- Как-то это неловко, - сказал один из планетологов. - Давайте посидим у нас. Может, еще разговоримся.
Жилин сказал:
- У нас тепло. Маленький поворот регулятора - и можно сделать жарко. Мы будем сидеть в легких красивых одеждах. Не будем шмыгать носами.
В кают-компанию просунулся угрюмый человек в шубе на голое тело. Глядя в потолок он неприветливо сказал:
- Прошу прощения, конечно, но разошлись бы вы, в самом деле, по каютам. Через пять минут мы перекроем здесь воздух.
Человек скрылся. Быков, не говоря ни слова, двинулся к выходу. Все потянулись за ним.
В торжественном молчании они прошли коридор, захлебнулись горячим воздухом в пустом кессоне и вступили на борт «Тахмасиба». Долговязый планетолог проворно стащил с себя шубу и пиджак и принялся сматывать с шеи шарф. Теплую амуницию запихали в стенной шкаф. Потом состоялись представления и взаимные пожимания ледяных рук. Долговязого планетолога звали Рафаил Горчаков. Остальные трое, как выяснилось, были Иозеф Влчек, Евгений Садовский и Павел Шемякин. Оттаяв, они оказались веселыми разговорчивыми ребятами. Очень скоро выяснилось, что Горчаков и Садовский исследуют турбулентные движения в Кольце, не женаты, любят Грэма Грина и Строгова, предпочитают кино театру, в настоящий момент читают в подлиннике «Опыты» Монтеня, неореалистическую живопись не понимают, но не исключают возможности, что в ней что-то есть; что Иозеф Влчек ищет в Кольце железную руду методом нейтронных отражений и при помощи бомб-вспышек, что по профессии он скрипач, был чемпионом Европы по бегу на четыреста метров с барьерами, а в систему Сатурна попал, мстя своей девушке за холодность и нечуткое к нему отношение; что, наконец, Павел Шемякин, напротив, женат, имеет детей, работает ассистентом в институте планетологии, яро выступает за гипотезу об искусственном происхождении Кольца и намерен «голову сложить, но превратить гипотезу в теорию».
- Вся беда в том, - горячо говорил он, - что наши космоскафы как исследовательские снаряды не выдерживают никакой критики. Они очень тихоходны и очень непрочны. Когда я сижу в космоскафе над Кольцом, мне просто плакать хочется от обиды. Ведь рукой подать... А спускаться в Кольцо нам решительно запрещают. А я совершенно уверен, что первый же поиск в Кольце дал бы что-нибудь интересное. По крайней мере какую-нибудь зацепку...
- Какую, например? - спросил Быков.
- Н-ну, я не знаю!..
- Я знаю, - сказал Горчаков. - Он надеется найти на каком-нибудь булыжнике след босой ноги. Знаете, как он работает? Опускается как можно ближе к Кольцу и рассматривает обломки в сорокакратный биноктар. А в это время сзади подбирается здоровенный астероид и бьет его под корму. Паша надевается глазами на биноктар, а пока он свинчивается, другой астероид...
- Ну, и глупо, - сердито сказал Шемякин. - Если бы удалось показать, что Кольцо - результат распада какого-то тела, это уже означало бы многое, а между тем ловлей обломков нам заниматься запрещено.
- Легко сказать - поймать обломок, - сказал Быков. - Я знаю эту работу. Весь в поту и так до конца и не знаешь, кто кого поймал, а потом выясняется, что ты сбил аварийную ракету и горючего у тебя не хватит до базы. Не-ет, правильно делают, что запрещают эту ерунду.
Михаил Антонович вдруг сказал, мечтательно закатив глаза:
- Но зато, мальчики, как это увлекательно! Какая это живая, тонкая работа!
Планетологи посмотрели на него с почтительным удивлением. Юра тоже. Ему никогда не приходило в голову, что толстый добрый Михаил Антонович занимался когда-то охотой на астероиды. Быков холодно посмотрел на Михаил Антоновича и звучно откашлялся. Михаил Антонович испуганно оглянулся на него и торопливо заявил:
- Но это, конечно, очень опасно... Неоправданный риск... И вообще не надо...
- Кстати, о следах, - задумчиво сказал Жилин. - Вы тут далеки от источников информации, - он оглядел планетологов. - И, наверное, не знаете...
- А о чем речь? - спросил Садовский. По его лицу было видно, что он основательно изголодался по информации.
