— В шестнадцать лет у меня произошла сердечная трагедия, которая очень сильно в дальнейшем отразилась на моем и моральном, и физическом состоянии. Я чуть не умерла. Поэтому предполагаю, что сейчас — это защитная реакция организма, — как можно спокойнее ответила я — в принципе, я была готова к этому вопросу.

— Сердечная трагедия? Вы серьезно? Разве мало в вашей жизни трагедий? — раздраженно процедил атер Турнович. — Почему вы так считаете?

— Это было первое жестокое разочарование в жизни, — тихо ответила я. — Возможно поэтому. Больше у меня нет объяснений.

Министр снова внимательно оглядел меня.

— И снова вы говорите правду, — несколько разочарованно выдохнул он и стал мерить комнату нервными шагами, размышляя о чем-то.

Я настороженно наблюдала за крепкой высокой фигурой. Так прошло некоторое время, я снова устало прикрыла глаза, уставшая от его мельтешения.

Нервные у меня посетители — все хотят измерить мою маленькую палату шагами.

— Не буду скрывать от вас, лера Тубертон, что вы обладаете очень нужной для императора Марилии информацией, — наконец остановился военный министр напротив меня. — Именно поэтому вы до сих пор живы, лучшие целители империи занимаются вашим лечением, вас охраняют, словно принцессу Марилии… И именно поэтому мы постарались сделать все возможное, чтобы предотвратить ваше убийство.

Я почувствовала, как меня охватывает волнение и паника.

— Вы обладаете информацией, где находится артефакт, принадлежащий нашему императору, и похищенный вами же во время военных действий при осаде вашего города-крепости Зардан. Также вы обладаете информацией, где находятся документы, отправленные от имени нашего императора на имя вашего главнокомандующего, и также похищенные вами, — атер Турнович сделал внушительную паузу. — Вы должны это вспомнить, и тогда, возможно, ваша жизнь изменится к лучшему.

— Только я обладаю данной информацией? — осторожно поинтересовалась я, ошеломленная его словами.

— На сегодняшний день… только вы, — сухо ответил министр.

— Тогда кто хотел убить меня и зачем, если я нужна вам живой? — спросила я с подозрением.

— Вас должны были убить люди генерала Мирадовича, по его приказу, — раздраженно ответил атер Турнович. — Зачем? Затем, что мы не должны были узнать, о чем капитан Бейкалич допрашивал вас в течение всего времени, которое вы находитесь в плену. К сожалению, генерал Мирадович затеял свою тайную игру против императора, которую уже проиграл.

— А кто еще обладал… ранее… данной информацией? — спросила я, затаив дыхание, совсем не надеясь, что мне ответят.

— Вы забываетесь, лера! — ледяным тоном тут же ответил министр, подтверждая мои подозрения. — Здесь вопросы задаю я, а не вы!

— Но вам же нужно, чтобы я вспомнила об артефакте, — возразила я, — а мне не хватает сведений, воспоминания застряли на шестнадцати лет. Словно стена какая-то мешает, и я не могу ее сдвинуть.

— Аллегории ни к чему, — холодно пробормотал министр. — Вам не хватает сведений? — задумчиво протянул он, изучая меня пристальным взглядом. — Вы же не хотите меня обмануть, лера?

— Не хочу.

«Не сейчас, по крайней мере», — устало подумала я.

Атер внимательно посмотрел на меня, видимо, снова проверяя на правдивость сказанные мной слова своей особой магией, и понял, что я говорю правду.

— Ну что ж… Не хотел вас расстраивать, но обстоятельства… Данной информацией также обладали Джейсон Тубертон и Кристоф Тубертон. И вы, и они входили в группу "Зеленый луч", которая занималась разведывательной деятельностью в Зарданском округе вашей империи. Именно вы и лер Тубертон завладели необходимыми для нас предметами, скажем так. Но на сегодняшний день оба брата мертвы. Таким образом, остались только вы. Та, которая должна знать о нахождении артефакта и документов.

Я почувствовала, как после последних слов министра Марилии у меня потемнело в глазах, перехватило дыхание, и спазм сжал горло.

