Я открыл дверь и вошел. Люди, собравшиеся у печки, обернулись. Один что-то крикнул, и стул под ним внезапно раскололся. Он полетел на пол, но тут же поднялся на ноги — высохший, изможденный пожилой человек с пятнами от табака на свисающих усах. Он впился в меня по-рысьи желтыми глазами, из уголка приоткрывшегося рта потекла струйка слюны. Если я когда-либо и видел абсолютный страх на человеческом лице, то именно сейчас. Он беззвучно пошлепал губами, но не смог ничего сказать. Затем откашлялся и все-таки выдавил из себя хриплое:

— Чур меня! Ты… Ты… вернулся…

Он замолчал, задохнувшись. Озадаченный, я поставил чемоданы и шагнул к нему. Тогда он закричал — буквально закричал! — на меня:

— Держись от меня подальше! Не трогай меня… Чур! Чур!

Я остановился, глядя на других в поисках объяснения, но от них было мало помощи. В их выпученных глазах отражался тот же страх, что и на лице стоящего передо мной человека. Старик, похоже, обезумел от страха. Прежде чем я успел шевельнуться, он выхватил из-под рубашки револьвер — старомодный, но все же достаточно смертоносный, тем более, что он носил следы смазки. Старик направил оружие на меня.

Думаю, в тот момент я был ближе к смерти, чем когда-либо. В глазах старика не было никакого гнева — только страх, только невероятный ужас. Но там была также и готовность убивать. Тогда я бросился на него, понимая, что не успею.

Револьвер выстрелил. Я остановился, в течение одной безумной секунды задавая себе вопрос, почему я не чувствую боли. Затем услышал у себя за спиной звон разбившегося стекла и увидел, что какая-то девушка борется со стариком, пытаясь отобрать у него револьвер. У нее это не получалось, но через мгновение я пришел в себя, шагнул вперед и вывернул оружие из его застывшей руки. Остальные не сделали ни движения, чтобы остановить меня, — они только съежились и отпрянули назад, с необъяснимым страхом в глазах.

Девушка помогла старику сесть на стул и повернулась лицом ко мне. Она была молода, с льняными волосами, голубыми глазами и щеками, алыми, как и ее губы. На ней была рубашка хаки и короткая юбка из того же материала. Я заметил в ее глазах какое-то странное выражение, но когда она заговорила, в голосе не было страха:

— Вы… Джейсон Бентли?

При этих словах собравшиеся коротко вздохнули. Старик задрожал и замахал на меня руками со скрюченными пальцами, словно хотел оттолкнуть.

— Нет, я не Джейсон, — ответил я. — Я его брат. Брат-близнец. Разве он не рассказывал обо мне?

Но я знал, что Джейсон никогда не стал бы упоминать обо мне этим людям. Потому что в те краткие периоды, когда он не ненавидел меня, он меня презирал, так как не мог заинтересовать исследованиями в области зла, которые сам стремился постичь. Собравшиеся явно вздохнули с облегчением. Девушка внезапно расслабилась — до этого момента я и не замечал, как она была напряжена.

— Я… мы думали… вы знаете, что Джейсон мертв?..

Я пристально поглядел на нее. Смысл ее слов все еще не доходил до меня. Как же так? Джейсон мертв? Тот мальчишка, с которым я играл и с которым дрался — мертв… В тот момент я даже не вспоминал, что именно разделило нас с братом. Я не видел его целых шесть лет… Затем покачал головой, пытаясь выбросить из головы образ мальчишки с темными любопытными глазами. Внезапно горло у меня перехватило.

— Я не знал, — хрипло выдавил я. — Когда… Как это случилось?

Девушка отвела взгляд — слишком быстро. Я уставился на старика, который поднялся со стула и захромал ко мне. Он стиснул мне руку, и я вздрогнул от прикосновения его костлявых пальцев. Его глаза буквально впились мне в лицо.

— Вы — его брат? Его брат? Я думал… — внезапно он рассмеялся неприятным, кудахчущим смехом и придвинул свое высохшее лицо вплотную ко мне, так что я ощутил резкий, грязный запах его дыхания.

Я не совсем мог понять выражение его лица — в нем смешалось облегчение и гнев, и, я почти уверен, какое-то предчувствие.

