Арий одарил меня самой очаровательной улыбкой, а я крепко сжала челюсти, сдерживая раздражение, рвущееся наружу. Меня злило присутствие этого человека и еще больше злило мое бессилие перед подозрительным взглядом графа и его молчаливым помощником. Мне хотелось оказаться как можно дальше от этих людей и этого места.

— Не думаю, что это подобающее поведение для почти обрученного господина, — недовольно ответил граф, демонстративно бросив взгляд на шумную стайку учеников, прошедших мимо.

— Вы так считаете? — удивился Арий, разыграв растерянность.

Задумчиво покивав головой каким-то собственным мыслям, он добавил:

— Знаете, граф, с самого детства я восхищаюсь вами. Я прочитал все ваши труды, и не раз посещал императорскую обсерваторию в Фангрине, чтобы лицезреть созданную вами звёздную карту. Поистине, это великое произведение искусства и мастерства: звезды, созданные вами из крупиц Слез, дышат словно живые.

Арий с придыханием описывал увиденное, еле сдерживая рвущиеся наружу эмоции, словно юный поклонник, наконец-то получивший шанс выразить кумиру свое восхищение. Пока он говорил, и без того красные щеки графа заливались краской от лести.

— Я настолько восхищен вами, граф, — продолжал Арий, — что во многом стараюсь подражать вам и прислушиваться к наставлениям. Я даже не смог удержаться, чтобы не поинтересоваться вашими хобби. О, они оказались столь же увлекательны, как ваши труды. Никогда бы не подумал, что трактир Красной Розы такое прекрасное место. Я восхищен вашим вкусом. А вот рыжая бестия Торра оказалась не очень восхищена вашим… талантом.

Арий лукаво улыбнулся, а граф в миг побагровел от злости. Помощник за его спиной растерял всю свою сдержанность, прикрыв смешок за коротким кашлем в сжатый кулак, но быстро совладал с собой.

— Да как ты смеешь, ще…

— Ой, кажется, мы уже опаздываем на обед к Артуру, — прервал Арий графа, не скрывая довольной улыбки и упиваясь маленькой победой.

Он вскинул свою руку, посмотрев на изящный серебряный браслет с нанизанными на него кристаллами, один из которых слабо мерцал, отмеряя текущий час.

— Не будем заставлять его ждать.

Рука Ария все еще покоилась на моем плече, и я не сопротивлялась, когда он повел меня мимо рассерженного графа. У арочного выхода из коридора я обернулась. Граф неотрывно следил за нами, прожигая взглядом.

Оказавшись в пустом коридоре, Арий замедлил шаг.

— Знаешь, пташка, — задумчиво произнес он, — когда ты сбежала, я все думал, откуда в таком хрупком теле с такой ранимой душой вдруг появилась такая звериная злость. И, мне кажется, я нашел ответ.

Я почувствовала его горячее дыхание у самого уха. Арий медленно и глубоко втянул воздух, словно смакуя каждую нотку моего запаха.

— От тебя пахнет зверем, — прошептал он мне на ухо и с каждым его словом игривость уходила из голоса, уступая место звону льда, — лесным хищником, беглецом и отцеубийцей.

Арий резко остановился передо мной, схватил за подбородок, заставляя поднять голову. Я испуганно уперлась руками в его грудь, не в силах отвести взгляд от пронзительно-голубых глаз.

— Ты видишь меня? — злость, звенящая в голосе Ария, холодила кровь. — Если тебе дорог этот человек, то приди и забери ее, брат.

Когда-то это помещение использовалось, как учебный класс, но сейчас паутина затянула высокое арочное окно, пыль осела на сером гобелене с прорехами, а сажа окрасила каменные стены в черный. Школьные парты, изъеденные жуками и временем, одна на другой сгрудились у стены и угрожающе поскрипывали, готовые в любой момент обрушиться на голову.

Я сидела на старом стуле с надломленной ножкой, который жалобно постанывал и накренялся при любом незначительном движении. Арий стоял напротив. Опершись спиной о стену, он недовольно разглядывал царапины на своей руке — хоть так я смогла отплатить ему за всё, что пережила сегодня.

Брат.

