— Забавная формулировка, — одобрительно отзывается Дальгейн. — И она примерно раскрывает суть процесса: смерть — это окончание одного и начало нового, того, что отменяет все, случившееся ранее.

— К чему эти философские разговоры? — хмуро спрашиваю я. — Я думал, вы пришли сюда расследовать якобы появление скаута «Вдохновение» в нашем пространстве.

— Да ладно вам, — отмахивается Дальгейн. — Я опросил ваших людей. Большая часть действительно вам лояльны, поздравляю. Но неужели вы и правда думали, что утаите происшествие такого масштаба, да еще и на космическом объекте со множеством камер и устройств телеметрии?

Дергаю плечом.

— Хотя ваша задача была не утаить, так ведь? — проницательно спрашивает он. — Ваша задача была посеять сомнения в глазах общественности, в надежде, что Содружество не захочет тратить время на бесплодные разборки — корабля-то уже нет, да и что с ним делать, эти дурные бюрократы все равно не знают, вон, целый год в карантине продержали…

Снова пожимаю плечами:

— Вы вольны выдвигать любые версии.

Мы обсуждали с командой такой поворот разговора, и решили, что главное — стоять на своем. Пусть себе комиссия думает, что хочет, главное, смогут ли они доказать свои измышления так, чтобы в них поверила широкая общественность.

Пока, если не считать первого пассажа, Дальгейн не сказал мне ничего неожиданного. Правда, я не ожидал, что он так сразу будет ломать шаблоны и вызывать на откровенность… с другой стороны, с самого начала было видно, что этот тип склонен играть на ложных ожиданиях.

— Волен, вот и выдвигаю, — покладисто кивает сафектиец. — Неважно. Скаут действительно… скажем так, попал в административный отстойник: не нашлось должностных лиц, способных вовремя принять по его поводу какое-либо решение. Скажу вам больше, если ваши замы по юридической и дипломатической работе сказали вам, что многие в Центре вздохнули с облегчением, когда капитан Энестиа и ее экипаж психов исчезли с радаров — они правы. Искать этот корабль слишком тщательно никто не будет… хотя и так ясно, что вы, скорее всего, отправили его к Земле, чтобы компенсировать то, как консорциум «Ор-Теккир», — это консорциум три-четырнадцать, один из подрядчиков по строительству станции, — нагрел вас с обещанной платой. Честь вам и хвала, патриотизм — милое дело! Хотя вряд ли Земля сможет воспользоваться украденными технологиями эффективно — лучше бы вы этот корабль Превосходным сплавили, им нужнее. А они были бы у вас в долгу. Для этих ребят благодарность — не пустой звук.

Гм. А в принципе, можно было бы в самом деле… хотя нет, еще чего! Земным правительствам я, конечно, не особо доверяю, но Сенату Примархов доверяю еще меньше. Да и вообще, Земля, в отличие от остальных галактических рас, пока еще в развитии не остановилась!

— А еще, — продолжает Дальгейн тем же добродушным тоном, — в таком случае потенциальные неприятности, которые тащит за собой этот скаут, свалились бы на Метрополию-два Превосходных, а не на вашу милую Землю.

Он стучит пальцем по столу, и голографическое изображение моей родной планеты появляется в воздухе прямо между нами.

М-да, а я и не знал, что у меня тут есть встроенный голопроектор.

— Думаю, неприятностями можно пренебречь. Мы, земляне, не пасуем перед угрозами, — говорю я, изо всех сил стараясь изобразить, что меня не пронял его психологический трюк. Хотя на самом деле пронял, че. Даже холодок по спине пробежал. Земля вдруг показалась такой маленькой и беззащитной…

Но Миа и Бриа твердо заверили меня, что флота вторжения опасаться нечего, так что я твердо встречаю взгляд сафектийца.

Какое-то время мы сверлим друг друга взглядами.

Вдруг Дальгейн совершенно по-девчачьи хихикает.

— До меня только что дошло! Вы же не знаете! Вы, наверное, даже не удосужились допросить Энестиа… Или допросили, но не поняли, что означают ее слова. А стало быть, вы думаете, что я вам угрожаю! Великий создатель! Да я — самый мирный человек во Вселенной, спросите кого угодно!

