Внезапно мальчик обмяк в руках ведьмы, провалившись в беспокойный сон, а женщина не успела поведать ему о той, кто отдала свою жизнь, чтобы подарить этому миру второй шанс, о той, по ком Эрия проливает слезы и чьего прощения молит по сей день.

Ведьма подняла мальчика на руки — он был легче перышка — и бросила строгий взгляд во тьму, окутавшую сад.

— Её Слезам не место на Болотах, — холодно произнесла женщина и уже с сожаление добавила. — Как и тебе.

И с этими словами она скрылась в деревянной лачуге. 

Неприятный скрежет альма заглушил мой испуганный крик: птица, сидевшая на распахнутом окне, пыталась взять самую высокую ноту, подражая пению Шеонны.

Я натянула одеяло на голову. Давно следовало выкорчевать из оконной рамы Слезу, которая каждое утро распахивала створки и впускала в спальню свежий воздух и птиц. Альм не заметил моего исчезновения или его вовсе не смутило отсутствие слушателей. Он не замолкал. И я перешла к более действенным методам — кинула в него подушку. Я намеревалась попасть в стену под окном, тем самым напугать птицу и заставить ее улететь, но не рассчитала силу, и подушка вылетела в окно. Альм недовольно дернул ухом, не прерывая отвратительного скрежета, который он считал сладостной трелью.

— Ты издеваешься? — застонала я. — У вас вообще есть инстинкт самосохранения?

Я подошла к окну — альм вежливо подвинулся, уступая место — и нашла взглядом подушку: она угодила в густой куст ежевики. Накинув старую кофту Шеонны, я вышла из спальни, оставив птицу петь в пустой комнате.

Дом всё еще спал, погруженный в тишину.

Я ненадолго задержалась на галерее второго этажа. Просторный холл внизу был залит призрачным утренним светом, он пробивался сквозь зашторенные окна, разливаясь по серому полу серебристыми лужицами. Спустившись, я выскользнула из пушистых тапочек, холодный кафель тут же обжег ступни, от чего по телу пробежала легкая дрожь. Это помогло избавиться от ощущения нереальности происходящего и в очередной раз убедиться в том, что я смогла вырваться из цепких лап сна. Я неловко покружилась на месте, и в тонких лучиках света заплясали потревоженные мной пылинки.

Скоро мне предстояло покинуть Гехейн и вернуться в Сильм, поэтому я пыталась запомнить каждую минуту, проведенную в этом мире. И самое главное, я хотела вспоминать этот дом именно таким: тихим, уютным и по-душевному теплым даже в хмурое раннее утро.

Позже я спустилась в подвал и через кухню вышла в сад. По пути заглянула через приоткрытую дверь в спальню Эльи, но ее кровать пустовала — разноцветные подушки аккуратно сгрудились поверх ровно заправленного покрывала.

Чтобы выудить подушку из колючих ветвей ежевики пришлось повозиться. Когда с этим было покончено, и я уже собиралась вернуться в дом, внимание привлекло движение под кустом. Испугавшись, что в ноги вцепится какой-то невиданный зверь, я замерла. Ничего не произошло. Немного осмелев, выставив перед собой подушку будто щит, я опустилась на колени и всмотрелась в переплетение ветвей. Из-под куста на меня смотрели широко распахнутые зеленые глаза, сияющие на рыжей кошачьей морде.

— Кис-кис, — позвала, протянув руку.

Кот не отреагировал. Я еще раз позвала его, но все оказалось безрезультатно.

— Что ты там делаешь?

Вопрос застал меня врасплох, и я испуганно вскочила на ноги, зацепившись волосами за цепкие ветви ежевики. От боли и неожиданности я чуть не повалилась обратно наземь, но Элья вовремя подхватила под руку.

— Там была кошка, — рассеянно пробормотала я.

В изумрудных глазах Эльи вспыхнуло изумление и недоверие. Служанка опустилась на колени и вгляделась в переплетение ветвей, после чего спокойно, но тяжело вздохнула.

— У нас нет кошек, Алесса, — ободряюще улыбнулась Элья.

— Может, у вас они называются иначе? Это такие звери… — я начала объяснять, но Элья оборвала на полуслове.

— Я знаю, как они выглядят, — она мягко улыбнулась. — Но в домах Эллора уже многие годы не мурлычут кошки. А в лесах не воют волки.

