Теперь уже Система пронизывала каждый шаг черных «адидасов». Рука потянула айпод из кармана, держа его за раскрытый чехол, не касаясь корпуса пальцами.

Близился условный рубеж, те самые десять шагов, но мужчине в бейсболке оставалось и того меньше – а точнее, три шага, – когда старик совершил разворот и грациозно выбросил металлическую трость на уровне вытянутой руки, угодив по шее очкастого. После удара морщина в виде буквы S разгладилась. Чудовищно долгое время казалось, будто на лице под синим козырьком зияют три черные дыры – стекла очков и точно такой же круглый, беззубый с виду рот. А потом человек упал как подкошенный, тросточка тяжело застучала дальше по тротуару, и Тито замер, почувствовав на плечах чьи-то ладони.

– Воруют! – звенящим, поразительно зычным голосом завопил старик. – Держи вора!

Тито сделал обратное сальто, заставив охотников по инерции пролететь вперед, а когда приземлился, Ошоси показал ему элегантного Маркоса. Тот с учтивой улыбкой выпрямлялся между красиво оформленными овощными лотками, поднимая что-то с асфальта. Его руки в перчатках крепко сжимали какую-то доску, а ноги встали на ширине плеч. Трое мужчин, устремившихся к старику, будто наткнулись на заколдованную невидимую стену и, превратившись в пернатых, полетели через нее по воздуху. Один из них рухнул на овощной лоток. Послышался многоголосый женский визг.

Маркос отбросил деревянную рукоятку, на которой только что держалась натянутая проволока, так, словно вдруг увидел на ней грязь, и зашагал себе дальше.

Преследователи сообразили, что Тито у них за спиной, и дружно повернулись, столкнувшись плечами. Более крупный мужчина хлопал себя по шее, куда тянулись провода от рации.

– Красные победили! – объявил он с дикой, необъяснимой яростью (интересно, что за победа имелась в виду?) и ринулся вперед, на ходу отпихнув товарища.

Тито, которому пришлось изображать панику и с якобы растерянным видом таращиться по сторонам, чтобы охотники поверили, что были близки к победе, увидел его неуклюжие движения и понял: дальше ломать комедию уже не имеет смысла. Он уронил айпод на пути противника и притворно дернулся следом, подчеркивая, куда именно упала его потеря. Неудачливый преследователь инстинктивно отпихнул его в сторону, а сам грузно спикировал за айподом. Тем временем Тито бросился наутек. Второй мужчина попытался остановить его приемом, который наверняка подсмотрел в американском футболе. Тито кинулся между его ногами и что есть мочи пнул врага. Судя по отчаянному визгу, удар пришелся в ахиллесово сухожилие.

А Тито уже бежал на юг, прочь от пересечения Парка и Семнадцатой, а значит, от места назначения. Мимо человека из обувного отдела в «Прада», одетого в заляпанную краской спецовку лоточника и держащего в руке желтую коробку с тремя короткими черными антеннами.

Со всех сторон от беглеца, дыша, как огромные псы, мчались ориши – охотник и открыватель, открыватель и расчиститель путей. И еще Осун, чья роль оставалась тайной.

Милгрим скорее почувствовал, нежели услышал щелчок, с которым крохотная «собачка» поддалась напору заточенного зажима от шариковой ручки. Мужчина глубоко вздохнул, наслаждаясь непривычным чувством победы. Затем ослабил браслет, не снимая его с поручня, осторожно высвободил кисть и как можно равнодушнее огляделся вокруг. Брауна было нигде не видно, но ведь оставались его гостиничные гости, плюс как знать, из кого еще состояла пресловутая команда красных...

И почему они, эти команды, всегда называются красными? От нехватки воображения? Синие – и то чрезвычайно редки. А уж зеленых и черных вообще не встречается.

Послеполуденное солнце освещало парковые аллеи, заполненные пешеходами. Между тем кое-кто из них наверняка лишь прикидывался, будто гуляет. А сам играл в игру с участием Брауна, и его НУ, и неизвестно кого еще. Полиция поблизости не показывалась. Странное дело. Хотя Милгрим уже давно не бывал в этих местах, и, возможно, служители порядка нашли какой-нибудь новый способ исполнять свой долг.

