— Завтра официальный старт продаж! И сегодня я смогу ответить на ваши вопросы.

В зале перешёптываются, а щелчки фотоаппаратов не прекращаются.

— Майкл, скажите, а откуда вы черпаете вдохновения?

— От тех людей, что находятся всегда со мной рядом, — отвечаю репортёру.

— Майкл, я Джим Русс, газета «БлумБук». Скажите, что было самым сложным в написание этой книги? Были ли моменты, когда вам не хотелось писать?

— Спасибо за вопрос, Джим Русс, — говорю я. — Самое сложное было сработаться с Олливией. Как вы знаете, начиная с этой книги, Олливия Кларк заменила Маргарет Росс, заняв её пост в издательстве. Мы с ней в корне не сходились во мнениях, но с чисто профессиональной точкой зрения я был всегда уверен в её успехе.

Улыбнувшись девушке и не отводя от неё глаз, продолжаю:

— Мы долго работали не только над романом, но и над собой. Каждому из нас пришлось притираться к другому и где-то уступать в работе, чтобы довести роман до идеала.

— А что касается вашей музы? Была ли Олливия ею?

— Она была, есть и будет, — замечаю в ответ и улыбаюсь.

Шелест камер всё нарастает, и я понимаю, что это лучшее время, чтобы заявить на весь мир о наших отношениях.

— Думаю, многие догадывались о том, что между нами с Олливией не только партнёрские отношения…

Пауза. Очередные вспышки. Тихие перешёптывания. Каждый репортёр обращается вслух, не желая упустить ни единой детали.

— Сегодня мы с ней подтверждаем тот факт, что находимся в отношениях.

Ви явно ошарашена моим заявлением, но я знаю, что если не так, то потом будет только хуже. Такие слухи требуется чем-то подкреплять, или же озвучивать правду на большую аудиторию.

— Майкл, между вами зародились долгосрочные отношения? — спрашивает какой-то журналист, что сидит в первом ряду.

— Да, — с гордостью соглашаюсь я. — Наши отношения долгосрочные.

— Это значит, что Олливия, вполне возможно, может стать вашей будущей невестой?!

— В каждом человеке есть некий потенциал, задействовав который, можно снести все преграды, отгораживающие личность от родных ему людей, и, благодаря которому, возможно единение человека с окружающими. И этот потенциал — любовь.* (Эрих З. Фромм)

Окружающие приходят в буйный восторг. Олливия заметно злится, еле дыша. Я знаю её реакцию наперёд, поэтому ничего не предпринимаю и с улыбкой киваю фотографам.

— Майкл, вы произнесли, что книга будет предпоследней. Ждать ли нам в следующем году завершение серии?

— Да, как ни печально бы это звучало, — уверенно заявляю в ответ.

— Вы будете запускать новую серию? — задаёт вопрос женщина, которая находится в другом конце зала.

Все репортёры расписаны по минутам, кто и за кем идёт. Им разданы номерки, поэтому они соблюдают очерёдность и ждут, когда же настанет их время. Даже тут я управляю людьми, дозволяя им поступать так, как мне хочется, и наслаждаясь этим.

— Я ещё не думал о подобном. Скорее всего, придётся взять незначительный перерыв, чтобы набраться сил и вдохновения, — сообщаю я, отпивая воды из стакана.

— Возможно, что у вас есть какие-то идеи?

— Может быть, — соглашаюсь, устремив взгляд на спрашивавшего. — А возможно и нет. Посмотрим, как сложится жизнь.

— Майкл, ваша прошлая карьера как-то связана с персонажами в книгах?

Я настораживаюсь. Все вопросы заблаговременно согласованы со мной через Айшу, и услышанный точно не входит в их список. На меня выжидающе смотрит темноволосая женщина с чрезвычайно короткой стрижкой, что находится в достаточно тёмных солнцезащитных очках. Её выделяют строгий костюм и ярко накрашенные губы, что является недурственным ходом для отвлечения внимания.

— Представьтесь, — требую в ответ.

— Мари Стоун, газета «ЛуКлинс» из штата Огайо.

— И какими ветрами вас занесло в Крейген?

— Работа, видите ли. — Она игриво улыбается, обнажая белоснежные зубы.

— И у вас так ценят моё творчество?

