с моим папочкой? — язвлю, следуя за парнем.

— Почему бы и нет. Он талантливый музыкант. Для меня это честь.

Папа ждет возле машины и удивленно оглядывает Сина, когда мы подходим ближе.

— Пап, это Син, Син — это мой отец Руперт Браун, — говорю нудным голосом, переминаясь с ноги на ногу. Никогда не знакомила родителей с… парнями. Не приходилось как-то, ведь я не состояла в отношениях. Про Тинки отец с мамой давно знали.

Они жмут друг другу руки, а я отвожу неловкий взгляд в сторону. Очень странный момент.

— Рад с вами познакомиться, мистер Браун, — широко улыбается Син, заставляя сжаться от «любезного» тона.

— Да, спасибо, что приютили на время мою дочурку. Она ведь не доставила проблем?

Боже, пап, что за…? Закатываю глаза и открываю рот, но Син опережает меня и мило улыбается:

— Что вы, мистер Браун, Джи прекрасная девушка, очаровательная, нам с ней очень повезло.

Бросаю на него злобный взгляд, но он делает невинную моську, по которой так и хочется проехать кулаком, чтобы подпортить идеальное красивое личико.

— О, я рад. Что ж, приятно было познакомиться, Син, увидимся завтра, — папа садится на водительское место и закрывает дверь, а Эванс вопросительно смотрит на меня.

— Я попросила папу приехать на репетицию, — устало вздыхаю и наклоняю голову. — Не против?

— Нет.

— Тогда до завтра.

БМВ плавно отъезжает. Наблюдаю в зеркале заднего вида стоящего на том же месте Сина. Интересно, я когда-нибудь пойму этого парня хоть немного?

Джи

Квартира отца находится в Парк-дейл в сером невысоком здании недалеко от Стадиона Содружества, откуда частенько слышны крики поклонников футбола. Двухкомнатная, небольшая и уютная, но больше всего мне нравится выход на веранду. Там расположен небольшой оазис, в виде растений в кадках, двух потрепанных кресел и парочки стареньких светильников. Хоть я здесь бывала не так часто, но квартира отца куда приятнее, чем огромный дом, в котором я ощущала себя всегда одиноко, будто ненужный предмет.

Я разбираю рюкзак и раскладываю вещи в комод; мы берем парочку пледов и устраиваемся с чашками горячего чая на веранде, наблюдая, как на Эдмонтон ложатся сумерки, загораются огни вывесок, фонари и первые звезды на небе. Я давненько не чувствовала такой душевной идиллии и спокойствия. За последние полтора месяца произошло столько событий… Невероятно. Этот момент, как глоток свежего воздуха: папа, я, горячий чай и вечер разговоров.

Перед сном переписываюсь с Тинки, рассказывая о приезде отца и новом жилье. В последнее время мы видимся только в школе: он занят конференциями, я — репетициями. Мы никак не можем выбраться и немного отвлечься от круговерти.

«Ты уверена, что тебе это надо?»

Я задумчиво смотрю на экран смартфона.

«О чем ты?», — печатаю, прекрасно зная, что имел в виду друг.

«Не прикидывайся… я о группе… Эвансе… ты не собираешься поступать в универ?»

«Я не знаю, как все сложится».

«Ты прекрасно все знаешь, просто не хочешь принимать этот факт. Разве люди, которые любят петь, любят музыку, не выглядят как сумасшедшие? Эванс чокнутый, помешанный на группе. Ты не похожа на человека, который хочет потратить на такое всю жизнь».

Отбрасываю телефон и тяжело вздыхаю. Приходит еще одно смс, и я пробегаю глазами по тексту: