Голоса вскоре смолкли. Лица нетерпеливо повернулись к алтарю, тишина воцарилась в пещере. Перед идолом встал человек в черном, свободном одеянии. На голове была странная маска — трехлицая, и каждое лицо, похожее на остальные, было красивым и мертвенно бледным, как лик трупа. С дрожью я признал в них голову Люцифера Данте — адскую Троицу и из мифологического Евангелия Никодимуса. Жрец воздел вверх руки, и из толпы послышался шепот:

— Харр! Харр! Аве, Сатана — Саббат!..

Потом заговорил жрец. Голос был знакомым, но я никак не мог его узнать. Очевидно, он был намеренно искажен. Раздались звучные слова на латыни — молитва, древняя, древняя молитва Злу. Скандирование росло. Собравшиеся по очереди проходили вперед и бросали перед черным алтарем деньги и драгоценности. Наконец, когда выросла приличная кучка, скандирование смолкло.

— Вы отдали десятину Владыке, — провозгласил жрец. — Вы отдали ему должное. Но он все равно не рад. Убит один из вас, дорогой Темному. Предательски убит.

Я увидел взгляды, которые собравшиеся украдкой бросали друг на друга.

— Он не может обрести отдохновение. Он восстал и бродит среди нас. Черное предательство проникло в легионы Сатаны, и Он отвернет свой лик до тех пор, пока не будет найден убийца. И вурдалак станет ходить по ночам…

Его прервали. Какой-то человек вскочил на каменный выступ у стены.

— Фрэнк это сделал! — закричал он. — Я видел, как той ночью он вернулся в город…

Кто-то закричал, возникла короткая сумятица. Но она тут же улеглась, и двое вытащили вперед задыхающегося молодого человека с побелевшим лицом — того парня, с которым я разговаривал в магазине старого Эбби Линка. В его глазах метался ужас. Мужчины бросили его на пол перед алтарем.

— Прекрасно, — заговорил жрец с злорадным торжеством в голосе. — В течение многих дней вы бросали вызов Владыке, предоставляя место в ваших рядах предателю. Но теперь вы свободны… Скоро, очень скоро станете свободны!

— Да будьте вы все прокляты! — задыхаясь, закричал парень, вставая на ноги. — Я никогда не хотел заниматься этим! — прорыдал он со страхом и гневом. — Конечно, это я убил Джозефа Бентли. Я узнал, что это он был жрецом, и подумал, что если я его убью, то смогу сбежать из этого… этого… — он не мог закончить, на его лице появилось выражение загнанного животного.

— Ты богохульствуешь, — небрежно бросил жрец. — Джейсон Бентли не был жрецом, но он столь же дорог Владыке, как и все остальные из нас. Поэтому ты умрешь, — он повернулся к толпе. — Вы еще не совсем искупили свой грех, выгораживая предателя, — и он сделал руками какой-то странный жест.

Толпа хлынула вперед, точно вода из прорвавшейся запруды. Парень был поглощен ею и исчез в звериной жажде крови. Он издал лишь один крик, пронзительный и отчаянный, переходящий в жалобный стон, а затем рев толпы заглушил его. Жрец снова поднял руки. Толпа отступила. На каменном полу лежало то, что осталось от юноши. Я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Он был буквально разорван на куски!..

— Вы искупили свой грех! — громогласно воскликнул жрец. — Он принял вашу жертву — Бел, Молох, Владыка Ночи, Антагонист!

Его гротескная маска повернулась ко мне. Жрец сделал какой-то жест. Я почувствовал, как меня хватают и развязывают веревки. Потом меня рывком поставили на ноги.

— Подведите его. Владыка все еще жаждет!

Перед алтарем меня заставили встать на колени. Но жрец внезапно, словно передумал, опять сделал жест.

— Нет! — Сначала девушку! А он пусть смотрит, как она умирает!

Я принялся ругать его, горько, грязно, поскольку меня оттащили назад, а к алтарю подтащили Сандру. В ее глазах не было страха, когда она встретилась со мной взглядом, но я знал, каких усилий ей стоило не показывать свой ужас.

Жрец коснулся рычага на алтаре, и пламя погасло. На алтарь положили полуобнаженное связанное тело Сандры. Жрец выступил вперед с небольшой кувалдой в руках. На металлическом молотке виднелись темные пятна.

