Платформа проехала по коридору нижнего горизонта и остановилась перед широкими воротами «айсгротте». Грегор соскочил с платформы, подошел к воротам и, близоруко вглядываясь, стал искать кнопку замка.

- Ниже, ниже,- сказал Потапов.- Филин слепой.

Грегор нашел кнопку, и ворота раздвинулись. Платформа въехала в «айсгротте». «Айсгротте» был именно «айсгротте» - ледянной пещерой, тоннелем, вырубленным в сплошном льду. Три газосветные трубки освещали тоннель, но свет отражался от ледяных стен и потолка, дробился и искрился на неровностях, поэтому казалось, что «айсгротте» освещен многими люстрами...

Здесь не было магнитного пола, и ходить надо было осторожно. И здесь было необычайно холодно.

- Лед,- сказала Галя, оглядываясь.- Совсем как на земле.

Зойка зябко поежилась, кутаясь в меховую куртку.

- Как в Антарктике,- пробормотала она.

- Я был в Антарктике,- объявил Грегор.

- И где только ты не был!- сказал Потапов.- Везде ты был!

- Взяли, ребята,- скомандовал Козлов.

Ребята взяли электропилы, подошли к дальней стене и стали выпиливать брусья льда. Пилы шли в лед, как горячие ножи в масло. В воздухе засверкали ледяные опилки. Зойка и Галя подошли ближе.

- Дай мне,- попросила Зойка, глядя в согнутую спину Козлова.

- Не дам,- сказал Козлов, не оборачиваясь.- Глаза повредишь.

- Совсем как снег на Земле,- заметила Галя, подставляя ладонь под струю льдинок.

- Ну, этого добра везде много,- сказал Потапов.- Например, на Ганимеде сколько хочешь снегу.

- Я был на Ганимеде,- объявил Грегор.

- С ума сойти можно,- сказал Потапов. Он выключил свою пилу и отвалил от стены огромный ледяной куб.- Вот так.

- Разрежь на части,- посоветовал Стаценко.

- Не режь,- сказал Козлов. Он тоже выключил пилу и отвалил от стены глыбу льда.- Наоборот...- Он с усилием пихнул глыбу, и она медленно поплыла к выходу из тоннеля.- Наоборот, Валноге удобнее, когда брусья крупные.

- Лед,- сказала Галя.- Совсем как на земле. Я теперь буду всегда ходить сюда после работы.

- Вы очень скучаете по Земле?- робко спросила Зойка. Зойка была на десять лет моложе Гали, работала лаборанткой на астрометрической обсерватории и робела перед своей заведующей.

- Очень,- ответила Галя.- И вообще по Земле, Зоенька, и так хочется посидеть на траве, походить вечером по парку, потанцевать... Не наши воздушные танцы, а обыкновенный вальс. И пить из нормальных бокалов, а не из дурацких груш. И носить платье, а не брюки. Я ужасно соскучилась по обыкновенной юбке.

- Я тоже,- сказал Потапов.

- Юбка - это да,- сказал Козлов.

- Трепачи,- возразила Галя.- Мальчишки.

Она подобрала осколок льда и кинула в Потапова. Потапов подпрыгнул, ударился спиной в потолок и отлетел на Стаценко.

- Тише ты,- сердито сказал Стаценко.- Под пилу угодишь.

- Ну, довольно, наверное,- сказал Козлов. Он отвалил от стены третий брус.- Грузи, ребята.

Они погрузили лед на платформу, затем Потапов неожиданно схватил одной рукой галю, другой рукой Зойку и забросил обеих на штабель ледяных брусьев. Зойка испуганно взвизгнула и ухватилась за Галю. Галя засмеялась.

- Поехали!- заорал Потапов.- Сейчас Валнога даст вам премию - по миске хлорелловой похлебки на нос.

- Я бы не отказался,- проворчал Козлов.

- Ты и раньше не отказывался,- заметил Стаценко.- А уж теперь, когда у нас голод...

Платформа выехала из «айсгротте», и Грегор задвинул ворота.

- Разве это голод?- сказала Зойка с вершины ледяной кучи.- Вот я недавно читала книгу о войне с фашистами - вот там был действительно голод. В Ленинграде, во время блокады.

- Я был в Ленинграде,- объявил Грегор.

- Мы едим шоколад,- продолжала Зойка,- а там выдавали по полтораста граммов хлеба на день. И какого хлеба! Наполовину из опилок.

- Так уж и из опилок,- усомнился Стаценко.

