— Ви! Первое время будет тяжело, тут я с тобой соглашусь, — незамедлительно откликается Маргарет и встаёт, огибая стол и садясь рядом со мной, чтобы продолжить: — Однако вам необходимо сработаться. Нужно стать одним целым, чтобы идти в унисон. И я прекрасно понимаю, что Майкл тебе неприятен.

Вздыхая, она осторожно приобнимает меня за плечи. «Сегодня так много прикосновений ко мне, что даже как-то не по себе. Ощущаю себя магнитом для чужих рук», — отстраненно думаю я, ожидая её дальнейших слов.

— Пойми, это не повод зарывать в себе прекрасные навыки редактора. Если бы я была в тебе не уверена, то не предложила бы твою кандидатуру, — немного помолчав, добавляет женщина.

— Я понимаю…

— Моя дорогая! — восклицает она, и её рука касается моего подбородка. — Я верю, что ты будешь прекрасным руководителем подредакции. И я ведь не увольняюсь, а лишь переезжаю на другой этаж.

— А ощущается, будто увольняешь…

— Ох, Олливия!

Маргарет обнимает меня, и я чувствую приятный запах её духов, в которых различаются нотки чего-то цитрусового. Это напоминает мне детство, когда мама готовила лимонные конвертики по воскресеньям, внушая стойкое ощущение чего-то домашнего и родного.

— Моё солнышко! Не грусти ты так. Если потребуется совет…

— То я всегда могу положиться на тебя!

— Именно!

«У неё улыбка сильнее, чем успокоительные. Мне никогда не стать такой же, как она», — неожиданно отчётливо решаю я и весь следующий час, проведённый на собрании, копаюсь в собственных мыслях. Моя рассеянность и растерянность доходят до такой степени, что приходится по несколько раз переспрашивать вопросы, которые мне задают. Всё вдруг теряет значимость, а из моей головы не вылетает одна лишь фраза: «Иногда сутки или двое».

«Получается, мне предстоит работать ночи напролёт с Майклом и спать с ним под одной крышей? Бррр… В какую же омерзительную ситуацию я попала. Господи, Олливия! Какой чёрт тебя дёрнул согласиться на такой контракт?!» — в мыслях ругаю я себя, а когда возвращаюсь с конференции, то вижу Роуз, сидящую у меня на рабочем месте. Она так активно копается в своём смартфоне, что совершенно не замечает никого вокруг. Подойдя к ней ближе, я бросаю на стол папки бумаг, а девушка наконец-то обращает на меня внимание и спрашивает:

— Олли! А ты чего такая грустная?

«Благо, что я грустная, а не злая. В этом ей сейчас капитально повезло», — размышляю я, но в ответ просто жалуюсь:

— День не задался.

— Это из-за Фредди?

— Ты видела, что ли?

Мои глаза стремительно округляются и, как мне кажется, становятся похожими на две огромных монеты.

— Ну да… — произносит Роуз так, будто все вокруг знают, и только я одна клуша не в курсе. — Ты ему такую пощёчину залепила, что эта новость донеслась даже до старины Джорджа!

«Джордж. Наш охранник. Милый тип, который тоже любит собирать сплетни», — слегка поморщившись, вспоминаю про себя, но вслух заявляю:

— А ты шустрая, как я вижу!

— Олли, клянусь! Это была не я!

Кажется, она огорчается из-за того, что я упрекаю её в распространении новости.

— Ладно, я погорячилась. Извини!

— Ой, кисуль, ничего страшного! — заверяет подруга и встаёт с моего кресла, усадив меня на него и спрашивая: — Ну, что Маргарет сказала?

— Если честно, — я вздыхаю, поскольку мне требуется подбирать слова тщательней, — то работы очень много.

— Ну это же Майкл! А чего ты хотела?

— Да, ты права… Это же МАЙКЛ!

Я стараюсь мягко пародировать её, чтобы не обидеть, и Роуз оценивает это. Захихикав, она даже разок хрюкает, отчего мы хором уже смеёмся. Вот только её смех походит на трель трясогузки, а мой на клёкот нервной гиены.

— И ты будешь работать так же, как и Маргарет? — уточняет она.

— Угу, — мычу я в ответ.

— То есть сутками?

— Откуда ты…

— Ви, я знаю всё! И ты это прекрасно помнишь!

