Вспомнив старый прием, я нажал большими пальцами рук на его челюсти в определенных точках. У Джоэля выпучились от боли глаза, но он не разжал объятий. Тогда я впился пальцами в его шею с такой силой, что по ним потекла кровь.

Руки гиганта судорожно дернулись и ослабли. Я откатился в сторону и вскочил на ноги. Джоэль молотил руками по полу, но это была просто судорога. Затем он встал на колени, слепо хватая руками воздух. Сила этого человека была феноменальна!

Несколько раз дернувшись, он упал на бок, покатился к яме и без единого звука канул во тьму. Затем послышался глухой стук.

Я метнулся к брашпилю. Прошли, казалось, часы, прежде чем я сумел вытащить Барбару наверх, в безопасность. Я осмотрел ее тело в поисках змеиных укусов, но ничего не нашел. Должно быть, веревку заклинило до того, как она достигла дна.

Затем Барбара открыла глаза и задрожала. Я обнял ее, и страх исчез с ее лица.

И тут я услышал странный, пронзительный свист, что-то затрагивающий в самой глубине души. Это был тот же жуткий свист, которым Серый Ястреб отозвал змею, угрожавшую мне под машиной. Он доносился с лестницы.

— Барбара, — быстро сказал я. — Еще не все закончено. Мне нужно…

Она молча кивнула. Я вскочил и бросился к лестнице. В два прыжка я поднялся по ступеням и ударился головой обо что-то деревянное. Это была крышка люка. Я осторожно приподнял ее…

И оказался в хижине Серого Ястреба. Бледные лучи рассвета проникали в грязные окна, ложась пятнами на ветхие стены. Там было двое мужчин. Некто в змеиной маске и оперенной одежде склонялся над связанным человеком, лежащим в углу, — и связанным был Серый Ястреб!

Пока я смотрел, змеиноголовый склонился вперед, угрожающе поднимая револьвер. Я с криком выскочил из люка, но опоздал.

Правая рука Серого Ястреба, очевидно, освободившаяся из пут, метнулась из-за спины, и в ней висело что-то похожее на веревку. Мгновенным движением, слишком быстрым для глаз, он вскочил на ноги и, казалось, пожал руку противника. Револьвер со стуком упал на пол. Убийца с диким воплем отскочил назад, отчаянно размахивая рукой и пытаясь стряхнуть с нее что-то извивающееся и хлещущее хвостом. Он сумел освободиться и принялся топтать змею каблуком, не переставая монотонно завывать.

Маска змеи сползла ему на глаза, и он не мог ничего видеть. Он наткнулся на стену, и только после этого поднял руки и сорвал с себя маску. Показалось искаженное ужасом лицо. Он распахнул дверь и бросился из хижины.

Серый Ястреб взглянул мне в глаза и медленно кивнул, заметив на моем лице изумление.

— Да, — сказал он, — да. Это был Крамер.

Немного позже, с помощью Серого Ястреба, мы связали воедино обрывки этой странной истории. С нашим появлением Крамер увидел возможность исполнения плана, который составил уже давно. Причиной всему было то странное сияние в змеиной пещере и ожоги на коже Джоэля и его дедушки. Громадное богатство было скрыто под хижиной Серого Ястреба. И звалось это богатство радием.

Крамер пытался купить этот участок, но потерпел неудачу. Много поколений эта земля была посвящена богам зуни, а Серый Ястреб был последним шаманом своего племени и стоял на том, что ни один бледнолицый не должен завладеть священной землей.

Причина маскировки Крамера под Серого Ястреба была проста. Это было сделано для меня и Джоэля. Я должен был считать, что смертельно ранил индейского шамана, когда выстрелил в него, хотя впоследствии мы обнаружили, что патроны в револьвере, который я выхватил из-за пояса поддельного Серого Ястреба, оказались холостыми. По той же причине я так легко освободился от пут и обрел револьвер, а поскольку был бы уверен, что убил Серого Ястреба, то признался бы в этом властям, которые сочли бы, что это было сделано в целях самообороны.

Для осуществления планов Крамера было также необходимо, чтобы Джоэль аналогично полагал, что Крамер и есть Серый Ястреб. Нуждаясь в помощи того в осуществлении своих планов, Крамер надел плащ из перьев, чтобы полусумасшедший Джоэль поверил, что он и есть змеиный бог, нейтрализовал своего деда и выполнял его указания.

