— Принцесса, ты называешь это место царством снов. Что это значит?

— А ты до сих пор не понял? Как только я пересекла границу мира Альморана, мне сразу многое открылось, стало известным наверняка то, что прежде я ощущала, как в тумане. Я поняла, что моя прежняя жизнь была ненастоящей. И если, будучи по-прежнему разделенной, здесь я кажусь тебе подлинной, то только потому, что здесь — мир, в котором царят иллюзии.

— Альморан говорил о тряпке, пропитанной зельем, вызывающим забытье... но со временем я понял, что ему нельзя верить.

— Я не хочу сказать, что мне ясны все его замыслы, но я точно знаю: он желает удержать нас здесь. Зачем мы ему нужны — это мне непонятно: ведь своими мечтами он творит и богатство, и красоту, и целые армии друзей. Но все же мы зачем-то ему понадобились. Почему-то у меня есть подозрение, что он желает взять меня в жены. Чего он хочет от тебя — об этом я могу только догадываться, но твердо уверена только в одном: он — безумец.

— Мы должны разрушить его чары! Но как?

— Хвала богам за то, что нам наконец удалось встретиться здесь, а не в пиршественном зале во время иллюзорной трапезы! Много раз, бродя по этим садам, я пыталась найти, где пролегает граница владений Альморана. Увы, слишком часто я ходила по кругу. Сколько раз я возвращалась к дому, думая, что далеко ушла от него. Принц, вместе с тобой, сейчас, мы познали больше истины, чем за все то время, что томимся в царстве Альморана. Быть может, если мы с тобой тронемся в путь вместе, мы сумеем одолеть странные чары, которыми окутано это царство, и сможем найти место, где его стены более тонки.

Джем порывисто вскочил.

— Сейчас же — в путь!

— Нет, не спеши. Завтра — когда будет светло и когда Альморан будет думать, что мы гуляем по саду. Порой я ощущала, что он следит за мной в то время, когда я сплю. Решившись на эту встречу, я рисковала, но теперь чувствую, что мне пора возвратиться в мои покои как можно скорее. Радуга, пойдем!

У Джема от долгого сидения на земле затекли ноги, и он с трудом поспевал за своими спутниками. В какое-то мгновение, повернув на извилистой тропинке, он решил, что принцесса исчезла, хотя он только что ее видел. Поистине, в этом саду так легко было заблудиться!

Услышав, как загавкал Радуга, Джем бросился вперед — в ту сторону, откуда послышался лай. За деревьями уже был виден. продолговатый пруд. Принцесса стояла на берегу пруда и пристально смотрела на загадочный дом. Джем бросился к ней. Озаренная луной, девушка вдруг стала поразительно похожа на Кату. Зябко дрожа, она обернулась, устремила на Джема умоляющий взгляд. Ее глаза были полны слез...

Ката? Да, она была Катой!

Джем бросился к девушке, сжал ее в объятиях.

А в следующее мгновение он оказался в пруду и с изумлением понял, что девушка — Ката? Конечно же, нет! — возмущенно оттолкнула его. Джем погрузился в прохладную зеленоватую воду и поплыл к противоположному берегу. Наконец он выбрался из пруда и поднялся на террасу.

В ту ночь он спал плохо: ему снились дурные сны — они были эротическими, но при этом страшными. Посреди ночи Джем проснулся, весь дрожа, поднялся с кровати и подошел к окнам, чтобы закрыть их. Выглянув из окна, он увидел, что пруд высох и его дно покрылось паутиной трещин. С деревьев облетели листья — сад словно бы умер. Джем, встревоженный и зачарованный, поспешил выйти на террасу, чтобы удостовериться в том, что все, что он видит, — правда.

А когда он повернулся к дому, на краткий миг ему показалось, что перед ним — руины.

— Полти... Полти.

Откуда он доносился, этот стон? Трясясь от холода и пребывая в полном смятении, Боб не сразу догадался, что слышит собственный голос. Он разлепил веки и снова сомкнул. Нет, утро еще не наступило. Воспаленное воображение снова нарисовало ему Полти с синей кожей и пылающими волосами. Боб думал о том, что они с другом так редко разлучались, а если и разлучались, все равно Полти был средоточием жизни Боба так долго, что казалось, так было всегда.

