- Виноват, Анатолий Борисович! Каюсь, есть немножко, - сказал Юрковский. - В юности блистал в театральной самодеятельности… - Он потянулся, хрустнув суставами. - Будем надеяться, что обойдется без последствий. У меня и без того на текущем счету целая куча этих рентгенов.

Быков очумело вертел головой.

- Неужели всего две минуты? - спросил он.

- Что ж, товарищи, - глухо проговорил Ермаков вставая. - Будем считать инцидент исчерпанным. Теперь - немедленно за проверку внутренней защиты!

- Надо же! Ведь такие вещи раз в десять лет бывают! - пробасил Крутиков. - Кстати, чем же это вызвано, по-вашему?

- Ясно даже и ежу: космические лучи, - ответил Юрковский.

- Отлично, если так. Я, грешным делом, подумал, что кожух фотореактора лопнул.

Богдан посмотрел на часы:

- Мне на вахту, Анатолий Борисович. И время подавать сигналы на Землю. Будем сообщать?

- Нет! - сухо отрезал Ермаков. - Незачем зря волновать людей. Подавайте обычное «все благополучно». И еще: сейчас прошу всех по очереди в медпункт для прививок и дезактивации. Дауге - первый. А потом - проверять и проверять защиту.

- Но пока можно позволить себе кружечку кофе! - весело заметил Крутиков. - Э-э, да он совсем остыл! Алеша, будь другом, включи…

- И все же героическим межпланетникам приходится мужественно преодолевать трудности, - сказал Быков, взглянув на Юрковского.

Тот беспечно рассмеялся:

- Не трудности, дорогой Алексей Петрович, а всего-навсего страх смерти. Трудности будут еще впереди. Это я вам гарантирую, как говорил Краюхин.

Загадка космической атаки объяснилась через несколько часов. В ответ на осторожный запрос Ермакова была получена выписка из сводки Крымской актинографической обсерватории, и из выписки этой явствовало, что как раз в те минуты, когда экипаж «Хиуса» готовился к гибели от смертоносного излучения, на Солнце наблюдалось мощное извержение раскаленных газов - явление, вообще говоря, вовсе не редкое и достаточно хорошо изученное. Плотная струя ядер атомов водорода - протонов - с колоссальной скоростью устремилась в пространство и «окатила» планетолет, оказавшийся на ее пути.

Лишь часть протонов прошла через панцирь из легированного титана, усиленный слоем «абсолютного отражателя», но они образовали в его толще бесчисленные источники чрезвычайно жесткого гамма-излучения, для которого преград практически не существовало. Гамма-лучи и воздействовали на индикаторы и сигнальные устройства и едва не погубили экспедицию в самом начале ее пути.

Это было гораздо опаснее встречи с метеоритом. Продлись протонная бомбардировка хотя бы четверть часа - и на «Хиусе» не осталось бы ни одного живого человека. Даже менее продолжительное гамма-излучение такой жесткости могло принести экипажу много серьезных неприятностей: кое-кто из старых межпланетников, уже подвергавшихся в прошлом лучевым ударам, неминуемо заболел бы. К счастью, в распоряжении Ермакова были новейшие препараты, предоставленные в свое время комитету одним из биофизических научно-исследовательских институтов. Введенные в организм, они полностью или почти полностью ликвидировали последствия не слишком тяжелых радиоактивных поражений.

- Я слыхал о таких историях, - заметил Богдан, когда Ермаков зачитал радиограмму. - Кажется, именно так погиб лет пятнадцать назад один немецкий космотанкер. Но, если взрывы на Солнце - не редкость, почему нам так редко приходится сталкиваться с этими протонными фонтанами?

- Очень просто, - отозвался Юрковский. - Я бы сказал, достаточно странно, что с ними вообще приходится сталкиваться. Протонный поток распространяется весьма узким пучком, и вероятность попасть в него ничтожна.

- Нам просто повезло, - вздохнул Дауге. - Омерзительное состояние, когда тебя вот так запросто убивают, а ты ничего не можешь сделать. И потом… я вообще терпеть не могу уколов, а от этих вдобавок сильно болит поясница.

- И даже спецкостюмы не могли бы помочь? - поинтересовался Быков.

- Какие там спецкостюмы!.. - Дауге махнул рукой. - От этого, Алексей, никакие костюмы не спасут. Энергии в миллионы электронвольт! Но, к счастью, все позади…

- Пока еще не все, - сказал Ермаков.