Перебросив ногу на ногу, та складывает руки на груди.

— Всем любопытно узнать детальнее о вашем прошлом и во всём разобраться. Быть может, оно как-то связано с книгами, выходящими из-под вашего пера?

В зале воцаряется молчание. Все ждут моих слов.

— На вас костюм от «Прада» коллекции весна-осень предыдущего года?

— Верно подмечено!

Уточнение приходится ей по вкусу, и женщина расплывается в жеманной улыбке.

— Вот видите, одежда предыдущего года уже не в моде, точно так же, как и моё прошлое. Полагаю, в следующий раз ваш вкус и предпочтения будут новейшими, а не прошлогодними.

Снова следуют вспышки камер, а по залу пробегает волна приглушённого ропота. Заслуженно пользуясь моментом, я говорю в микрофон:

— Следующий вопрос!

— Майкл, есть ли вероятность увидеть вас в других городах, как это было в прошлом году?

— Да, безусловно. После выхода книги мы собираемся посетить по меньшей мере десять городов.

— Будет ли возможность устроить автограф-сессию с вами?

— Вы за себя просите или за фанатов? — спрашиваю у задавшего вопрос мужчины.

— Ха-ха, — смеётся тот. — И то, и другое!

— Безусловно. Автограф-сессии и фотосессии будут организованы в каждом городе, где пройдёт презентация книги!

— Спасибо!

— Майкл, можно ли задать вопрос Олливии?

Мы переглядываемся с мышкой, в глазах которой снова виднеется страх. Взяв её руку под столом, я пожимая плечами и бросаю:

— Ну, если мисс Кларк не против!

— Спасибо, — благодарит журналист, незамедлительно пользуясь моментом. — Олливия, что было самым сложным для вас в работе с Майклом?

Ви бледнеет, но я не отпускаю её ладонь. Кинув на меня взгляд, она явно не знает, что и сказать. Ободряюще улыбнувшись, я беззвучно произношу губами: «Ты сможешь». Кивнув, девушка поджимает губы и тихо произносит в микрофон:

— Сойтись характерами и точками зрения на одни и те же вещи.

— А можете детальнее рассказать, что вы подразумеваете под этим?

— Мы с Майклом разные люди из разных сословий. У него один жизненный опыт, у меня другой. Наши мировоззрения чересчур противоречивые, причём даже во вкусах к литературе. Я обожаю Стига Ларссона и Роберта Гэлбрейта, а Майкл предпочитает продать сердце классике, вроде Агаты Кристи, Артура Конан Дойла или Уильяма Уилки Коллинза.

Олливия делает паузу, собираясь с мыслями и переводя дыхание, а её рука становится влажной.

— Когда мы работали над романом, то у Майкла появилась надобность сыграть в такую игру, как «угадай, кто убийца». Мы на ходу выдумывали мотивы умышленных убийств и психологические портреты людей, а затем выдвигали гипотезы. И даже тогда я понимала, что наши системы ценностей излишне разные. Он напоминал мне Шерлока Холмса, а я даже на доктора Ватсона не тянула.

Собравшиеся издают одобрительные смешки, отчего Ви, по всей видимости, становится легче. Пару мгновений спустя, когда в зале вновь становится тихо, она дополняет:

— Наверное, если бы не одно совместное предпочтение, то мы бы никогда в жизни не сработались.

— Вы имеете в виду работу над романом?

— Нет. — Отрицательно покачав головой, девушка смотрит на меня и улыбается. — Самая обычная любовь к литературе.

Мои чувства не передать словами. Я всегда знала, что Майкл самодостаточная скотина, но чтобы вот так без предупреждения заявить на весь мир о том, что я его муза — это уже слишком.

Чувствуя, как ком подходит к горлу, я едва ли могу сдержать в себе обиду. К счастью, сразу же после конференции мы идём к выходу, минуя всех репортёров, пока есть такая возможность.

— Что-то случилось? — наконец-то спрашивает Майкл, держа мою ладонь в своей огромной руке.

— Нет, всё в порядке.

— Ты врать никогда не научишься!

Я отмалчиваюсь, ведь не хочу портить ему такой день разбирательствами, да и к тому же он говорит правду. Последняя кажется мне лучше, чем ложь. Какой бы она ни была.