— Понял, — сокрушенно вздохнул староста, даже не пытаясь сделать себе честные глаза, что было хорошим признаком. — Говорю как на духу, кристалл этот нам жуть как нужен, вот и весь сказ. Потому что иначе выйдет, что мы перед Егорычем суками последними окажемся.

Староста замолчал, а я решил его немного дожать, потому что время шло и этот разговор был мне уже в тягость.

— Всю жизнь на нём экономили, — я посмотрел на вцепившегося в кристалл Егорыча, тоже не поднимавшего глаз, и повернулся к старосте. — И вот сейчас ты прикидываешь, что дешевле выйдет, нанять нового колдуна, откупившись кедрачами и ягодниками, а его в монастырь уговорить, потому что на остров даже для тебя будет слишком по людоедски. Или всё-таки на кристалл разориться?

— Было маленько, — вдруг открыто улыбнулся мне Семёныч, — но прошло. Берём кристалл. Сколько стоит? А то, может, товарами какими возьмёте?

— Значит, так, — Арчи встал с места и хлопнул старосту по плечу рукой. — Молодец! А кристалл я вам не продам, в долгосрочную аренду выдам, ясно? А насчёт оплаты и сроков завтра договоримся, когда ты поведёшь все вещи Древних, найденные вами, нам показывать. И только посмейте что-то утаить, я вас сразу нахер пошлю и сделки не будет. Я враньё за версту чую.

— Слушай, — радостно оживился Семёныч, — дело! Там дерьма всякого много, может, и найдётся что ценное, не может не найтись! Только и вы не крутите, цену справедливую давайте! А чего вам не подойдёт, вы тому ценник, ценник скажите! Реестр составим, учтём все по совести, а то прям как дикари!

— Договор! — Арчи торжественно пожал руку старосте, колдуну, потом тоже самое сделал и я, собираясь наконец-то расходиться по домам. Нас ждал ужин и последние новости, но тут Егорыч впал в ступор, и всё чего-то жался на месте, всё чего-то стеснялся и не верил до конца.

— Забирай, — я показал на кристалл и уже мягче добавил, — договорились же.

На следующее утро я еле заставил себя встать, и то по будильнику. Два очень насыщенных событиями дня дали о себе знать, и организм откровенно бунтовал, призывая своего хозяина послать всех подальше и устроить ему воскресное утро. Но в коридоре уже кто-то деловито ходил туда-сюда, похмельный Далин гремел инструментами в машинном отсеке, и я устыдился.

Пришлось прибегнуть к одному старому фокусу, которому меня научил Арчи в то время, когда мы работали на износ и спали по четыре-шесть часов в сутки, без выходных и праздников. Он готовил себе с вечера вкусняшку, всё равно какую — пирожное, стакан холодного сока или лимонада, горсть ягод, лишь бы это ему действительно нравилось, и засыпал с мыслью о том, как он завтра с утра первым делом побежит на кухню и всё это съест.

Я сначала посмеялся, но потом стал готовить себе на утро кофе в маленьком заговорённом термосе, причем именно такое, какое люблю, и к нему кусочек пирожного или хотя бы пряник, для усиления эффекта. Засыпал и просыпался после тяжелого рабочего дня по режиму обычно со свинцовой головой и злобным нежеланием что-либо делать вообще, потом вспоминал про кофе и пирожное, на автопилоте брёл на кухню, где угощался сладким и выпивал половину термоса.

Потом шёл в душ, если была такая возможность, где под ласковыми тёплыми струями воды, держась одной рукой за стенку, а во второй держа посудину с кофе и попивая из неё, просыпался окончательно, становясь бодрым и весёлым. Со временем я до того себя натренировал, что сознание у меня начинало включаться или за столом, с первым, самым вкусным глотком кофе, или вообще в душе, исключая мучительный процесс подъёма.

Вот и теперь я не стал мучиться, вступать в заведомо проигрышную борьбу со сном, стараясь пересилить себя. Нафиг надо, сила воли это не ко мне, это к Далину. Я представил себе, что на корабельной кухне, у Кирюшки, мне тотчас выдадут неведомую вкусняшку, стоит только доползти, и уж она-то и будет мне наградой. «Киря!» — даже не пытаясь открыть глаза, в мутном полусне позвал я нашего трюмного: «Выручай!»

