Он поступил низко, целуя ту, что ему не принадлежала, но находилась под его защитой.

Что на него нашло? Хотел бы знать, что побудило к безумству. Еще кипевшая после боя кровь в жилах? Пробуждающиеся чувства случайно вылились на фиктивную жену, раз незнакомка далеко? Или пора уходить?

Φрост подошел к зеркалу и внимательно вгляделся в угрюмое лицо.

Что-то странное творилось с ним. Вместо эйфории испытывал злость на себя.

Значит, это не пробуждение, но и на превращение в безумного монстра не похоже.

Да и артефакт не позволил бы сорваться во тьму. Еще рано.

Наваждение… На кого или на что грешить за свою несдержанность?

Может, виновата картинка, намертво отпечатавшаяся в памяти? Видение Изольды, явившейся на кухню босиком.

Когда избавлял ее от следилок и маячков, сосредоточился на их поиске и привлекательность стройного тела отметил отстраненно. А вот когда девушка спустилась на кухню…

Чувства и желания давно заледенели, но он оценил длину ног, притягательность крутых бедер, стройность точеных лодыжек, изящество щиколоток. И пальчики с розовыми ноготками. Нежные ступни, и хозяйка их тоже оказалась нежной, хоть пыталась скрыться за колючками вспыльчивого характера.

Изольда… Девочка-весна, случайно выросшая на Севере. Ей бы цвести под ярким солнцем, а не в краю, где утром можно не проснуться.

И ей точно не место рядом с обреченным смертником.

Проснулась я на грани ночи и утра, когда темнота ещё сопротивлялась, не желая передавать власть робкому свету.

Проснулась — и сразу все вспомнила. И бой с волколаками, невероятное, пусть и жуткое зрелище, и то, что Фрост одинаково превосходно обращался с обычным топором и с тьмой.

Спонтанный страстный поцелуй я также помнила. Обидно, что Φрост приказал забыть все, тогда как я, возможно, планировала на смертном одре похвастаться поцелуем с кромешником, за которым была фиктивно замужем, своим внучкам. С его стороны нечестно и эгоистично лишать меня подобного удовольствия, в стиле темных…

Оглядевшись, я обнаружила в спальне свои вещи. Приятная неожиданность — Фрост сам снял следилки с шубы и платья. Может, зря в эгоизме обвинила?

Теплые чулки, кружевное платье, поверх него безрукавка и свитер стража — все скрыла длинная шуба. Надеюсь, не отморожу себе зад, пока доберусь до города.

Я не сбегала, не прощаясь, нет. Я обязательно вернусь вечером. У невежливого, поспешного ухода две причины: паническая боязнь опоздать на работу и неодолимая потребность в одиночестве. Мне нужно время, что бы обдумать все, что произошло в последние сутки.

И да, я не могла проехать через ворота Вьюги на одном ньйоре с Фростом. Ни за что. Сначала о моем замужестве должен узнать лорд-хранитель, а потом уж — рядовые стражи. Так будет правильно.

Пришлось красться по дому, как вору. Липкое пятно, ночью подло свалившее с ног, оказалось не вареньем, а каким-то темным зельем. И кто же это такой неаккуратный?..

До двери добралась, неся сапоги в руках. Отодвигала тяжелую задвижку, прося у богини Матери удачу. И она ее послала: никто не проснулся, даже петли негромко скрипнули, когда я вышла на улицу. Постояв с мгновение на крыльце, сбежала вниз.

Серое утро встретило пушистым снежком, колючим ветром и далеким карканьем ворона. Где-то стучал дятел, добывая себе пропитание.

Мой желудок заурчал, напоминая, что и он не прочь позавтракать.

Я отлично помнила дорогу — все же в детстве облазила с друзьями ближайшие окрестности Вьюги, благоразумно не забредая в глухую чащу, где темно даже в летний полдень и велика вероятность нарваться на нечисть.

Северное приграничье рано учит осторожности и самостоятельности. По мнению большинства девушек, с которыми познакомилась в университете, у меня и детства-то не было. Пускай, я ни за что не променяла бы свой опыт на их пустое, беззаботное времяпровождение.

Пешком до ворот Вьюги я шла около часа. Неожиданно долго — каждый день добираться на службу устану.

Стражи, уже другая смена, без Йохана, впустили в город, не задавая лишних вопросов.