Брошенное им слово все еще звучало в ушах, металось в мыслях, не способное найти своего места в ворохе происходящих событий.

На моих глазах буквально оживали старые, полузабытые сказки Гехейна, они проникали в город, грелись у людских очагов, обретали человеческие плоть и кровь. От волнения по моей спине пробежали мурашки. Передо мной стоял не просто тамиру, однажды вкусивший людскую кровь без ущерба здоровью, а зверь, обратившийся в человека. Только теперь я поняла: если бы Эспер пожелал, он тоже смог бы с легкостью принять человеческий облик, используя мою кровь для его создания. Но он слишком любил звериную шкуру.

Я чувствовала его приближение. Чувствовала твердые шероховатые камни, которыми были выложены вентиляционные туннели, под его кошачьими лапами и с каждым шагом мне становилось спокойнее. Страх перед Арием постепенно угасал.

«Он не причинит тебе вреда», — пообещал Эспер.

И я с легкостью поддалась его убеждению, игнорируя тихое едва различимое беспокойство в его мыслях.

Прошло очень много лет…

Прежде чем сомнение пустило глубокие корни, Эспер вырвал его из наших сердец, и я вновь ощутила себя увереннее.

Когда Арий перевел на меня взгляд, я ответила на него с вызовом.

— О, да неужели. — процедил тамиру сквозь плотно стиснутые зубы. — Теперь ты меня не боишься.

Он нарочито медленно преодолел разделяющее нас расстояние и склонился к моему лицу. Я не отстранилась, прожигая его недовольным взглядом.

— Будь осторожна, пташка, очень легко привыкнуть к отсутствию страха. Но, еще немного и ты превратишься в мотылька, не чувствующего боли, и однажды погибнешь, не ощутив, как близко ты подлетела к огню.

Арий неожиданно резко выпрямился, его напряженный взгляд уставился куда-то мне за спину, а на острых скулах заиграли желваки, — его звериный слух уловил приближение Эспера задолго до моих глухих, по сравнению с тамиру, ушей.

Где-то в стене нос рыжего кота угодил в липкую паутину и меня накрыло волной его раздражения и отвращения. Я брезгливо передернулась, почувствовав, как крупный паук пробежал по лапе. Вскоре в сопровождении грязного облачка пыли, Эспер выпрыгнул из прямоугольного отверстия под потолком и мягко приземлился на опасно заскрежетавшую гору парт.

Почувствовав легкий мысленный толчок, я тихо поднялась со стула и скользнула к выходу. Арий не обернулся, но, я была уверенна, настороженно вслушивался в мои шаги. Прикрыв за собой дверь, я прижалась к ней спиной и глубоко втянула воздух. С той стороны раздался приглушенный голос и, повинуясь любопытству, я потянулась к разуму Эспера. На удивление он не оттолкнул меня и не захлопнул перед носом двери своего разума. Пустой коридор перед моими глазами стремительно растворился, уступив место заброшенному кабинету по ту сторону двери. Но будто прожигающий затылок взгляд, я ощущала напряженное внимание тамиру, — он следил за мной, моими мыслями и эмоциями.

— Надо же. — Арий заговорил первым, в размеренном, практически безжизненном тоне ощущались ледяные нотки гнева. — А я ведь до последнего надеялся, что ошибся, ждал что явится кто угодно, пусть даже сам Король, но только не ты.

Эспер молчал. Он хотел ответить, но не мог. Не мог подобрать правильных слов, они вязли на языке, а душу зверя раздирали самые противоречивые чувства: радость вновь видеть младшего брата, смотреть ему в глаза, а не скрываться в тени; жгучая вина за многолетнее прошлое в котором он дважды оставил маленького щенка, за трусость, помешавшую ему показаться на глаза; и наконец обида за злость, горевшую в глазах брата — справедливую, но такую болезненно острую.

Арий воспринял его молчание, как безразличие.

— Знаешь, что стало с теми Охотниками, которых он послал по твоему следу? Они вернулись с твоим запахом на когтях и твоей кровью на клыках. Они объявили о твоей смерти. Но Король заставил их разодрать собственные глотки, потому что знал, что они лгали, что им не хватило сил с тобой справиться. И он разрывал в клочья тех, кто тоже это понимал, кто верил в тебя.