- А что такое?

- В рубке до сих пор мигают индикаторы.

Юрковский живо обернулся к нему:

- Мигают?

Ермаков кивнул.

- Мигают, черт бы их взял, - подтвердил Богдан.

- Сильно?

- Да нет, этак на одну сотую рентгена. Но все-таки мигают…

- Значит, извержение еще не прекратилось… А ведь мы летим как раз около оси протонного пучка… - Дауге с озабоченным видом замолчал.

- Никуда не годится! - Юрковский с видом учителя, уличившего ученика в ошибке, покачал головой. - Солнце вращается, и место извержения давно переместилось в сторону. Нет, здесь что-то другое…

- Наведенная радиация, - сказал Ермаков.

- Ну конечно! - обрадовался Дауге. - Этого и следовало ожидать. Под воздействием протонной бомбардировки часть атомов в толще стен «Хиуса» стала радиоактивной, только и всего…

- Хорошенькое «только и всего»! С этим будет такая возня…

- Не думаю, - возразил Спицын. - Ведь радиация не очень сильная, допустимую дозу не превышает.

- Хорошо еще, что сверху нас прикрыл «Мальчик», - осмелился вставить свое слово Быков.

- Да, «Мальчик»… - Ермаков подумал. - Ведь «Мальчик» тоже может оказаться зараженным. Это было бы неприятно.

- Сделаем вылазку, проверим? - предложил Юрковский.

- Только после того как повернемся зеркалом к Солнцу. Примерно через двое суток.

- Подумать только, - проговорил Дауге, который, видимо, все еще осмысливал пережитое, - если бы эта гадость длилась еще несколько минут, все было бы кончено! «Хиус» с мертвым экипажем!

- И через пятьдесят часов мы раскаленным облаком врезаемся в Солнце…

- Такие похороны не снились ни одному викингу! - торжественно сказал Юрковский. - Иногда мне чертовски жаль, что я не поэт…

- Лучше уж без похорон, - заметил Михаил Антонович. - Мне кажется, что, как ни увлекательна эта перспектива, нам следует сначала выполнить свою задачу.

- Мертвый планетолет с мертвым экипажем… - Богдан посмотрел на Ермакова. - Такие уже есть, не так ли, Анатолий Борисович?

- Межпланетные «Летучие голландцы»…

- Что с ними случилось? - с понятным любопытством осведомился Быков.

- Разные причины… Болезни, вывезенные с других планет, такие же вот вспышки на Солнце…

Разговор этот происходил в кают-компании. Юрковский сидел верхом на стуле, положив локти на его спинку, и поглядывал на собеседников красивыми блестящими глазами. Дауге ходил из угла в угол, останавливаясь время от времени у стола, чтобы взять из вазы ломтик засахаренного лимона и покряхтеть, поглаживая поясницу. Спицын и Быков устроились на диване. Ермаков, только что сменившийся с вахты, сидел в кресле у книжного шкафа, а Михаил Антонович, собравшийся в рубку, стоял в дверях.

- Да, это ужасная штука, - вздохнул Дауге. - Планетолет с экипажем мертвецов…

- Гм… - Ермаков взглянул на часы, затем на Михаила Антоновича. - Иногда это, несомненно, случалось потому, что пилоты слишком полагались на точность автоматического управления.

Михаил Антонович запылал от смущения, кашлянул и поспешно вышел. Юрковский рассмеялся, скаля белые зубы:

- Пойдем-ка и мы, Иоганыч, работать, а то ты ненароком все конфеты слопаешь.

- Зависть все, - покачал головой Дауге. - Зависть и жадность. У меня после инъекции болит поясница, понял? Неужели нельзя человеку немного утешиться? Ладно, идем. К тебе?

- И я, пожалуй, пойду, посплю перед вахтой, - сказал Богдан. - Ты не пойдешь, Алексей Петрович?

- Нет, посижу здесь, почитаю.

Юрковский, Богдан и Дауге ушли, и Быков углубился в растрепанный сборник статей по радионаведению в астронавтике.

Жизнь на планетолете шла своим чередом. Ермаков вел наблюдение за работой фотонной техники и разрабатывал совместно со штурманом какую-то проблему новой космогации; геологи в сотый раз пересматривали программу исследовательских работ на Голконде; Быков читал книги по астрономии; Богдан Спицын все свободное время возился с радиоаппаратурой.