От Роуз действительно не скрыться, ведь та часто делится со мной подробностями о жизни других. Иногда даже кажется, что та информация, которую она временами для меня преподносит, ещё вполне безобидна. Впрочем, когда девушка принимается рассказывать о происходящем за закрытыми дверями, где фигурирую я, мне и правда становится не по себе.

— Да, помню… Но не думала, что ты настолько шустрая.

— Да, да! Этого у меня не отнять!

«Сама себя похвалила и получает удовольствие. Мне бы хоть каплю твоей самооценки, Роуз, и жизнь стала бы играть другими красками», — размышляю я, а та присаживается на мой стол и наклоняется ближе, чтобы заговорчески прошептать:

— Значит, ты будешь работать у него дома?

— Дома? В каком смысле?

«Нет. Нет, нет, нет. Ни в каком доме Майкла я работать не буду! Это уже слишком!» — взволнованно понимаю я, качая головой.

— Ну… — начинает она и, немного помедлив с ответом, озирается по сторонам. — Маргарет работала у него дома!

— Что? — переспрашиваю у неё, и мой голос невольно повышается.

— Тсс! Не кричи так! Да, она работала с ним ночи напролёт, чтобы книга вышла в срок.

— То есть, — я не могу собрать слова в одно предложение, — она ночевала у него дома?

— Да! — восклицает Роуз, которой невероятно нравится сплетничать о других людях.

Её глаза так блестят, что грозят вот-вот вывалиться из орбит от радости.

— И тебе невероятно повезло! Олли! Я очень тебе завидую! — мурлыкает она мне на ухо.

— Уж лучше бы я сдохла, пока шла на работу… — обречённо говорю ей в ответ.

— Не говори таких глупостей!

— Это правда жизни.

«Замечательно. Прям сейчас вижу на всех смартфонах в офисе: «Сенсация! Олливия Кларк ночует у Майкла Кима!» Фу, омерзительно!» — думаю я, и меня всю трясёт от мысли, что сплетен теперь не избежать.

Весь день мне приходится отсиживаться в своём кабинете, ощущая то, как лицо ноет от полученных утром травм. «Чёртов Вилли, сукин сын!» — чертыхаюсь я и тщетно пытаюсь успокоиться, но ничего не выходит. «Нужно куда-то вылить свою злость. Размозжить кому-нибудь лицо, отхерачить грушу. Или же сию минуту ехать к Эрике», — понимаю про себя и, посмотрев на часы, что показывают уже два часа дня, встаю и направляюсь на выход. По пути меня останавливает Шон, который осторожно спрашивает:

— Майкл, а ты куда?

— По делам.

«Вот почему ко мне всегда лезут со своими вопросами все, кому не лень?!» — мелькает у меня раздражённая мысль, пока зам продолжает:

— Но у нас встреча в четыре часа с…

— Я помню! Успею, — обрываю его я на полуслове.

Мне хочется съебаться подальше, причём поскорее, а иначе может пострадать какой-то осёл.

— Точно всё в порядке? — уточняет Шон, провожая меня взглядом, но я предпочитаю ничего ему не отвечать, лишь показав рукой, что всё окей и тут же направляясь к выходу.

«Солнце. Твою мать, как же ты режешь глаза, паскуда!» — оказавшись на улице, думаю я и чувствую, что обезболивающее заканчивает действие, отчего принимаю решение закинуться им ещё. «По пути куплю энергетик и буду как новый», — решаю про себя и, заведя мотор машины, смотрю на отражение в зеркало заднего вида. «Ну и видок у тебя, старина!» — усмехнувшись, определяю я и провожу рукой по скуле, которая всё больше темнеет от гематомы. Её можно заклеить пластырем, но у меня не получается вспомнить, куда я его положил. Вытащив из-под сиденья аптечку, ищу в ней то, что может походить на чертов лейкопластырь и, увидев заветную упаковку, успокаиваюсь. Попутно достав вату и перекись водорода, чтобы ещё раз обеззаразить рану, принимаюсь обрабатывать ту. Кожу щиплет, но не очень сильно, и я, приклеив пластырь на скулу, задумчиво понимаю, что моему носу тоже требуется помощь. Кровь на нём слегка засохла, поэтому, убрав её смоченной в перекиси водорода ваткой, наклеиваю на переносицу ещё одну пластину. «Сука, как же всё болит. Вечером заеду к врачу. Надеюсь, он даст мне нормальные таблетки», — размышляю я, однако моя ярость куда сильнее, чем боль.