— Вы же не останетесь здесь? — спросил он. — Здесь плохое место, чтобы остаться.

Я услышал в его голосе угрозу, но проигнорировал ее.

Так или иначе я чувствовал, что задыхаюсь, и стремился выйти на свежий ночной ветерок. Я не хотел узнать о смерти брата от этих людей. Мой дядя…

— Вы можете мне подсказать, где дом мистера Кина? — холодно спросил я.

Люди у печки громко вздохнули.

— Я покажу вам, — раздался уверенный голос, и девушка отстранила стоящего передо мной старика. — Я Диана Линк, — сказала она. — Это мой дедушка. Мне очень жаль, мистер Бентли.

Я заметил сочувствие в ее глазах. Старик потянул было ее за руку, но она резко вырвала ее.

— Ваш брат умер на прошлой неделе. А разве вы не…

— Спасибо, — резко перебил я ее.

Я чувствовал дурноту в этом жарком, вонючем помещении, когда все сплотились, неприязненно глядя на меня колючими, как иглы, глазами. А кроме того, я хотел поскорее найти дядю… и Сандру.

— Дом мистера Кина… Он где-то рядом?

Девушка заколебалась и бросила взгляд на старика.

— Просто выйдите на дорогу. Вы не сможете пропустить его. Он за городом… Там поворот на кладбище, и дом рядом с ним. Первый дом после кладбища… Идемте, я покажу вам.

Я последовал за ней, довольный возможностью уйти. Когда я выходил в двери, у печи раздался взволнованный гул голосов. Девушка ждала меня на дороге.

— Вон там, — она указала на несколько желтых квадратов вдалеке. — Просто идите по дороге, и все будет в порядке.

Мне уже стало лучше, и я вспомнил о хороших манерах.

— Я еще не поблагодарил вас за спасение своей жизни, — сказал я, чувствуя себя глупо.

Это было совсем не то, что я хотел сказать. Но девушка поняла. Она улыбнулась и протянула мне руку. Я взял ее, и под светом звезд какая-то искорка дружбы проскочила между нами и начала разгораться.

— Неважно. На самом деле, это я должна принести извинения за дедушку. Старый Хес… Понимаете?

И опять что-то промелькнуло в ее взгляде. Девушка снова улыбнулась мне. Я понял, что она смущена.

Я пробормотал несколько ничего не значащих фраз и пошел, забыв о чемоданах из-за беспорядочных мыслей у себя в голове. Если бы я знал, какой ужас и зло причинят эти чемоданы… Но я не мог этого знать. И не вспомнил о них, пока не миновал кладбище и подошел к крутому повороту дороги. Но поскольку дом был уже близко, я решил, что смогу сходить за чемоданами завтра утром. Издалека вдруг раздался голос, выкрикивающий мое имя. Я остановился и обернулся. Склон, на котором находилось кладбище, был хорошо виден в ярком лунной свете, а за ним, внизу, горели огни деревни. Мне показалось, что голос доносится оттуда. И снова раздался слабый крик:

— Мистер Бентли… чемоданы…

Тогда я увидел далеко внизу по склону черную фигурку, сгибающуюся под тяжестью двух чемоданов. И тут же узнал голос — голос Дианы Линк.

Я поспешил ей навстречу. Склон был не крутой, но пришлось идти медленно, так как в высокой траве попадались большие камни и выбоины, и я несколько раз чуть не упал. Кресты и надгробные плиты, — побелевшие камни и высохшая древесина, — усеивали склон, а на моем пути стоял большой гранитный склеп.

И именно из него раздался еще один голос.

— Юджин, — сказал он. — Юджин…

И больше ничего. Просто тихий, низкий голос из темноты, зовущий меня по имени. Я промолчал. Девушка ниже по склону прокричала какой-то вопрос. Я не ответил. Я не мог оторвать глаз от склепа. Металлическая дверка оказалась приоткрыта. И в темноте за ней что-то шевелилось. И снова раздался сухой, шелестящий шепот.

— Юджин… Мой брат Юджин!..

Не знаю, закричал я или нет. Я попытался закричать, но горло пересохло и саднило. Наверное, я просто что-то прохрипел, когда ледяной страх стиснул холодными пальцами сердце. В этом небольшом кладбище высоко в Калифорнийской Сьерре что-то выползало из склепа… что-то, что не было человеком.