Сев в салон, замечаю странный взгляд Олливии, но не подаю и вида, а потому пристёгиваюсь и завожу машину.

— Пристегнись, — говорю я ей.

— Ты что натворил? — Голос девушки звучит весьма требовательно.

— Пристегнись, я сказал.

Она слушается, хотя и лишь со второго раза, щёлкая замком ремня безопасности и, сложив руки на груди, буравит меня взглядом. Мы двигаемся с места, и тут Ви, едва мы немного отъезжаем от офиса, выдаёт мне настойчивым тоном:

— Нужно поговорить.

— Ну, говори.

— Нет, останови машину!

— Мы можем и так побеседовать, — настаиваю я, вопросительно на неё смотря.

— Останови машину, пожалуйста.

— Да зачем? — интересуюсь в ответ, всё не понимая, чего та хочет. — Я спокойно могу говорить и за рулём.

— Останови машину, мать твою! — выкрикивает она. — Я хочу видеть твои наглые глаза!

«А вот это уже интересно», — приходит мысль, и я съезжаю на обочину, включив аварийку. Как только автомобиль останавливается, Олливия будто срывается с тормозов и влепляет мне звонкую пощёчину, при этом практически крича на меня:

— Ты что натворил?!

Опешив от такого всплеска эмоций, я поворачиваюсь к ней и уточняю:

— Это зачем было?

— Зачем? — Злость девушки хорошо видна по её же глазам. — Ты ещё спрашиваешь зачем?

— Да объясни мне по-нормальному! — тоже повысив голос, требую я, не наблюдая причин столь неадекватного поведения и, конечно же, не обращая никакого внимания на то, как горит от удара щека.

— Какое ты имеешь право? — бушует она, ударяя меня кулаками во все места, куда только придётся. — Какое ты имеешь право управлять моей жизнью?!

— Олливия, всё для нашего же блага! — отвечаю я и, еле уворачиваясь от ударов, пытаюсь поймать её руки.

Когда Ви понимает, что её маленьких кулачков недостаточно, в ход идёт сумка. Сказать по правде, девушка прекрасно умеет ею орудовать, целясь той даже не в тело, а сразу в лицо. И это при том, что она бьёт со всей дури, отчего я медленно, но верно теряю самоконтроль.

— У нас нет ничего общего! — визжит она. — И никогда не будет!

Пропустив пару ударов и получив по лицу тяжёлой сумкой, я чувствую, что моё терпение начинает лопаться, словно пузырёк на кофейной гуще.

— Прекрати, психопатка! — рычу ей в ответ.

— Как ты мог так поступить?

— Да как «так»?!

Я не могу понять, что именно Олливии не нравится. «Что я сделал такого, отчего в ней вдруг проснулась такая нездоровая злость ко мне?» — задаюсь вопросом и не вижу никаких причин для подобного.

— Ты вообще подумал, что будут говорить обо мне другие?

Молча слушая её, я попутно стараюсь смягчить удары, которые она продолжает наносить мне в порыве гнева.

— В тебе осталась хоть капля совести или стыда за свои необдуманные поступки?

— Тебя что, так вывел из себя обычный поцелуй?

В какой-то момент мне бросаются в глаза её взъерошенные волосы и злой взгляд. «О да, детка. Быть может, если бы не машина, тебе сейчас навряд ли удалось бы вырваться из моих объятий», — вдруг понимаю я, но мотаю головой, чтобы отбросить похотливые мысли.

— Он такой же омерзительный, как и ты! Меня выводишь из себя ты! — выплёвывает она, задевая меня сумкой по носу.

Пронзительная боль забирает у меня последние крохи самообладания.

Резко вдавив педаль в пол, срываюсь с места. Проносящиеся мимо машины сигналят и мигают фарами, а Олливия же от столь резкого старта съёживается в кресле.

— Ты что делаешь? — севшим голосом спрашивает та.

Ничего не отвечая, я лишь молча набираю скорость. Боковым зрением мне хорошо видно, что девушка здорово напугана. Впрочем, несмотря на её страх, я всё равно не сбавляю скорость.

— Остановись! — требует она.

Я же, не слушая её, выскакиваю на встречную полосу. Повернувшись к ней, снова вижу взлохмаченные волосы и яростный взгляд. «Да, да, детка! Если бы мне сейчас не нужно было вести машину, то ты точно оказалась бы в моих объятьях», — хмыкаю про себя.

— Прекрати сейчас же! — срывается на отчаянный визг Ви.