Из нарочно приоткрытого окна «Снежной ведьмы» плыл дивный аромат горячей сдобы — так хитрая Хельга ненавязчиво зазывала ранних посетителей. Я прошла мимо с урчащим животом, взяв волю в кулак. Голод оказался слабее желания избежать встречи с подругой, которая обязательно будет ржать, когда узнает, что я вышла замуж за Фроста. Еще возомнит себя великой прорицательницей, видящей истинные пары.

Дом встретил тишиной и грустью. Я вернулась сюда другой, прошедшие сутки изменили что-то в душе. Легкий холодок страха поселился внутри — я больше не чувствовала себя здесь в безопасности. Поступок отчима уничтожил мой покой…

Ну, нет уж. Дом все еще остается моей маленькой крепостью. Я не хочу бояться!

Повесив шубу, первым делом вскрыла панель управления защитой жилья. Достав кристалл, окропленный капелькой крови Марона, с непередаваемым наслаждением наступила на него каблуком. Вот и все. Доступ остался у мамы с сестрой и Хельги.

Ни один чужак сюда больше не войдет. А отчим для меня отныне посторонний человек, подло бьющий в спину предатель.

Выбросив осколки в мусорное ведро, я быстро искупалась в ледяной воде — времени, чтобы артефакт ее подогрел, не хватало.

Для магов-защитников дозволялись определенные вольности в одежде, но сегодня я четко соблюла все правила, надевая форму стража. Любую мелочь стоит учитывать, когда планируешь заглянуть к руководству и предчувствуешь выволочку.

Задобрив бунтующий желудок куском копченого окорока и порцией подсохшего медового пирога, я выскочила из дома. Не потороплюсь — опоздаю. А это плохо, когда идешь к лорду-хранителю сознаваться в смене семейного статуса.

Договор не запрещал выходить замуж, но устно магичек, беря на службу, просили не спешить обзаводиться детьми ближайшие пять лет. Впрочем, мне это не грозило — для начала нужно найти достойного папу для будущих детишек, а уж потом заниматься пополнением семейства…

Я споткнулась, когда представила Фроста с младенцем на руках. Великан и кроха… что-то в этом есть. В моем воображении они улыбались. Боги мои, какие глупости лезут в голову!

На всякий случай я даже сотворила отпугивающий нечисть жест. Вопреки убеждениям наивных людей из столицы, тварям страшны только сталь и магия, а на скрещенные пальцы начхать, но вдруг хотя бы дурацкие мысли прогонит?

Отворяя ворота, успела подумать, что не мешало бы снег во дворе почистить — засыпало за сутки моего отсутствия.

Толчок в грудь — и я уже в мягком сугробе.

В лицо полетела желтая клякса — машинально я выставила щит. Отбила заклинание, но не сеть, брошенную вслед за ним.

Обычная рыболовная снасть оказалась с подвохом — на нитях сверкали зеленые с красной искрой камни. Уршиль. Снова!

— Привет, милая, — хохотнул Кастанос. Спрятав разряженный боевой артефакт, он навалился на меня сверху, вжимая в снег. — Не ждала?

Оцепенение прошло, я закричала — толстая рукавица вмиг заткнула рот.

— Дрянная девчонка, сколько возни с тобой! — недовольно прошипел делец, обматывая меня поверх сети веревкой.

Мыча и брыкаясь, я изо всех сил старалась отпихнуть его, ударить хоть коленкой.

Но какой бы крепкой ни была женщина, самый заурядный мужчина физически обычно сильней.

Сознание захватывала паника. Неужели попалась? Так неосторожно и глупо? И что Кастаносу нужно от меня, в конце-то концов? Во внезапно вспыхнувшую страсть не верю — она бывает лишь в любовных романах!

— Ничего, недолго мне мучиться, — бормотал Кастанос, — вывезу в пустошь — и забуду, как зовут заразу. И она перестанет сниться…

Он бубнил себе под нос, как ненормальный. И я испугалась еще сильнее, если это мыслимо. Одно дело — делец, с которым можно договориться, и совсем другое — умалишенный, видящий меня во сне.

Без магии, пойманная врасплох, я трепыхалась изо всех сил. Тщетно. Кастанос вжимал в снег немаленьким весом, и я быстро выдохлась.