Теперь Боб уже смутно помнил, как это началось — в тот день, когда он наткнулся на мальчишку с морковными волосами, прятавшегося в конюшне за «Ленивым тигром». Как давно это было — о, ведь это было еще до того, как пришел Арлекин и исполнил свой странный танец на деревенской лужайке! Позже Боб узнал о том, что в тот день Полти прятался в конюшне от досточтимого Воксвелла, злобного отчима, который его нещадно избивал. Но с самого начала Полти показал себя неустрашимым вождем. Между мальчишками завязалась драка, и конечно же, Полти вышел победителем.

— Полти... Полти...

Боб перевернулся на спину. Как немилосердно ныли у него руки и ноги! Он смутно догадывался, что лежит на полу. А где же кровать? Нужно найти ее... но не теперь. Боб снова погрузился в дремотные воспоминания. Он думал о Полти в те дни — в те славные денечки, когда они спали в одной постели, рядышком, в «комнате Нова Риэля». Потом он увидел Полти в новом жилете, который для него вышила мать Боба, а потом — Полти обнаженного, лежащего на Скале-Убийце в тот день, когда погиб Вэл... нет, не так: в тот день, когда Полти убил Вэла. Боб знал, Боб всегда знал, что Полти — чудовище, но что он мог поделать? Он знал это, но связь между ними всегда была сильнее этого знания, а еще сильнее было его преклонение перед другом.

— Полти... Полти...

Имя друга звучало в сознании Боба подобно набату. О, ему казалось, что его руки и ноги налились свинцом! Язык и губы у него пересохли, ноздри щипало от жуткого зловония. Боб застонал и сжал лицо руками. Но ведь еще не утро, верно? Не могло еще наступить утро. Боб снова, словно по спирали, опустился к глубинам собственного сознания и опять увидел своего огненноволосого друга. Ему припомнился тот день, когда синемундирники арестовали Полти, а потом — то, каким красавцем тот вернулся. Разве это не стало подтверждением того, что Полти всегда все делал правильно? Разве новообретенная красота не была наградой за все его деяния? Боб еще сильнее сдавил пальцами лицо. Чего ему было хотеть от жизни, когда ему выпало счастье служить столь могущественному и прекрасному повелителю? Вдруг Бобу показалось, что он увидел полоску света — призрачного, серого. Может быть, все же настало утро? О, но он больше не должен был валяться здесь! Нужно было позаботиться о чистом белье для Полти, вынести ночной горшок, раздобыть выпивку для опохмелки...

Боб рывком сел и тут же вскрикнул от страшной боли в голове. Он застонал и пригнулся. На миг ему показалось, что он лежит... в тесной могиле, а головой стукнулся о надгробную плиту, но вскоре он понял, что боль угнездилась у него в глазницах.

Боль немного унялась, но вместе с этим к Бобу возвратились все ужасы вчерашнего дня. А потом — медленно, постепенно — дико дрожащий Боб осознал все ужасы дня сегодняшнего. Куда он угодил? Что это за место? Пожалуй, в конце концов это действительно было нечто вроде могилы.

У другой стены тесной каморки лежал, распростершись на полу, Бергроув. Боб сразу уверился в том, что его спутник мертв.

— Ти-вить! Ти-ву-уу!

— Ой, погляди-ка! Это же «Боб-багряный»!

Сидя на ветке у дороги, весело распевала птичка. Ланда потянулась было к ней, но птица испугалась, вспорхнула и улетела прочь. Ланда огорченно вздохнула. Как она сожалела о том, что лишена удивительного дара Каты! Однако она тут же мысленно отругала себя: она была жрицей и обладала собственным даром — вот только она горько переживала из-за того, что даже с помощью этого дара не способна была возвратить Кату.

— Она не такая храбрая, эта пичуга, как ее тезка, — улыбнулся Хэл.

— Гм? Ах, ну да, как Боб Багряный!

— Бедняжка жрица, ты по-прежнему не в себе, да? Стоит ли так изводиться? Я же вижу, как ты мучаешься. Ты побледнела, у тебя темные круги под глазами. Успокойся: никто не винит тебя в случившемся. Нам предстоят большие испытания, и мы должны смотреть в будущее.