– Идея заманчивая, и я была бы счастлива такой возможности. И пока ты окончательно не одурманил моё влюблённое в тебя сознание, спрошу прямо. Куда ты дел Натаниэля?

– О господи! Так вот что тебя волнует?!

– Не сердись и не перекручивай. Он для меня лишь отец моих детей и он пропал, причём при невыясненных обстоятельствах. Гарри Темпл в полном недоумении и растерянности, он пришел за помощью ко мне. Гарри считает, что Натана выкрали. Но тогда похитители выдвигали бы требования. Только спустя неделю никаких требований нет, как и самого Натана. И учитывая его принципиально отношение к отцовству, в этот раз он не стал бы инсценировать свою очередную гибель или исчезновение.

– И у тебя возникли предположения, что виноват я? – скривился Эйдан, вызывающе усмехнувшись.

– Сейчас выражение твоего лица мой обожаемый супруг как раз это и подтверждает. Я с уверенностью могу заявить, что ты отправил Натана в иную параллель!

– Хм, проницательная ты моя, – Эйдан скрестил руки на груди, став в «прайсовскую» стойку. – И что? Переживаешь за него?

– Это не правильно Эйдан. Это бесчеловечно. Ты не можешь лишать его выбора, у него есть права.

– Его выбор это ты! – резко бросил Эйдан, обхватив меня ладонью за затылок, порывисто притянув к себе. – Только мне известно насколько коварен мой брат и терпелив в отличие от меня. Шаг за шагом он бы снова вплотную подобрался к тебе, с помощью детей, слабостей, сантиментов. Он хочет свою семью, а я защищаю свою! Пусть радуется, что жив! Натан ведь любит приключения, вот я их ему и предоставил. Но уже подальше от своей жены. Он ни в чём не нуждается, но и вернуться у него уже не выйдет. Можешь утверждать, что я жесток, но от того, как он на тебя смотрел – у меня сносило крышу! Это единственно верное решение для нас.

– Мой милый ревнивый собственник. Почему же ты мне не доверяешь? – со смесью нежности и печали прошептала я.

– Потому что я вовсе не наивный мальчик Кира. Я знаю, что жизнь иногда подкладывает странные ситуации, когда любовь начинает раздваиваться, когда запутываешься в клубке эмоций, когда любя совершаешь нелепые ошибки. Разве нет? А вас с Натаном соединяли дети, и именно эта ситуация в будущем могла сыграть против меня, хоть между нами и очень сильное чувство. Я должен был перестраховаться не потому, что не доверяю тебе. Или может, люди, тайком следящие за мной это тоже выражение твоего недоверия?

– Ну, раз ты уже о них узнал, значит не так уж тайком, – недовольно закусив губу, выдавила я. – Они не следят, а присматривают.

– Это люди Нила Кантаны, чья верность теперь принадлежит тебе. Я и это узнал.

– И именно с их помощью я переправила твой бордель обратно за океан! – вспылила я. – Да, Эйдан, жизнь сложная штука, я согласна. Приходится бороться, где-то прогибаться, а где-то огрызаться. Но ни у этой жизни, ни у Натана не хватило бы коварства, чтобы заставить меня предать тебя.

– Тогда почему ты до сих пор не прочла письмо Нила? – нахмурился Эйдан, от внимания которого не ускользала ни одна деталь. – Вот видишь, дело в загадочном сердце. В твоём сердце, в котором хватает места и прощения. Например, моё сердце умеет любить только тебя, а твоё любит чужих родителей, чужого брата, чужих детей. В нём есть место для прошлого, которое ты не забываешь. Там есть любовь к Маркусу и к Нилу. Тебе до сих пор больно, вот почему у тебя не хватает сил прочесть письмо.

– Да моё сердце такое Эйдан, … но оно принадлежит тебе! – с чувством, которое только могла уместить интонация, выдохнула я. – Я люблю тебя, я хочу быть с тобой, я выбираю тебя. И ты в этом сердце удивительным образом стал главным, потому что сначала я думаю «как же Эйдан» и только потом «как же дети».

– Вот пусть всё так и остаётся. Вот поэтому я предусмотрительно убираю возможные препятствия, – целуя меня, бормочет Эйдан.

– А что же мне сказать детям? Куда девался их отец?

– Зачем им отец, когда у них такая мать? Мэтт его не очень-то и жаловал, а для твоего младшего я постараюсь быть лучшим примером.