Больше я ничего не услышала, потому что потеряла сознание.

3185 год. Империя Тангрия.

Несмотря на то, что я разбила Джейсону бровь в день первого знакомства, наши родители подружились, и мы с Джейсоном, на удивление, тоже.

С тех пор мы стали не разлей вода, как два магнита, всегда и везде вместе. Наши же родители только умилялись такой сильной привязанности.

Иногда с нами играли ещё двое парней: сын нашей экономки, Матиус Сноу, и сын конюха, Тирас Доу. Оба были примерно такого же возраста, как Джейсон, но последний ревновал меня к другим мальчикам и чаще предпочитал играть без них.

Что мы только не делали с Джейсом, как только не шалили и не баловались: и в прятки играли, и в дикарей, и в исследователей, и в грабителей, и в магов, и сарай у них в поместье поджигали, и баню у нас в поместье разбирали. Мы исследовали вдоль и поперек территорию наших поместий и домов, все тайные комнаты мы вычислили, все подземные ходы находились под нашим контролем.

Старший брат Джейсона, Кристоф, всегда снисходительно смотрел на нас, обзывая глупой малышней. А сколько ему доставалось от нас! Мы любили устраивать ему засады, поэтому он всегда ходил, озираясь по сторонам, зная, что в любой момент ему на голову может что-то упасть, или он может споткнуться о натянутую веревку или выловить из тарелки лягушку или дождевого червяка. В общем, с нами скучать ему не приходилось. Но он был очень хорошим и добрым парнем, никогда не сдавал нас родителям и гувернанткам и, несмотря на все наши проказы, всегда защищал.

Поместья Стенфилдов и Тубертонов граничили между собой. На северной границе находилось Ледяное озеро. Так уж получилось, что половина озера находилась на территории нашего поместья, а половина — на территории поместья семьи Джейсона.

Наше поместье было меньше по размеру, но и для меня, и для Джейсона оба поместья практически превратились в одну большую огромную площадку, на которой мы могли играть и шалить. Я знала каждую комнату в его огромном доме, каждый закуток его поместья, а он знал каждую комнату в моем доме и каждое деревце в моем поместье. А еще мы знали все укромные уголки в нашем лесу, все тропинки в той части леса, где нам разрешали играть… и где не разрешали тоже.

Поэтому, можно сказать, мы с моим другом детства росли на природе, почти полностью предоставленные сами себе. Учителя лишь докладывали родителям о наших успехах в учебе (учились мы отдельно), а слуги жаловались, что мы целыми днями носимся по лесу и лазаем по деревьям. Гувернантки и гувернеры постоянно теряли нас из поля зрения.

Я возвращалась домой после проказ растрепанная, испачканная, но всегда очень счастливая, и у родителей не хватало сил меня ругать. Папа, конечно, ворчал, что растет пацанка, а не благородная лерина, но все ограничивалось лишь ворчанием.

Когда мне исполнилось десять лет, а Джейсону было уже двенадцать, мы решили, что хватит жить отдельно и пора нам пожениться, потому что друг без друга уже не могли. Мы решили построить шалаш в лесу и жить в нем, как дикари из Свободных земель. О них мы прочитали в книжках, которые читали вместе. У Джейсона всегда ловко получалось все конструировать, а я была на подхвате.

Мы умоляли родителей поженить нас и отпустить, но те только весело смеялись в ответ и говорили, что надо ещё чуть-чуть подождать. Шесть лет.

Этот срок нам показался очень долгим, и тогда нас поженил Кристоф, который заявил, что, как старший брат, он вполне может это сделать. Джейсон собственноручно смастерил нам деревянные парные брачные браслеты, на которых выцарапал гвоздиком «Лори и Джейс, жена и муж. Навсегда вместе».

После обряда мы заявились к родителям, требуя предоставить нам отдельный маленький домик, где мы смогли бы жить. К тому времени насчет шалаша мы успели передумать.

Какое же охватило дикое разочарование, когда родители, стараясь не смеяться, объяснили, что свадебный обряд должен проходить в храме Богини, а венчать нас должен жрец. И вообще мы должны для этого вырасти. Поэтому сейчас мы женаты понарошку.