- Представь себе, именно из опилок.

- Шоколад шоколадом,- сказал Козлов,- а нам туго будет, если не прибудет «Тахмасиб».

Он нес электропилу на плече, как ружье.

- Прибудет,- уверенно сказала Галя. Она спрыгнула с платформы, и Стаценко торопливо подхватил ее.- Спасибо, Костя. Обязательно прибудет, мальчики.

- Все-таки я думаю, надо предложить начальнику уменьшить суточные порции,- сказал Козлов.- Хотя бы только для мужчин.

- Чепуха какая,- сказала Зойка.- Я читала, что женщины гораздо лучше переносят голод, чем мужчины.

Они шли по коридору вслед за медленно движущейся платформой.

- Так то женщины,- сказал Потапов.- А то дети.

- Железное остроумие,- сказала Зойка.- Прямо чугунное.

- Нет, правда, ребята,- сказал Козлов,- если Быков не прибудет завтра, надо собирать всех и спросить согласия на сокращение порций.

- Что ж,- согласился Стаценко.- Я полагаю, никто не будет возражать.

- Я не буду возражать,- объявил Грегор.

- Вот и хорошо,- сказал Потапов.- А я уж думал, как быть, если ты вдруг будешь возражать.

- Привет водовозам,- крикнул астрофизик Никольский, проходя мимо.

Галя сердито заметила:

- Не понимаю, как можно так откровенно заботиться только о своем брюхе, словно «Тахмасиб» - автомат и на нем нет ни одного живого человека.

Даже Потапов покраснел и не нашелся, что сказать. Остаток пути до камбуза прошли молча. В камбузе дядя Валнога сидел, понурившись, возле огромной ионообменной установки для очистки воды. Платформа остановилась у входа в камбуз.

- Сгружайте,- сказал дядя Валнога, глядя в пол. В камбузе было непривычно тихо, прохладно и ничем не пахло. Дядя Валнога мучительно переживал это запустение.

В молчании ледяные брусья были отгружены с платформы и заложены в отверстую пасть водоочистителя.

- Спасибо,- сказал дядя Валнога, не поднимая головы.

- Пожалуйста, дядя Валнога,- сказал Козлов,- пошли, ребята.

Они молча отправились на склад, затем молча вернулись в зал отдыха. Галя взяла книжку и улеглась в кресло перед магнитовидеофоном. Стаценко нерешительно потоптался возле нее, поглядел на Козлова и Зойку, которые снова уселись за стол для занятий (Зойка училась заочно в энергетическом институте, и Козлов помогал ей), вздохнул и побрел в свою комнату. Потапов сказал Грегору:

- Ходи. Твой ход.

Видимо, крупный метеорит угодил в отражатель, симметрия распределения тяги по поверхности параболоида мгновенно нарушилась, и «Тахмасиб» закрутило колесом. В рубке один только капитан Быков не потерял сознания. Правда, он больно ударился обо что-то головой, потом боком и некоторое время совсем не мог дышать, но ему удалось вцепиться руками и ногами в кресло, на которое его бросил первый толчок, и он цеплялся, тянулся, карабкался до тех пор, пока в конце концов не дотянулся до панели управления. Все крутилось вокруг него с необыкновенной быстротой. Откуда-то сверху вывалился Жилин и пролетел мимо, растопырив руки и ноги. Быкову показалось, что в Жилине не осталось ничего живого. Он пригнул голову к панели управления и старательно прицелившись, ткнул пальцем в нужную клавишу.

Киберштурман включил аварийные водородные двигатели, и Быков ощутил толчок, словно поезд остановился на полном ходу, только гораздо сильнее. Быков ожидал этого и изо всех сил упирался ногами в стойку пульта, поэтому из кресла не вылетел. У него только потемнело в глазах, и рот наполнился крошкой отбитой с зубов эмали. «Тахмасиб» выровнялся. Тогда Быков повел корабль напролом сквозь облако каменного и железного щебня. На экране следящей системы бились голубые всплески. Их было много, очень много, но корабль больше не рыскал - противометеоритное устройство было отключено и не влияло на киберштурман. Сквозь шум в ушах Быков несколько раз услышал пронзительное «поук-пш-ш-ш», и каждый раз его обдавало ледяным паром, и он втягивал голову в плечи и пригибался к самому пульту. Один раз что-то лопнуло, разлетаясь, за его спиной. Потом сигналов на экране стало меньше, потом еще меньше и, наконец, не стало совсем. Метеоритная атака окончилась.