– А он оказался дефективный, – извиняющимся тоном пролепетал мужчина, репетируя оправдание на случай, если Браун вернется прежде, чем у пленника хватит духа встать со скамейки. – Так я решил здесь подождать.

На плечи Милгрима опустились тяжелые руки.

– Спасибо за ожидание, – произнес размеренный низкий голос. – Только мы вовсе не детективы.

Мужчина посмотрел на левое плечо. Там лежала огромная черная ладонь с отполированными до блеска розовыми ногтями. Он закатил глаза, робко вывернув шею и увидел огромный утес, затянутый в черную конскую кожу с множеством кнопок, над которым высился мощный, идеально выбритый подбородок.

– Мы не детективы, мистер Милгрим. – Еще один мавр обогнул скамейку с другого конца, на ходу расстегнув плащ, похожий на латы; под кожаной кирасой обнаружился парчовый двубортный жилет иссиня-черного цвета и атласная рубашка с изящным воротником оттенка артериальной крови. – Мы вообще не из полиции.

Милгрим изогнул шею чуть сильнее, чтобы лучше рассмотреть человека, чьи руки лежали у него на плечах словно двухфунтовые мешки с мукой. Черные рыцари были в тех же обтягивающих шапочках, которые он запомнил еще в корейской прачечной на Лафайет-стрит.

– Это хорошо, – сказал Милгрим, лишь бы сказать хоть что-нибудь.

Конская шкура затрещала по швам, когда второй из мавров сел на скамейку, задев неудавшегося беглеца исполинским плечом.

– Я бы на вашем месте не говорил так уверенно.

– Ладно, – кивнул Милгрим.

– А мы вас искали, – произнес первый, не убирая увесистых ладоней. – Правду сказать, не очень активно. Зато когда вы решили позаимствовать телефон у некоей юной леди и связаться со своим знакомым, тот немедленно позвонил по старой дружбе мистеру Бердуэллу, который набрал номер, определившийся у Фиша на экране, и, применив к хозяйке трубки особые приемы социальной инженерии... Видите ли, девушка и так подозревала, что вы пытались украсть ее телефон... Мистер Милгрим, вы успеваете за моими рассуждениями?

– Да, – подтвердил тот, чувствуя, как его захлестывает лишенное всякой логики, но совершенно непреодолимое желание прицепить наручник обратно, чтобы волшебным образом повернуть ход событий вспять и возвратиться на несколько минут назад; теперь уже парк из ближайшего прошлого казался ему райским островком покоя, света и безмятежности.

– По случаю, мы оказались рядом, – вмешался сосед по скамейке, – и заглянули на Лафайет-стрит, где и наткнулись на вас. После чего, в виде одолжения мистеру Бердуэллу, некоторое время следили за вашими перемещениями, ожидая возможности потолковать с глазу на глаз.

Исполинские руки на плечах внезапно потяжелели.

– А где же ваш вечный спутник, этот ублюдок с рожей копа? Тот, который вас привез?

– Он совсем не коп, – ответил Милгрим.

– Тебя не об этом спрашивают, – отрезал сидящий рядом.

– Ух ты! – воскликнул стоящий позади. – Там белый старикан врезал здоровенному парню!

– Воруют! – завопил кто-то на овощном рынке. – Держи вора!

В торговых рядах началось волнение.

– А еще говорят, район облагораживается[118], – пробормотал сидящий на скамейке, словно досадуя на непрошеное вмешательство.

– Черт, – выругался стоящий за спиной и отпустил плечи Милгрима. – Там облава.

– Он из DEA! – выкрикнул пленник и рванулся вперед.

Старые кожаные подошвы кошмарно скользили, а он перебирал ногами, как в старом-престаром фильме с дергающимися кадрами. Или в очень плохом ночном кошмаре. Тем более что на бегу он воинственно, будто крохотный меч, держал перед собой с трудом заточенный ключ Гудини.

Система учит избегать погони любыми средствами, как утверждали дяди. Тот, кто следует Системе, предпочитает не уносить ноги, а не даваться в руки. Разницу объяснить нелегко, однако представьте себе людей, сцепившихся ладонями через стол. Рука, натренированная по Системе, при желании ускользнет, но не дастся.