И правильно, чего мне сейчас суетиться? Экипаж сам сделает всё, что нужно, это уже не моё дело. А моё дело сейчас — сидеть и ждать команды на выход, а потом идти куда поведут, как бычку на верёвочке. И слава богу, если этим всё и ограничится, подвигов мне не надо.

— Не переживай, — и Лара невольно схватилась за моё плечо, когда наша «Ласточка» тронулась с места, набирая по автомобильному ход. — Я пригляжу за вами.

— А вот и не надо, кстати, — я понимал, что в случае чего никто нам не поможет, просто не успеет. — Ты лучше шухер наведи где-нибудь в противоположном конце, чтобы все шпионы туда сбежались. Вот как мы в Ромашкино.

— Вариант, — задумалась Лара. — Хороший вариант, так и сделаем. Устрою я им цыганочку с выходом, внучок обзавидуется.

— И ещё, — выдавал я на-гора ценные мысли, пришедшие мне в голову в грузовом отсеке. — Когда спрячемся за этих, с Торгового Острова, можно будет наблюдателей повычислять. Я могу.

— И я могу, — улыбнулась эльфийка. — Вот видишь, Тёма, как у нас с тобой мысли сходятся. Я уже со своими связалась, на опушке несколько боевых звёзд эльфов ждут всех желающих. Посмотрим, кто лучше в лесу прячется, мы или они. Выловим всех, остальным глаза замылим, да под сетью нашу «Ласточку» и спрячем.

Я лишь молча кивнул, не реагируя на слово «нашу», в окно наблюдая как раз за одним таким неуклюжим соглядатаем, засуетившимся у самой столовой. Среди всех остальных он ярко выделялся жгучим интересом к внезапному выезду дирижабля непонятно куда, да ещё и с такими гостями на борту. И слава богу, что у Арчи хватило ума перед стартом громко уведомить часового, что идём мы в гости, вон к этим, с Торгового Острова.

Тяжело переваливаясь на неровностях этого импровизированного лётного поля, наша «Ласточка» медленно ехала мимо пустых стоянок и редко стоящих на приколе дирижаблей. Злые на раскольников экипажи плотно висели в небе, обычно в таких случаях в боевом расписании выделяют на работу по восемнадцать часов в сутки. Дня через три, конечно, энтузиазм поубавится, как это всегда бывает, но пока злобы у ребят хватало.

Я вот раньше не обратил внимания, но сейчас, если прислушаться, можно было услышать и частые пулемётные очереди с неба, и серии разрывов бомб. Звонкие, когда попадали по скалам и земле, и глухие, когда сыпали в болото. Экипажи не экономили и не стеснялись расходовать халявный боезапас, наслышанные о мощной амулетной защите, имевшихся у осаждённых. Показалось, не показалось, просто взбодрить других и себя — всё равно. Били без раздумий куда попало, лишь бы не пропустить неведомого врага.

— Кстати, — невольно переполошился я, всерьёз напуганный боевым настроем коллег больше, чем гипотетической опасностью быть замеченными у стен монастыря. — А как пойдём-то? Накроют же, к гадалке не ходи.

— Не накроют, — уверила меня Лара. — эльфы со всеми, кто над вами будет и рядом, свяжутся и предупредят. А если не поймут, с неба ссадят без всякой жалости, силы хватит. Всё уже договорено и обдумано, не переживай.

Я лишь поёжился, не завидуя непонятливым или упорным в своих заблуждениях экипажам. «Ласточка» тем временем заехала на новую стоянку, спрятавшись за теми самыми ребятам, что Василий Никифорович прислал Ларе в помощь. Смолк гул электромоторов, зевнула и перевернулась на другой бочок Лариска, и на кухню наконец-то вышел Владыка Николай, причём от священника там мало чего осталось, только борода.

Сейчас это был просто крепкий мужик, без часто у них встречающихся жирка и пуза, в ладно сидевшей на нём горке. Револьвер в кобуре на одном боку, нож в ножнах на другом, головорез, да и только. То, что он нацепил оружие, было очень хорошим признаком, как по мне. Это значило, что непротивленчеством он не страдает, и в случае чего пойдёт до конца. Хотя, чего я ждал от бывшего инквизитора, эти ухари ещё дружинных спецов могли поучить. Владыка Николай и стреляет, наверное, получше меня, и с ножом управиться сможет не хуже. Насмотрелся я на них. А борода, кстати, только добавляла жути в его разбойный вид, благолепности в ней не было вообще.

