Он присел рядом и вопросительно посмотрел на меня. Подумав немного и решив, что ничего особенного для Марилии я не вспомнила, я рассказала ему обо всем.

— Я помню, как в первый раз увидел тебя в академии, — с мягкой улыбкой произнес мужчина после моего рассказа. Он задумчиво уставился в окно. — Это был день академического спектакля, посвященного весеннему празднику равноденствия. Я с парнями никогда не посещал спектакли, мы считали их ерундой, не стоящей нашего внимания. У нас были совершенно другие интересы: карты, дуэли, пьянки, вечеринки, гулянки. За четыре года в академии я ни разу не был ни на одном спектакле. Но мой друг, Мирит Тонич, в тот день потащил меня и остальных наших друзей, и сказал, что в нем будет участвовать первокурсница, которая не обращает на него внимание почти год, и он хочет показать ее нам. Тогда мы поняли, что твоё равнодушие очень задело Мира.

Я, Мирит, Донат, Кенет были золотыми мальчиками в САМИМ — все с титулами, деньгами, молодые, красивые и самоуверенные, учились на четвертом курсе на боевом факультете, были магами огня. Девчонки вешались на нас пачками, мы могли уложить в постель практически любую: хоть атеру, хоть обычную девчонку, поскольку в империи не осуждалась добрачная жизнь молодежи. Поэтому Мир заинтриговал нас тогда — ведь до этого ни мы, ни он не знали поражений.

Мужчина на мгновение замолчал, грустно улыбнувшись каким-то своим мыслям, я же с удивлением и некоторым смущением внимательно слушала его.

— Прошло несколько лет с тех пор, — произнес он и встал, сделал несколько шагов по палате и снова сел. — А мне кажется, что все случилось только вчера, — он замолчал ненадолго, видимо, вспоминая академических друзей. Наших общих друзей?

— Мирит был не красавец, но умница и вообще баловень судьбы, очень нравился девчонкам. Он рассказал, что ты ни с кем не встречаешься, но его упорно игнорируешь, и это его порядком бесило. Мы тогда шумно заявились на спектакль и своим появлениям почти сорвали представление, потому что все зрители пялились на нас, а не на сцену. Девчонки строили глазки, а преподаватели пытались нас утихомирить, поскольку мы высмеивали происходящее на сцене.

Но тебе тогда было все равно, что происходит в зале. Ты играла какую-то несчастную девицу, невинную и наивную, уже не помню, что за роль, но ты была так трогательна, мила и очаровательна, так невинна и чиста, что я просто не мог отвести от тебя глаз, как и Мирит, который просто пожирал тебя глазами.

Ты не поразила меня красотой, нет, ты поразила меня какой-то внутренней чистотой и невинностью. И, похоже, что Мирита, ты тоже этим проняла. Он просто помешался на тебе. Влюбился по уши.

Я слушала Кирстана, затаив дыхание. Мне не верилось, что он рассказывает обо мне.

— Я был тогда плохим мальчиком, как и все мы с парнями и… хм… мы поспорили на тебя, — Кирстан бросил на меня осторожный взгляд.

До этого он так и смотрел в окно, любуясь, видимо представленным пейзажем. Увы, прикованная к кровати, я понятия не имела о виде из окна. Я нахмурилась. «Поспорили?» — очень некрасиво звучит.

— Мы поставили на кон большие деньги, которые должен был забрать тот, кто первый затащит тебя в постель. Мирит, конечно, возражал, бесился, но мы его высмеяли. Дураки, что сказать… Он не хотел терять лицо перед нами, старался не показать, что ты слишком сильно ему нравишься, поэтому в итоге тоже согласился на этот спор. В принципе, такие споры были привычными для нас развлечениями. Единственное, что выторговал у нас Мирит, чтобы не было никаких приворотов и спаиваний тебя зельями.

Я в изумлении слушала признания атера Кирстана, от них меня разобрал нервный истеричный смех. Сестра Таисия обеспокоенно заглянула в палату.

— Что-то случилось? — она переводила нахмуренный взгляд с меня на атера Кирстана и обратно.

Я продолжала нервно смеяться, а атер Кирстан криво улыбался.

— Нет, сестра Таисия, просто я рассказал Лорианне немного из ее прошлого и ей стало смешно.