Домовёнок тут же понял, чего от него хотят, и засуетился, послав мне в ответ образ чего-то воздушного и необыкновенно вкусного.

Кряхтя и пытаясь что-то рассмотреть сквозь чуть приоткрытые глаза, я выбрался в коридор, и по стеночке, шатаясь и цепляясь руками за поручни, добрался до владений домового. Рубило меня не по-детски, сон вцепился в меня руками и ногами, не желая отпускать, и я даже мимоходом удивился этому, плюхаясь на кресло. Но тут же передо мной возникла вазочка с самым вкусным лакомством прямиком из детства — холодная деревенская сметана, пересыпанная ягодами с маленькой толикой сахара, и добавленной ложкой варенья, осталось только перемешать.

Ягоды были замороженные, малина да ежевика, прошлогодние, но Кирюха успел их разморозить с утра, готовясь к завтраку, так что мне повезло.

— Спасибо, друг, — облизав напоследок ложку и практически проснувшись, от всего сердца поблагодарил я его, — выручил! Вкуснотища такая, нет слов! А сколько времени?

— Пожалуйста! — мимолётом улыбнулся мне домовёнок, убирая посуду. — Семь часов! Восьмой пошёл! А Лары всё нет! И Антоха спит, только маг встал! А Далин в шесть пришел откуда-то, похмельный! Мы с ним чаем отпивались, по три стакана! Он из больших, а я из стопочки!

— Антоху будить! — подумав, выдал я ценное указание Кирюшке. — Вот такую же вазочку ему тащи! И морсу стакан. Сегодня можно, потому что иначе его, наверное, фиг поднимешь.

Домовёнок умчался выполнять приказание, а я отправился в душ и вообще готовиться, день обещал быть трудным. Пришлось подойти к делу основательно, приводя в порядок всё, требующее внимания и накопившееся за эти дни, поэтому на кухню, она же кают-компания, я вышел только часа через два.

Там меня уже ждал весь остальной экипаж, исключая так и не появившуюся Лару. Маг с механиком потихоньку пили чай, расспрашивая о чём-то Антоху и подтрунивая над ним. Но юнга держался молодцом, секретов прошедшей ночи не выдавал и вообще ни в чём не признавался, а уверенно валял дурака.

— Молодец, Антоха! — подбодрил я его, усевшись рядом и подтянув блюдечко со свежими ватрушками поближе. — В нормальном мужском коллективе про свои подвиги не рассказывают, запомни, таких не уважают. Это первый прикол в дружине среди старослужащих. Вытянут молодого балбеса на откровенный разговор, и ржут над ним, заливаются. А тот старается, померзостней подробности придумывает, поцветистей, и думает, что это вместе с ним смеются. Отношение к человеку меняется, и подняться после такого трудно.

— Зануда ты, Артём, — Арчи разочарованно откинулся на спинку стула, — скучная ты личность. Мы же должны знать, где он всю ночь пропадал, верно? Вдруг помощь нужна или добрый совет?

— Обойдусь, — хрюкнул от смеха юнга, представив себе эту сцену.

— Ладно, — прервал всех гном, которой был откровенно рад, что Антоха не повелся на их подначки и остался молодцом. — Что у нас по плану на сегодня? Жизнь без плана — жизнь впустую, как говорится. А мужиков спаивать я больше не пойду, и не просите. Баб жалко, и самогон тоже.

Арчи переглянулся со мной, мол, кто начнет, но я был занят ватрушками и вкуснейшим Кирюшкиным чаем, поэтому он взял инициативу на себя и принялся просвещать гнома с помощником. Рассказал им подробно про вчерашний день, про домовых и Егорыча, про кристалл и склад магических вещей, на который мы сейчас и пойдем. Все вместе, потому что у каждого свой интерес, а Антоха за компанию.

— Реестр, значит, с ценами просят составить, — зловеще протянул чрезвычайно оживившийся Далин, характерным жестом потирая руки. — Отчего бы и нет, пойдём навстречу, сделаем им такую милость. Но только ты мне скажи, чтобы я знал, на сколько наш кристалл вытянет, без скидок и прочего, без благодушества твоего. А я им туда еще стоимость работы оценщика приплюсую, чтобы жизнь мёдом не казалась. И уговор, экипаж, без меня не торговаться, это только моё.