Деменский смутился, как уличенный во лжи ребенок, и невнятно забормотал:

— Видите ли, в чем дело… так получилось, что… Короче, я действительно звонил Холодовой после конфликта. Извинился за пощечину. Понимаете, ударить женщину… Что касается Реваза, то это Санин знакомые еще с омской поры.

— Кто он такой?

— Реваз Давидович Степнадзе. Пенсионер. Живет в Новосибирске в Затулинском жилмассиве, по улице Зорге. Летом подрабатывает проводником в пассажирских поездах. Измучил Саню своими заказами на дефицитные книги.

— А вы что заказывали Ревазу Давидовичу в Адлере? — сделав ударение на слове «вы», спросил Антон.

Деменский откровенно растерялся:

— Фруктов… просил привезти.

«Кажется, нашелся мужчина кавказской наружности», — с облегчением подумал Бирюков, отыскивая в следственных материалах телеграмму из Адлера. Найдя ее, протянул Демонскому и спокойно попросил:

— Прочтите, пожалуйста, вслух.

— «Заказанное достал встречай Реваз», — без пауз, монотонно пробубнил Юрий Павлович.

— Встретили?

— Я ж в Свердловске находился. Впервые вижу эту телеграмму.

Антон помолчал:

— Неужели, Юрий Павлович, фрукты в Адлере стали такой редкостью, что их непременно надо доставать?

Деменский ошеломленно уставился в телеграмму:

— Не знаю, почему Реваз Давидович так написал. Конечно, правильнее было бы: «Заказанное купил»… — И вдруг, словно догадался: — Степнадзе, вероятно, слабо разбирается в тонкостях русского языка. Видимо, в его понимании «купил» и «достал» — одно и то же.

Исподволь наблюдая за Деменским, Бирюков подметил характерную деталь: как только разговор зашел о Степнадзе, Юрия Павловича словно подменили. Он стал походить на человека, не привыкшего лгать, но волею сложившихся обстоятельств вынужденного это делать. Чтобы проверить свое предположение, Антон решил перевести разговор на другое:

— Где вы в Свердловске жили?

— У двоюродной сестры, на улице Минометчиков, тридцать восемь… — быстро ответил Деменский и, назвав номер квартиры, с явным облегчением добавил: — Можете проверить.

— Проверим, — убирая телеграмму, сказал Антон. — Как фамилия вашей сестры?

— По мужу Донаева, Анна Сергеевна.

Записав адрес, Бирюков встретился с Деменским взглядом:

— Когда вы появились в Новосибирске?

— Двадцать первого августа утром прилетел.

— Не ошибаетесь?

Первый раз за время разговора Юрий Павлович как будто улыбнулся:

— Я в здравом уме и трезвой памяти.

Бирюков чуть помолчал:

— По имеющимся у нас сведениям, двадцать первого августа вы из Свердловска никуда не улетали.

На лице Деменского появилась откровенная растерянность, однако он быстро с ней справился и с натянутым пафосом воскликнул:

— Правильно! Двадцать первого из Свердловска я не улетал, я из Челябинска в Новосибирск прилетел. Понимаете, как получилось… Когда защитил диплом, время еще оставалось… Решил навестить старых челябинских друзей и почти двое суток у них провел.

— С Холодовой там встречались?

— Нет. Зачем мне с ней встречаться? — торопливей, чем следовало, ответил Деменский и сразу посмотрел на графин с водой. — Разрешите попить?

— Пейте на здоровье.

Юрий Павлович, чуть не расплескав воду, наполнил стакан, поднес его ко рту и опорожнил такими крупными глотками, словно несколько суток кряду страдал от жажды. Когда он сел на прежнее место, Бирюков в присутствии приглашенных понятых положил на стол несколько протоколов с наклеенными и скрепленными печатью фотографиями, среди которых был один снимок Сипенятина. Объяснив суть дела, попросил Юрия Павловича внимательно посмотреть фотоснимки и сказать, не знает ли он кого-либо из сфотографированных.

На лице Деменского появилось такое выражение, как будто он решал неимоверно трудную задачу. Но на снимке так никого и не признал. Отпустив понятых, Антон посмотрел Деменскому в глаза:

— И еще один вопрос… У кого вы купили старую Библию, принадлежавшую когда-то некой Дарье Сипенятиной?