— Сатана! — воскликнул он задрожавшим от волнения голосом. — Прими нашу жертву! Владыка Внешней Тьмы, Земной Бог, мы служим Тебе, трепеща от страха. Мы больше не служим никакому другому богу, чтобы не пробудить Твой гнев. Люцифер, отец суккубов и инкубов, Зверь Апокалипсиса, прими нашу жертву!

Он опустил и осторожно коснулся кувалдой голого колена Сандры. Ужас наполнил меня, когда я понял его намерения. Это была видоизмененная пытка колесом, весьма популярная во времена Инквизиции. Но вместо того, чтобы ломать Сандру на колесе, ей собирались раздробить кувалдой суставы на черном каменном алтаре. Тихий ропот пронесся по толпе и внезапно превратился в крики. Из-за статуи темного бога появилась странная фигура — какой-то человек, держащий в одной руке изодранный белый саван, а другой показывал толпе какой-то предмет. Это был эксцентричный художник Ян Сеннет. Меня словно ударило током, когда я понял, что он показывает. Я увидел изодранный белый саван, под ним какую-то покрытую волосами одежду, а показывал он… посмертную маску моего брата Джейсона!

Державшие меня руки ослабили хватку, когда мои стражи уставились на Сеннета. Жрец зарычал и сделал шаг назад. Кто-то вышел из толпы и направился к алтарю. Я узнал старого Эйба Линка. Губы его дрожали, глаза ярко блестели. Сеннет что-то прокричал сквозь гул толпы, указывая на жреца.

— Вы арестованы! — различил я.

Жрец двинулся вперед, но художник поднял что-то, лежащее за алтарем. Это оказался автомат, который он направил на жреца в черной одежде.

— Вы все идиоты… даже хуже, чем идиоты! — крикнул он толпе. — Я нашел этот маскарадный костюм, спрятанный в проходе позади алтаря. Этот человек, — он указал на жреца, — маскировался под Джейсона Бентли, чтобы держать вас в узде, а вы оказались глупцами, не распознав обман!

Что-то, вращаясь, полетело в воздухе — кувалда жреца. Она скользнула по виску Сеннета, и тот рухнул на пол, как срубленное дерево. А потом начался водоворот безумия. Помню, как кто-то с искаженным от ужаса лицом запрыгнул на выступ у стеньг и заревел:

— Убейте их всех! Убейте и детектива, если не хотите висеть!

И началось. Я услышал, как закричала Сандра, выдернул руку и нанес удар кулаком в челюсть человеку справа от меня. Тот упал на пол, а я вывернулся из рук второго и бросился к телу Сеннета.

Краешком глаза я увидел, как ко мне ринулся жрец, но его перехватил Эйб Линк, и они покатились по полу, осыпая друг друга ударами. Я нагнулся, чтобы схватить автомат, но не успел, поскольку пришлось отразить нападение одного из недавно державших меня стражей. Через его плечо я увидел, как к алтарю хлынула толпа. Я понял, что это смерть.

Я бросился на пол. Противник не ожидал этого, и, запнувшись, перелетел через меня. Его голова с отвратительным стуком ударилась о каменный пол. Пальцы мои сомкнулись на холодном металле автомата, и я вскочил на ноги.

Толпа была меньше, чем в десяти футах, когда я пустил первую очередь. Я направил ствол автомата по дуге над их головами, но все остановились, затем повернулись и бросились бежать. Я продолжал стрелять. Пещера наполнилась треском автоматных очередей и воплями бегущей толпы. Я держал палец на спусковом крючке, пока последний человек не исчез во устье туннеля.

— Джин, — дрожащим голосом позвала Сандра. — О, Джин… Слава Богу!

Держа автомат под мышкой, я развязал ее. Она ухватилась за меня, дрожащая, с бледным лицом.

Рядом раздался стон. Сеннет уже сидел на полу, с сожалением ощупывая голову.

— Боже! — воскликнул он. — Как же я оплошал. Если бы не вы… Я слишком поздно увидел и не успел увернуться, — лицо его застыло, и я проследил за его взглядом.

У ног темного бога лежало два неподвижных тела — Эйб Линк и жрец. Тела их сплелись и не шевелились. Линк лежал на спине, из-под его головы расходилось серовато-красное пятно. Открытые глаза остекленели.