Её звонкий голос лишь сильнее пробуждает во мне желание отодрать эту сучку. Не реагируя, я ещё больше вжимаю педаль газа в пол, разгоняясь всё быстрее.

— Майкл, блядь! — в ужасе вопит она. — Остановись!

Мы стрелой пролетаем мимо попутных и встречных машин, которые громко сигналят нам вдогонку. Нарушая все правила и набирая скорость всё больше и больше, отчётливо вижу, что с Олливией вот-вот случится истерика. «Главное, чтобы не обмочилась от страха, который легко читается сейчас на её лице, на моё кожаное сиденье», — мысленно решаю я.

— Что ты там говоришь? — с ехидной улыбкой спрашиваю у неё, сжимая руль побелевшими от напряжения пальцами. — Повтори!

— Остановись! — изо всех сил кричит Олливия.

— А то что?!

— Прекрати это!

— Я же вижу, — смеюсь в ответ, уворачиваясь от очередного автомобиля, что вовсю сигналит и мигает мне фарами, — тебе это нравится!

— Нет! Майкл!

— Это же кайф! Расслабься!

— Майкл! Пожалуйста! Прекрати это!

«Скорость расслабляет, приводит в чувства. Ты понимаешь, что в мире не все быстротечно. Что жизнь протекает именно в том ритме, в котором ты едешь», — мелькает у меня мысль.

— А если я не хочу? — издеваюсь я.

— Прекрати! Майкл!

— Ты доверяешь мне?

— Что?!

Ещё одна машина с понизительными гудком уворачивается от нас.

— Ты доверяешь мне, мышка?!

— Прекрати это, Майкл!

— Ответь на вопрос!

Мы приближаемся к ещё одной встречной и, по моим подсчётам, до столкновения с ней остаётся что-то около пяти секунд. Видно, что в эти мгновенья она отчаянно замедляет ход, стараясь перестроиться в соседний ряд, чтобы миновать нас.

— Доверяю! — выкрикивает Олливия.

Получив желаемое, я резко дёргаю руль вправо, уходя в сторону прямо перед носом ехавшей по встречке машины и нещадно подрезая мчащуюся в попутном направлении. Водила подрезанного авто, которому приходится резко затормозить, яростно мне сигналит, да только мне его «би-би» по барабану. Люди, ехавшие позади, не решаются нас обгонять. Я же, в конце-концов, перестраиваюсь всё правее и правее и, наконец, съезжаю на обочину, тут же глуша мотор и включая аварийную сигнализацию.

— Ты с ума вошёл?! — восклицает Ви, в бешенстве смотря на меня. — Мы же могли погибнуть!

— Но ты доверилась мне, — осадив её, я убираю руки с руля.

— Ты, твою мать, только что чуть не убил меня!

— Но ты доверилась мне, ведь так?

Она какое-то время молчит. Мимо нас проезжают машины, увозя за собой шум колес. Выдержав небольшую паузу, девушка снова взрывается:

— Это ничего не значит! К чему весь устроенный спектакль?

Моё ухо уже начинает неметь от её писка, который раздражает меня всё сильнее и сильнее. Прикурив сигарету и втянув в себя побольше никотина, я говорю ей, выдыхая:

— Это был тебе урок.

— Урок чего? Того, что ты можешь убить меня и себя глупой выходкой?

— И да, и нет.

— Господи, Майкл!

— Господа тут нет. Есть лишь я.

Она отворачивается и смотрит в окно. Я вижу, как тревожно её дыхание. Девушка боится меня, и мне этого достаточно. Отметив последнее, я завожу мотор и трогаюсь с места.

— Аварийку хоть выключи, — тихо говорит Олливия.

Молча выключаю и продолжаю курить, управляя машиной. Между нами виснет молчание, которое, как оказывается, для неё больше в тягость.

— Чего ты от меня хочешь? — вскоре слышится её тихий голос.

— Правильный вопрос, юная леди, — отзываюсь я.

— Майкл! Да что с тобой сегодня?

— У меня просто хорошее настроение.

— Лучше бы оно было плохим.

— А что, в плохом настроении я нравлюсь тебе больше?

— Ты явно ведёшь себя в нём адекватнее.

— Возможно, — соглашаюсь в ответ и усмехаюсь.

«В чем-то Ви права. Мной всё время движет какая-то ярость и желание власти, стремление к доминированию. Я хочу увидеть страх в её глазах и проучить за то, какой она неблагодарной бывает. Впрочем, она вряд ли знает о том, что я для неё сделал», — раздумывая про себя, смотря вперёд на дорогу.