Брови Деменского удивленно дернулись, однако ответил он на этот раз не задумываясь и, как показалось Антону, довольно искренне:

— Несколько лет назад по моей просьбе Алик Зарванцев где-то раздобыл.

— Где конкретно?

— Не интересовался этим.

Задав еще несколько уточняющих вопросов, Бирюков дал прочитать Деменскому протокол и, когда тот расписался в правильности своих показаний, пожелал всего доброго. Юрий Павлович молча направился к двери. Взявшись за ручку, неожиданно обернулся:

— Скажите, товарищ капитан, врачи спасут Холодову?

— Не волнуйтесь, — уклонился от ответа Антон.

Деменский чуть постоял и вышел из кабинета. Вскоре появился оживленный Голубев. Осводовцы подтвердили, что Анатолий Николаевич Овчинников имеет собственный катер «Прогресс» с подвесным мотором «Вихрь-30», но недавно лишен водительских прав за управление в нетрезвом состоянии. Узнав, что он вышел на своем «Прогрессе» в Обское море, начальник навигационно-технической инспекции ОСВОДа пообещал немедленно отыскать нарушителя и доставить его в Новосибирск.

Скороговоркой пересказав все это, Голубев спросил Антона:

— Ну и как Деменский?

Бирюков нахмуренно придвинул к себе протокол допроса.

— Недоговаривает чего-то Юрий Павлович, словно боится.

— Хоть что-то ценное сказал?

— Конечно. Выяснился, Слава, мужчина кавказской наружности — Реваз Давидович Степнадзе, работает проводником.

— Что будем делать?

— Дел хватит. Прежде всего надо снять отпечатки пальцев вот с этого стакана. — Антон посмотрел на стакан, из которого пил Деменский, и перевел взгляд на пепельницу. — Окурки тоже на экспертизу.

— Ясно.

— Затем, Слава, свяжись с уголовным розыском Свердловска и попроси выяснить: когда, до какого города вылетел от них Деменский и действительно ли жил он у своей сестры на улице Минометчиков вот по этому адресу… — Оторвав от настольного календаря старый листок, Бирюков написал номер дома и квартиры. — После того позвони в угрозыск Челябинска. Пусть разузнают что можно о Холодовой и проверят в аэропорту вылет Деменского в Новосибирск. Когда это сделаешь, займись Ревазом Степнадзе. Узнай о нем что возможно и постарайся встретиться.

— А если Степнадзе, допустим, сейчас нет в городе?

— Тогда, чтобы не терять времени, попробуй раздобыть его фотографию и по всем правилам предъяви Ксении Макаровне на опознание. Кстати, среди прочих снимков покажи и фото Сипенятина. Может, в день происшествия старушка видела Васю у квартиры Деменского… — Антон чуть задумался. — Хотя знаешь что, Слава… Перед тем как все это делать, позвони-ка начальнику шестого отделения милиции капитану Ильиных Юрию Васильевичу. Пусть он через своих оперативников узнает, не появлялся ли Вася Сипенятин у своей мамаши, живущей по улице Кожевникова. Понял задание?

— Так точно.

— Действуй. А я сейчас отправлюсь искать Алика Зарванцева.

Однако подняться из-за стола Бирюкову не дал телефонный звонок. Звонил хирург Широков — лечащий врач Холодовой.

— Уголовный розыск? — тревожно спросил Алексей Алексеевич. — Прошу кого-либо из ваших сотрудников срочно приехать в клинику. У нас что-то непонятное произошло.

Бритоголовый худенький Широков торопливо провел Бирюкова в пустующую ординаторскую и усадил возле стола, на котором в банке стоял букет гладиолусов. Словно не зная, как начать разговор, он потер ладонью рубец старого шрама на подбородке, затем сунул руку в карман халата и достал листочки желтоватой бумаги с короткой строчкой текста, отпечатанного заглавными буквами. «Поправляйся и молчи. С приветом друзья», — прочитал Антон.

— Вчера утром неизвестный мужчина пытался передать больной, поступившей в клинику по вашему ведомству, — сказал Широков и положил на стол двадцатипятирублевую купюру. — Вот «чаевые» нянечке оставил и цветы. — Показал на букет гладиолусов.