Я изумленно открыла рот, но не успела задать свой вопрос, как Элья уже перевела тему. Она подняла с земли подушку и отряхнула ее, вопросительно изогнув бровь.

— Выпала из окна, — объяснила я, невинно пожав плечами.

— Выпала? — усмехнулась женщина.

— Птица мешала мне спать, — сдалась я, недовольно ковырнув траву носком тапочка и тут же запачкав его сырой землей.

С губ Эльи сорвался короткий смешок.

— Идем пить чай.

❊ ❊ ❊

— Почему у вас нет домашних животных? — спросила я, когда Элья разлила ароматный напиток по чашкам и присела рядом.

— Всё из-за тамиру́.

Элья опустила взгляд к нетронутой чашке и с грустью поведала:

— Было время, когда ткань Гехейна трещала по швам и таких случайных Странников, как ты, угодивших в разлом меж мирами, было несметное количество. Кто-то нашел обратную дорогу домой, кто-то не может сыскать ее и по сей день, а кто-то и не пытается, обретя в Дархэльме новый дом. Именно так среди нас и оказались лиирит и тамиру. Но в отличие от златоглазых проныр, тамиру стали изгоями. Многие века назад кто-то из волков разгневал ксаафанийских ведьм, и они обрушили свое проклятье на весь народ. Тамиру оказались заперты в звериных шкурах, не в силах сбросить их вновь и пройти по земле на двух ногах. Долгие годы они скрывались в городах, спали в людских домах, свернувшись у огня в кошачьих шкурах, или рыли норы в лесах, ночами воя на луну. Но ведьмам это не понравилось — тамиру не усвоили их урок. И тогда они разожгли искру страха и ненависти в человеческих сердцах, которая быстро вспыхнула смертоносным пожаром — люди обернулись против тамиру, в дикой охоте истребляя всех зверей, кто казался смышлёнее курицы, пока не загнали остатки волчьего народа в самое сердце Чащи.

Я затаила дыхание.

Элья была удивительной рассказчицей — её мягкий голос пленял, каждое слово окутывалось аурой таинственности, а Гехейн, мир, в котором я оказалась, раскрывался для меня с новой стороны. Я не раз слышала упоминание о ведьмах, загадочных лиирит или ар’сет, но впервые начала осознавать, что эти народы столь же реальны, как и человеческая женщина, сидящая рядом. Наверное, рассказы об их могуществе должны были вызывать во мне страх и трепет, но я ощущала лишь детский восторг перед неизведанным.

— Почему они так поступили? Неужели эти тамиру так опасны? — не сдержала я любопытства.

Элья пожала плечами и сделала глоток чая.

— Не думаю, что ведьм волнует чья-то безопасность. Бездонные отнимают тела у отцов и матерей, проливающих слезы над могилами детей, а кракты уничтожают целые стада, лишая деревни пропитания. И ведьмам нет до этого никакого дела. И не будет, пока Теням и паукам хватит ума держаться подальше от Ксаафанийских болот.

Повисла пауза. Мне хотелось подробнее узнать, кто такие Бездонные и кракты, услышать больше о Ксаафанийских островах, откуда была родом сама Элья. Может она даже встречала ведьм? Но увидев хмурое лицо служанки и ее опущенные плечи, я не решилась задавать вопросы и попыталась придумать другую более непринуждённую тему.

Внезапно одна из двенадцати Слез Эрии на руке Эльи засветилась теплым светом, сообщая о наступлении нового часа. Служанка легонько тряхнула рукой, заставляя погаснуть крохотный не огранённый кристаллик.

— Господин Омьен скоро проснется. — сообщила она. — Пора привести тебя в порядок, сегодня важный ужин.

❊ ❊ ❊

Первая половина дня ничем не отличалась от уже минувших — господин Омьен заперся в своем кабинете, Шейн пропадал в городе, Элья работала в саду, а Шеонна развлекала меня рассказами о своих злоключениях и карточными играми.

Но с приближением вечера суета овладевала домом, а меня переполняли страх и тоска.

По словам Велизара Омьена, Артур Моорэт был единственным человеком на юге Дархэльма, способным открыть двери в чужой мир, и только он мог вернуть меня домой. Но я не знала, чего стоит ожидать от Хранителя. Каким способом он вернет меня домой? Будет это болезненно или опасно? И самое главное: как скоро это произойдет, есть ли у меня еще время или это случится уже сегодня?