Сафектиец начинает откровенно хохотать. Я чувствую легкую неловкость и одновременно все возрастающее ощущение какой-то гадости, которую он собирается мне поведать.

Будто над Землей и над нами всеми нависла реальная угроза.

— Чему, по вашему мнению, я не придаю никакого значения? — спрашиваю я.

— Ну как же! — восклицает он. — Ведь все скауты были оборудованы установками квантовой связи, способными работать автономно и поддерживать стабильный канал. Собственно, это стало самой дорогой частью проекта, но ничего не поделаешь — их создатели понимали, что связь для разведчиков должна быть приоритетной.

— И? — хмурюсь я.

И тут до меня доходит.

Когда Энестиа объясняла мне причины возвращения, она сказала так: «Мы добрались до соседнего рукава Галактики, нанесли на карту несколько подходящих для исследования планетных систем, и тут у нас пропала связь с Центром. Наша установка была полностью исправна, но мы не смогли восстановить канал, а потому предпочли вернуться».

Я и в самом деле просто принял это как должное: логично же, что когда у разведчика выходит из строя связь, нужно возвращаться! И остальные вроде бы… Стоп! А показывал ли я запись своего разговора с Энестиа еще кому-то кроме Миа? Или просто рассказывал в общих словах? Нор-Е бы сразу сообразил!

Ведь квантовая связь…

— Квантовую связь невозможно нарушить, — продолжает сафектиец то, о чем я только что подумал. — Позвольте мне не вдаваться в технические подробности, но, согласно современному пониманию физики, дела обстоят именно так. Установка «Вдохновения» действительно исправна — ее проверили вдоль и поперек. Потом последовательно заменили все запчасти. Она начала работать только после замены генератора квантов, однако все настройки были потеряны. Теперь вы понимаете, почему мы так и не выпустили корабль из карантина? И почему многие только рады, что теперь эта головная боль свалилась на кого-то другого?

«Да ладно, — крутится у меня мыслишка на периферии сознания, — одна сломанная установка, а они тут развели…» Увы, я не могу поверить этому успокоительному соображению, потому что уже успел кое-что почитать о принципе действия квантовой связи. Ни хрена не понял, но точно запомнил, что генератор квантов — самая дуракоустойчивая часть установки. Это просто облученный особым образом кристалл кварца, который испускает кванты. Ну или не испускает, а… честно говоря, я так и не понял, что такое квант, так что остановимся на этом объяснении для дебилов.

Важно, что кристалл можно вывести из строя, разве что раскрошив в пыль. Больше никак — даже треснувший, он продолжит излучать, исправно выполняя свою функцию. Обычно хлопоты бывают с усилителем или преобразователем — вот это действительно высокотехнологичные и капризные агрегаты, рядом с которыми инженеры не то что чихнуть, волосок обронить боятся, и обслуживают их только в деконтаминационных костюмах.

— Вижу, до вас дошло, — сочувственно, без издевки говорит Дальгейн. — Молодец, капитан Старостин. Думаю, у нас с вами получится продуктивный разговор.

— И все же, — я упрямо стою на своем, — даже если с этой установкой случилось что-то непонятное, это еще не повод отказываться от экспансии. Вы же там неспроста ее затеяли. Катастрофа действительно угрожает всем расам…

— Простите, я вас перебью, — говорит сафектиец. — Действительно, угрожает. Просто в свете вновь появившихся данных мы начинаем думать, что слишком поспешно избрали путь на сближение и вертикальное развитие.

— Каких данных?

— Посмотрите на экраны, — предлагает он тоном любезного гида. — На одной стороне вы видите все, что вами уже было сделано для объединения рас вокруг общего дела и стимуляции их развития. На другой стороне — то, к чему это может привести.

Беглым взглядом окидывая «свою» стену, гляжу на противоположную. Кочевническая пастораль, сгоревшая плата в музее, непонятная юла, похожая на Венеру планета, красивый город… Что в этом такого?