Бармен возвращался так же небрежно, как отходил, несколько раз задерживаясь по пути, чтобы заняться ненужными хозяйственными делами. Подойдя к Кейну, он остановился и стер несуществующее пятно.

– Если ты нас сдал, я тебя убью, – прошептал Кейн.

Бармен не выглядел обеспокоенным.

– Борс не питает любви к императору, и у него есть связи во дворце. Он проводит тебя на пятый уровень, но ты должен дать ему одну из своих золотых монет.

Кейн кивнул.

– Борс встретит вас снаружи, как только допьет напиток. Он надеется, что вы его дождетесь. Наш приятель нетерпелив, поэтому, полагаю, вам, двоим, следует поспешить. – Бармен передал им указание выйти через главные двери и пройти по улице вдоль боковой стены. Борс собирался воспользоваться черным входом, чтобы солдаты не видели, как он выходит вслед за Кейном и его леди.

– Мне это не нравится, – сказал Кейн, когда, последовав инструкциям бармена, они вышли на улицу, и дверь позади них закрылась. Опустилась ночь. Этот город изобиловал темными закоулками, в которых скрывалось слишком много доведенных до отчаяния людей. По сравнению со столицей, Шэндли был раем. Днем город пестрил преуспевающими магазинчиками, красочными продавцами и деятельным средним классом. Но после заката его облик менялся. Софи, наверняка, даже не представляла, насколько темным и опасным может быть Арсиз, и даст Бог, никогда этого и не узнает. И лучше прижимать ее к себе как можно крепче.

Софи была взвинчена:

– Я понимаю, почему тому человеку не нравится император. Кейн, он собирается отвести нас к Ариане, я чувствую это! – она радостно улыбнулась. Кейн остановился в переулке, взял ее за руку и развернул к себе лицом.

– Будь осторожна, – прошептал он.

– Ты тоже.

– Если Борс окажется не тем, за кого себя выдает, то я отвлеку его, а ты побежишь. Отправишься к конюшему, у которого мы оставили лошадей. Он выглядит человеком надежным, и полагаю, отведет тебя в безопасное место. Я припрятал несколько монет в секретном отделении моей седельной сумки. Это там, где гравировка на откидной створке.

Ее улыбка наконец растаяла.

– Ты просишь меня убежать и оставить тебя в опасности?

– Один из нас должен добраться до Арианы, – объяснил он.

Софи кивнула и погладила его по щеке.

Он не знал, что еще сказать, поэтому поцеловал ее. Три недели они гнали во весь опор, чтобы добраться сюда. Было так мало времени на размышления о том, что может ждать их потом. Если это потом настанет.

Теперь он хотел этого поцелуя, на случай, если ему не выпадет другого шанса. Даже если все пройдет хорошо, сейчас он нуждался в ее губах.

Софи была такой мягкой и нежной. Она вложила в поцелуй сердце и душу и манила его к себе. Поцелуем, вздохом и прикосновением руки она вела его к месту, в котором он никогда не думал оказаться. Этот поцелуй, как и вся она, были чистым совершенством.

Кейн прервал поцелуй и потер большим пальцем пятно грязи на ее щеке.

– Не медли, – снова напомнил он. – Если я прикажу, беги.

Она кивнула, взяла его за руку, и они продолжили путь по темному переулку. Переплетя пальцы и с бьющимися в унисон сердцами.

Спустя мгновение после того, как они добрались до каменного внутреннего дворика позади таверны, дверь открылась. На миг по влажным камням разлился свет, потом Борс закрыл дверь, и единственным источником света остались несколько грязных окон вдоль переулка.

Здоровяк повернулся к Кейну и протянул руку. Кейн вложил в нее монету, и Борс улыбнулся.

– Ты уверен, что хочешь попасть во дворец? Пятый уровень может быть опасным местом, – он стрельнул глазами в сторону Софи. – Особенно для леди.

– У нас нет выбора, – ответил Кейн.

Борс кивнул. Во внутреннем дворике было темно, но, за ту секунду, что, Борс стоял освещенный огнями из таверны, Кейн успел внимательно разглядеть человека, пообещавшего им помочь. Морщинистое лицо, густую бороду и узкие глаза. Возможно, у здоровяка действительно есть причина ненавидеть императора, и он хотел помочь тем, кто собирался прокрасться во дворец.