– И всё-таки ты говоришь «твоего», а не нашего, – с грустью вздохнула я, понимая, что это сердце действительно умеет любить только меня одну.

– Нашего ребёнка я буду любить так же сильно, как и тебя, – тут же шокирует меня Эйдан тем, что его угораздило прочитать мои мысли. – Кира, я принял твоих детей, я забочусь о них, никогда их не обижу, но я так же всегда буду помнить кто их настоящий отец. Я доминант Кира, и я хочу своих. … У тебя задержка, три дня, – мой муж красноречиво поднял брови, в то время как я оторопело хлопаю своими длинными ресницами.

– Ты что … и календарь моего менструального цикла контролируешь?

– Я же твой муж, – улыбнулся он, пожимая плечами. – Я слежу абсолютно за всем, что связано с тобой. Чувствую тебя и предвижу. И подобная забота доставляет мне удовольствие. Вот такой вот я маньяк.

– Это пугает, знаешь ли, когда твой муж начинает читать твои мысли, – любя проворчала я. – Но я никогда не буду для тебя предсказуемой Эйдан.

– Знаю, и за это я тоже тебя люблю, – его поцелуи дали финальный сигнал об окончании разговора.

Но это был ещё не конец. Я была слишком упряма, чтобы сдаваться.

Всё только начиналось.

Оставалось прочесть письмо. Я должна была это сделать, ведь оно было написано специально для меня, человеком настолько значимым для меня, что, думая о его кончине мне до сих пор было невыносимо больно. Эйдан был прав, в моём сердце жила любовь к Нилу Кантане, и я буду вспоминать его до конца своих дней с невыразимым теплом.

Глубокая ночь. Эйдан крепко спит рядом, обнимая подушку двумя руками. Я лежу и пялюсь в темноту, проснувшись от ускользнувшей беспокойной мысли. Даже не пойму, что меня подбросило. Самое время взять конверт, распечатать его и прочесть письмо. Ведь с даты смерти Нила прошло уже семь месяцев, я обязана собраться духом и … услышать его послание.

Только взглянув на его почерк, у меня на глаза уже наворачиваются слёзы.

«Я знаю, ты простишь меня, моя девочка, потому что ты Кира умеешь любить.

Я не жалею о своей жизни, я прожил её достойно, у меня было много счастливых дней, но напоследок, в качестве компенсации за эту проклятую болячку, моя жизнь на десерт подарила мне тебя. Поверь, мне стоит благодарить судьбу, за каждую минуту, проведенную с тобой. У людей иногда без толку пролетают десятки лет, а здесь с тобой, за один год я прожил целую жизнь. Нам было по-настоящему хорошо, так как должно быть в идеале. Нам было уютно в молчании и весело, когда кто-нибудь из нас начинал разговор. … Только вот загвоздка в том, что жизнь не бывает идеальной, взамен радости она, стервоза приносит испытания.

И в том, что ты справишься я тоже не сомневаюсь. Знаешь почему? Потому что у тебя есть любовь. Любовь близких, любовь тех, кто к тебе небезразличен, любовь детей и человека, с которым я всегда делил твоё сердце. Прошу тебя, не отвергай это чувство. Оно у вас есть, оно способно наполнить жизнь красками и смыслом, так не будьте идиотами. Хватит бояться Кира и анализировать, дай уже своей любви порулить чуть-чуть. Научи Эйдана любить тебя так, как ты этого хочешь и люби его сама, беззаветно и чувственно, как ты это умеешь.

Возможно, где-то во вселенной существует мир, населённый нашими копиями. И в этом мире, наши двойники, твой и мой, до сих пор вместе, в счастье и здравии, любят друг друга, растят детей, не подозревая, что их копии где-то там не так удачливы – один обратился в прах, другая ревёт над его письмом.

Пообещай мне, что каждый день будешь ценить дар самой жизни, не впадая в уныние. Вспоминай меня с улыбкой. Когда будешь пить горячий чай или когда увидишь грудного младенца, (да уж тот массаж давался мне с большим трудом) помни, что ты была любима. Радуйся, что любима теперь. Даже в эту самую минуту, когда ты читаешь эти строки, есть те, кто любит тебя – и это на самом деле прекрасно. Потому что ты сможешь дожить и долюбить за меня своих детей.