Сестра покачала головой:

— Понемногу информации, — строго произнесла она. — Все должно быть дозированно, вы же не хотите навредить лере Лорианне, — и исчезла за дверью.

А атер Кирстан продолжил:

— На самом деле, позже я тебе во всем признался, потому что мы стали дружить, и ты не рассердилась на нас. Но сейчас ты этого не помнишь.

— Что у меня могло быть общего с вами? С такими лоботрясами? Даже слов нет… — я в изумлении смотрела на практически незнакомого для меня молодого красивого мужчину, который признавался, что собирался на спор затащить меня в постель.

— На самом деле, сначала ничего и не было, — признался атер Кирстан. — В общем, ты оказалась очень крепким орешком, Лори, и мы все по очереди сломали о тебя зубы, — он усмехнулся. — Ты была странная: жила в каком-то своем мире, вечно витала в облаках, мы тебе были совершенно не интересны, никто из нас. Ты смотрела сквозь нас, не замечая. Вечно училась, не ходила на вечеринки, не выходила в город на прогулки. Очень сложно было тебя соблазнить, — Кирстан смущенно улыбнулся. — Сначала я, да и парни были уверены, что именно у него все получится. Только Мирит постоянно гундел, что у нас ничего не выйдет. Ты вечно читала книги, газеты, журналы, участвовала в спектаклях, в свободное время ходила в приют для кошек, где на добровольных началах помогала. И ты была ко всем окружающим внимательна и добра, вежлива, но очень замкнута. У тебя были друзья из одногруппников, но ты все равно была одиночкой. Но чем больше я узнавал про тебя, тем больше ты восхищала меня — ты была абсолютно не похожа на тех девчонок, к которым я привык.

Я настороженно слушала признания атера Кирстана.

— Не подумай, я не влюбился в тебя тогда — ты была совершенно не в моем вкусе, я даже не понимал Мирита, что он нашел в тебе такого, что не может успокоиться. Но ты все же затронула какие-то неизвестные до этого струны в моей душе, которые до тебя никто не затрагивал. Ты стала меня восхищать, что ли, своими душевными качествами. Своей невинностью. До тебя девчонки восхищали меня только длинными ногами или пятым размером, — он криво улыбнулся. — Я так рассказываю, что ты можешь не так меня понять. Но… Мирит — да, был влюблен в тебя, но и он понял, что ты другая, не такая как те девчонки, к которым мы привыкли. Ты была серьезная, вдумчивая, с богатым внутренним миром. В итоге, до летних каникул мы так и не смогли сблизиться с тобой. Потом наступило лето, мы все уехали на практику, где разработали план по завоеванию твоего внимания. И на втором курсе ты все же обратила на нас внимание, и, как ни странно, но мы подружились.

— Все это все же странно, — недоверчиво прошептала я, — все, что вы рассказываете. Подружились с девчонкой, которую на спор хотели затащить в постель? Зачем я вообще вам понадобилась?

— Ну, дело в том, что в постель нам было кого затаскивать и без тебя, — хмыкнул Кирстан. — Сначала ты стала, как вызов для нас, и нам захотелось подружиться, конечно, из спортивного интереса, но потом, когда не вышло… Мы же все-таки не насильники, — в глазах мужчины появилось смущение. — В итоге мы взяли тебя под свое покровительство.

Я с недоумением разглядывала сидящего передо мной молодого мужчину, который был очень красив, мужественен и явно привык к женскому обожанию, поэтому его рассказ не вызвал у меня доверия.

— Ты вспомнишь меня и поймешь, что я говорю правду, Лори, — серьезно произнес он, заметив мой сомневающийся взгляд. — Мы стали с тобой друзьями.

— А с Миритом и остальными?

— И с остальными — Донатом, Кенетом. Донат правда тебя недолюбливал, вечно цеплялся, уж не знаю, почему. А Мириту ты в итоге разбила сердце, — грустно улыбнулся Кирстан. — После твоего отъезда домой он долго переживал, ушел в запой, во все тяжкие подался, но со временем все же смог забыть тебя, встретил девушку, на которой женился, так что не переживай за него.

— Хорошо, не буду, — криво улыбнулась я: сложно переживать за того, кого не помнишь и не знаешь.