- На острове Хонсю, - сказал Жилин, - недалеко от бухты Данно-ура, в ущелье между горами Сираминэ и Титигатакэ, в непроходимом лесу археологи обнаружили систему пещер. В этих пещерах нашли множество первобытной утвари и - что самое интересное - много окаменевших следов первобытных людей. Археологи считают, что в пещерах двести веков назад обитали первояпонцы, потомки коих были впоследствии вырезаны племенами ямато, ведомыми императором Дзимму-тэнно, божественным внуком небоблистающей Аматэрасу.
Быков крякнул и взялся за подбородок.
- Эта находка всполошила весь мир, - сказал Жилин, - вероятно, вы слыхали об этом.
- Где уж нам... - грустно сказал Садовский. - Живем как в лесу...
- А между тем об этом много писали и говорили, но не в этом дело. Самая любопытная находка была сделана сравнительно недавно, когда основательно расчистили центральную пещеру. Представьте себе: в окаменевшей глине оказалось свыше двадцати пар следов босых ног с далеко отставленными большими пальцами, и среди них... - Жилин обвел круглыми глазами лица слушателей. Юре было все ясно, но тем не менее эффектная пауза произвела на него большое впечатление. - След ботинка... - сказал Жилин обыкновенным голосом. Быков поднялся и пошел из кают-компании.
- Алешенька! - позвал Михаил Антонович. - Куда же ты?
- Я уже знаю эту историю, - сказал Быков, не оборачиваясь. - Я читал. Я скоро приду.
- Ботинка? - переспросил Садовский. - Какого ботинка?
- Примерно сорок пятого размера, - сказал Жилин. - Рубчатая подошва, низкий каблук, тупой квадратный носок.
- Бред, - решительно сказал Влчек. - Утка.
Горчаков засмеялся и спросил:
- А не отпечаталась ли там фабричная марка «Скороход»?
- Нет, - сказал Жилин. Он покачал головой. - Если бы там была хоть какая-нибудь надпись! Просто след ботинка... слегка перекрыт следом босой ноги - кто-то наступил позже.
- Ну, это же утка! - сказал Влчек. - Это же ясно. Массовый отлов русалок на острове Мэн, дух Буонапарте, вселившийся в Массачусетскую электронную машину...
- "Солнечные пятна расположены в виде чертежа пифагоровой теоремы!" - провозгласил Садовский. - «Жители Солнца ищут контакта с МУКСом!»
- Что-то ты, Ванюша, немножко... Это... - сказал Михаил Антонович недоверчиво.
Шемякин молчал. Юра тоже.
- Я читал перепечатку из научного приложения к «Асахи-симбун», - сказал Жилин. - Сначала я тоже думал, что это утка. В наших газетах такое сообщение не появлялось. Но статья подписана профессором Усодзуки - крупный человек, я слыхал о нем от японских ребят. Там он, между прочим, пишет, что хочет своей статьей положить конец потоку дезинформации, но никаких комментариев давать не собирается. Я понял так, что они сами не знают, как это объяснить.
- "Отважный европеец в лапах разъяренных синантропов!" - Провозгласил Садовский. - «Съеден целиком, остался только след ботинка фирмы "Шуз Маджестик". Покупайте изделия "Шуз Маджестик", если хотите, чтобы после вас хоть что-нибудь осталось».
- Это были не синантропы, - терпеливо сказал Жилин. - Большой палец отличается даже на глаз. Профессор Усодзуки называет их нахонантропами.
Шемякин, наконец, не выдержал.
- А почему, собственно, обязательно утка? - спросил он. - Почему мы всегда из всех гипотез выбираем наивероятнейшие?
- Действительно, почему? - сказал Садовский. - Следы, оставил, конечно, Пришелец, и первый контакт закончился трагически.
- А почему бы и нет? - сказал Шемякин. - Кто мог носить ботинок двести столетий назад?
- Елки-палки, - сказал Садовский. - Если говорить серьезно, то это след одного из археологов.
Жилин замотал головой.
- Во-первых, глина там совершенно окаменела. Возраст следа не вызывает сомнений. Неужели вы думаете, что Усодзуки не подумал о такой возможности?
- Тогда это утка, - упрямо сказал Садовский.
- Скажите Иван, - сказал Шемякин, - а фотография следа не приводилась?