Какой-то выпивоха во все горло затянул песню, его визгливый голос доносился из того самого переулка, который вел к внутреннему дворику. Отчетливый звук мочи, льющейся у стены таверны, объяснил его появление.

Борс тщательно разглядывал Софи.

– Ты очень похожа на министра Сулейна.

– В самом деле?

– Да. Никто не усомнится, что ты приходишься ему дочерью.

Кейн вынул меч и направил острие к сердцу Борса.

– Я не говорил, что она дочь Сулейна.

Борс улыбнулся, ничуть не испугавшись оружия.

– Опусти это, парень. У тебя нет шанса, – он перевел взгляд за плечо Кейна и кивнул.

Солдаты, те, что выпивали в таверне, рассредоточились и окружили их. Мелодия, исполненная молодым человеком, все еще поправлявшим свои брюки, стала громче, и к нему присоединились другие солдаты. Они запланировали замаскировать песней шаги пробирающихся по переулку мужчин, и это сработало. Софи и Кейна застали врасплох.

Кейн начал кружить, пытаясь создать открытое пространство для побега Софи. Но в крайне узком дворике сосредоточилось слишком много вооруженных людей. Их с Софи окружили восемь пьяных, готовых к бою стражей.

– Убейте его, – велел Борс. – Но девочку не трогать. Она мать, как-никак. Кроме того, император предложил за нее очень хорошую награду. – Здоровяк крепко схватил Софи за руку, а остальные стали надвигаться на Кейна. Он вынул нож, встречая солдат с лезвием в каждой руке. Перевес сил не сулил ничего хорошего, но мужчины императора пили много часов и из-за своей численности верили в легкую победу.

Кейн замахнулся на стоящего ближе всех стража. Если у него осталась хоть толика подаренной Софи удачи…

Она хотела закрыть глаза, но не могла. Их было слишком много! У Кейна нет ни единого шанса. Внезапно он оказал упорное сопротивление, удивив солдат. Он свалил двоих на землю, потом еще одного, каждым взмахом нанося потери противнику. Один солдат шагнул к Софи, Кейн развернулся и метнул в него нож, будто знал о грозившей ей опасности. Клинок угодил в бедро солдата, и тот с воплем осел на землю.

Слишком много вооруженных мужчин дралось в тесном пространстве, но Кейн все еще держался. То, как он вращался, приседал и рубил мечом, отслеживая движения каждого противника, говорило, что он делал это прежде. Много раз. В какой-то момент он пригнулся и вытащил из сапога еще один нож, чтобы вновь драться двумя лезвиями. Солдаты, удивленные его навыками, начали пятиться назад. А затем, разозлившись из-за того, что один человек смог заставить их отступить, атаковали снова.

Кейн двигался быстро, четко и хорошо рассчитывая время. Софи была немного удивлена. Она понятия не имела, что он способен передвигаться с такой скоростью, точностью и силой. На мгновение она подумала, что возможно, только возможно, у них есть шанс выстоять.

А затем, пока он занимался солдатом, дравшимся лучше всех остальных, сзади к Кейну подкрался мужчина, которого он ранил, метнув нож. Страж потерял свое оружие, но сумел застать Кейна врасплох и свалил его на колени ударом кулака в нижний отдел спины.

Солдат, с которым только что дрался Кейн, вскинул меч над преклоненным мужчиной, продержавшимся против них намного дольше, чем они ожидали. Один взмах, и все закончится.

– Стойте! – приказала Софи, вырвав руку из захвата Борса. Она слышала и чувствовала, как бьется ее сердце, но следила, чтобы никто больше не понял, насколько ей сейчас страшно. Софи смотрела на солдат, переводя взгляд с одного на другого. – Вы знаете, кто я? Имеете хоть какое-то представление? Я дочь министра Мэддокса Сулейна. – Не выказывая ни тени своего ужаса, она шагнула под слабый пучок света, рассекавший переулок, чтобы мужчины как следует рассмотрели ее лицо.

– Если ты причинишь хоть какой-то вред этому человеку, я получу твою голову. Если ты не отнесешься к нам, как к почетным гостям самого уважаемого министра Каламбьяна, то закончишь свою жалкую военную карьеру, вычищая конюшни. – Борс держался позади нее и молчал. Шестеро солдат отступили от Кейна, один раненый все еще лежал на земле. Последний храбрец, тот, который едва не снес Кейну голову, опустил меч и коснулся острием шеи Кейна.