Я должен был, согласно этим планам, в конечном итоге освободиться. То, что веревка заклинила лебедку, только и спасло Барбару. Крамер сам выкрал мою жену из хижины и отдал ее Джоэлю, сказав гиганту, что таков приказ его деда.

Затем, по плану, пока я освобождался от веревок, Джоэль должен был броситься по лестнице следом за Крамером, думая, что это Серый Ястреб, а тот установил там ловушку. Затем он быстро добил бы внука шамана, чтобы подумали, что тот покончил с собой, увидев Серого Ястреба мертвым, — по крайней мере, власти бы так подумали, а я ничего не смог бы этому противопоставить.

Потом Крамер застрелил бы Серого Ястреба, одел на него плащ из перьев и змеиную маску, а сам бы сбежал, оставив меня считать, что это я убил индейца, и я бы даже не знал, что это не так. Власти, естественно, предположили бы, что моей первой реакцией было броситься вверх по лестнице, чтобы отомстить человеку, который принес мою жену в жертву. Я должен был рассказать властям историю о смерти Серого Ястреба, и кто бы стал подозревать после этого Крамера?

Барбара погибла бы в змеиной пещере, а к тому времени, когда я вырвался бы на свободу, Крамер спокойно успел бы совершить убийство в лачуге, вернуться в свою хижину и нанести себе легкую рану, чтобы было ясно, почему я нашел его стонущим у ручья. А обезглавленная тушка цыпленка объяснила бы кровь, которая запятнала его рубашку.

Впоследствии Крамер предоставил бы поддельную купчую, по которой земля Серого Ястреба отходила к нему. Позже этот документ нашли в его хижине.

Мы поняли, что Серый Ястреб не знал о богатстве, лежащем прямо под его лачугой, — радии, который смертельной радиацией искалечил тело и ум его внука. Немного позже Серый Ястреб тоже умер, отравленный им.

Тело Крамера было найдено у дороги, раздувшееся и белое от яда змеи, которую Серый Ястреб вызвал своим странным свистом.

У нас с Барбарой есть причина быть благодарными старому шаману. Когда он умер год спустя, мы узнали, что он сделал нас наследниками своего участка и, следовательно, громадного богатства. Было неловко принимать его, хотя Серый Ястреб никогда не винил меня в смерти своего внука. Во всяком случае, мы с Барбарой решили, что половина этого наследства должна быть пожертвована больнице.

Но что у нас точно осталось, так это закоренелый ужас перед змеями. Когда наша собака находит иногда мертвую змею и гордо приносит ее нам, я вижу, как в глазах Барбары вспыхивает страх, и ужасные воспоминания ледяной рукой хватают за сердце. И хотя мы научились, пока бодрствуем, не вспоминать о кошмарах, с которыми встретились в радиевой пещере, во сне они будут возвращаться к нам до самой смерти.

Йохан прислонился к высокому обелиску из белого мрамора, его ослабленное лихорадкой тело дрожало от утомления. Кладбище казалось тусклым морем тьмы с бледными пятнами плит и надгробий, стоящих неровными рядами. Йохан достал фонарик, и яркий луч вырвал из темноты изможденную фигуру человека.

Глубокие тени лежали во впадинах его щек и под широко распахнутыми горящими глазами. Лицо покраснело от гнева, выдававшего пылающий в голове огонь — огонь, который сжег все барьеры страха и привел человека к древнему захоронению, где мало кто рисковал появляться после заката. Все знали, что среди этих могил живет ужас, переживший немало поколений. Рассказывали о твари, которая бродит ночью среди могил, а потом, когда днем приходят люди, обнаруживают, что свежие могилы разрыты, гробы взломаны, а покойники бесследно исчезли.

Иногда какой-нибудь крестьянин предпочитал хоронить своих родных на кладбище в Крущене в двадцати милях севернее. Но это бывало редко, и ужас жил на кладбище дольше, чем помнили деды и прадеды, а деревню мрачным покровом накрывала апатия. Кроме того, рассказывали, что давно, в год Великой чумы, когда все тела сжигали из страха распространения мора, нечто приходило с кладбища и врывалось ночью в дома на окраине деревни. Человек десять бесследно исчезли, и тогда зараженные чумой трупы снова начали предавать земле на старом месте погребения. После этого деревню оставили в покое, хотя временами одинокий путник или странствующий коробейник пропадали. Однако старики шептались между собой, что это даже к лучшему, поскольку иначе могло бы произойти нечто более ужасное. Но теперь Йохана вела нужда, заставившая наплевать на древнюю угрозу, скрывающуюся среди могил. Он пришел сюда за женой.