— Готовы? — спросила у нас обоих Лара. Мы дружно кивнули, переглянувшись, и она встала, чтобы выйти в коридор. — Ну вот и сидите тут, раз готовы. А мы делом займёмся.

Прятали «Ласточку», вылавливали любопытных и вообще готовились довольно долго, не меньше шести часов. Я успел и поговорить с Владыкой Николаем, и покемарить сначала в своей каюте, а потом на травке под деревьями и вообще помаяться. Лара ушла часа за три до выхода, готовить жаркий южный скандал с пощёчинами в объединённом княжеском лагере. Как она сказала, потребует немедленных действий, заставит шевелиться и вообще взбодрит. А если попадётся неосторожный лазутчик, и вовсе хорошо, показательно сожжёт его и заставит себя бояться, переключит внимание, в общем, идите спокойно.

Я лишь поёжился, но ничего не стал говорить, ей виднее. Лишь бы нам на пользу пошло. Да и Владыка Николай не стал проводить среди неё воспитательную работу, он был больше озабочен рассматриванием мятежного монастыря в большую подзорную трубу, которую выпросил по старой дружбе у Арчи. Он всё высматривал там какие-то понятные лишь ему тайные знаки, и вроде бы остался доволен.

То ли факел горел именно там, где надо, то ли ещё что, я не стал спрашивать. Заботило меня другое — я явственно видел в свою оптику, как один гномский дирижабль лихо отбомбился по пустому месту. Точно по пустому, это мне было хорошо видно. Но вот откуда взялась взлетевшая метров на пятнадцать одинокая нога в сапоге, этого я уже не понял.

Подлетели еще два корабля, и устроили в радиусе двухсот метров от первых воронок просто огненный ад. Прострочили пулемётами, густо усыпали мелкими бомбами, а под конец, разошедшись, быстро поднялись на километр и уже оттуда ударили сотками ковровым методом.

Ударили умно, тремя рядами, метров по сто друг от друга, и с шагом метров в пятьдесят, по четыре бомбы каждый. Если и оставались выжившие, то шансов уцелеть после такого у них практически не было. У меня чего-то мгновенно скрутило живот, да и Владыка Николай выглядел не лучше.

— По дороге попёрлись, идиоты, — попытался утешить он в первую очередь себя. — След где-то оставили. Но мы-то по камням пойдём, нам к той стене надо. Пусть дольше, но для здоровья полезней будет.

— Скорее, их пыль с ветром обозначила, — выдал я свою версию. — По полю не пройдёшь, трава приминается, по болоту тем более. По скальным заграждениям безопасней будет.

Но не одного меня, видимо, посетила эта ценная мысль, потому что минут через пять один из дирижаблей превентивно отбомбился густой серией мелких бомб как раз по тому маршруту, что я и предлагал. Отбомбился, снизился, чего-то там порассматривал, да и ушёл, спокойный, восвояси. Показалось, наверное.

Кроме нас, на этой лесной полосе, вытянутой в сторону монастыря, сейчас сидело довольно много народу. Глазами их всех было не углядеть, но я чувствовал. Были здесь и эльфы, ауры которых здорово походили на ауры деревьев. Но не обычных, а тех, что мы называем лесными великанами. Дубы, ясени, клён один вот был.

Арчи и Далин с Антохой уже сидели как мыши под веником в «Ласточке», укутанной той самой маскировочной сетью. Кораблик наш на всякий случай стоял впритык к «Мурене», дирижаблю с Торгового Острова. Лара с внуком и прочими эльфами устроили целую операцию по отведению пытливых глаз и поимке излишне любопытных товарищей, старательно изображавших из себя простых зевак.

Высадив нас, «Ласточка» по автомобильному, с помощью эльфов, сумевших как-то договориться с деревьями и кустами, уехала вглубь леса. Недалеко, но с поля разглядеть не получится, чем вызвала жгучий интерес у соглядатаев. Там экипаж укутал корабль сетью, да и тихонько вернулся к «Мурене», чтобы ненароком не пострадать от бесшумных боевых действий, тут же развернувшихся на том месте, где она только что стояла.