Лицо её исказилось гримасой боли. Она помолчала, видимо, заново переживая события той ночи, слёзы тихо скатывались по щекам, капали на перила… Со вздохом продолжила:

— Страшно, конечно, было его одного оставлять, и Павлик пытался что-то сделать, но ничего не вышло. Андрей Геннадьевич — хозяин, кто с ним будет спорить… Я вам на сотовый не дозвонилась, домой позвонила, а там какая-то женщина сказала, что вы уехали. Только неизвестно, куда. Ещё каких-то гадостей про вас наговорила, я так удивилась, спросила, кто она. Женщина назвалась сестрой мужа. Я уже потом сообразила, что бывшего — вы ведь не замужем сейчас… В общем, в ту ночь я глаз не сомкнула, так разнервничалась… Утром примчалась с собаками, а вы уже в обмороке. Дальше вы знаете…

— Оля, а при чём тут записка? — недоумённо спросила я, переварив информацию, по большей части ненужную.

— Записка?.. — отрешённо повторила она. — Понимаете… я к Анжелике Сергеевне очень привязана была, и переживала её смерть совершенно искренне, поверьте… Но через некоторое время вдруг поняла: её же не вернуть… И что это мой шанс. Другого не будет! У Андрея никого не осталось… получалось, я сейчас ближе всех. Думала, ведь это не его родственники… приехали и уедут, а я останусь и буду заботиться о нём. А потом признаюсь… Он ведь ко мне всегда хорошо относился. И так уже размечталась, что всё у нас получится, что мы поженимся и что, может быть, у нас даже дети будут… А тут вы. И он всё время с вами. А на меня совсем внимания не обращает. Я всё ждала, когда вы уедете, а вы всё никак не уезжали… В общем, я увидела, что не я, а вы — самый близкий человек… И испугалась. Вдруг между вами что-то возникнет…

— Господи, Оля, что ты несёшь?

— Ну ведь такое может быть… Ведь всякое бывает. И тогда всё, никаких шансов… От этой мысли у меня просто в голове помутилось. И я эту дурацкую записку подложила. Думала, Андрей испугается и отправит вас домой. А потом так разволновалась! Решила — вернётесь вы с банкета, расскажу всё, и будь что будет. Я же совсем врать не умею. И в детстве так — совру, вроде удачно всё — поверили… а потом сама так замучаюсь, что всю правду и выложу… Не умею я по-другому… — она снова всхлипнула и затихла.

Ночь медленно двигалась к концу. Небо на востоке светлело, пропитанный утренней свежестью воздух доносил сладкий аромат петуний, росших в каменных чашах перед входом в здание.

Не обращая внимания на притихшую Ольгу, я закрыла глаза, вдыхая такой знакомый с детства запах. Петуньи почему-то были весьма популярным растением в нашем городе и росли практически перед всеми муниципальными учреждениями, включая школы, больницы и детсады.

Хорошо бы вернуться в детство, где все проблемы решаются не тобой, и оттого кажется, что решаются они просто и легко, или что их вовсе нет…

— Ладно, не расстраивайся. В конце концов, каждый куёт своё счастье, как умеет. Только непросто там всё, с этой любовью. От наших желаний мало что зависит… Хорошо, что рассказала, хоть что-то прояснилось, — я вздохнула, а про себя с досадой подумала: «Значит, не Димка…» И тут же разозлилась на себя: «А ты всерьёз хотела, чтобы это был он?!»

Вот как оно всё так нелепо устроено? Почему нельзя сразу встретить своего человека и любить его всю жизнь? Почему некоторые, как Оля, влюбляются не в тех, и мучаются вот так годами? Зачем?! Кому эти страдания нужны? Мне всегда было проще поверить в неправильность выбора, чем принять такую несправедливость Вселенной…

— Оль, а как ты сюда попала? — через некоторое время спросила я.

— Так мне Павлик позвонил…

— Ну да, конечно, Павлик. А где он сам, кстати?

— Да должно быть, с ГАИ разбирается… Как разберётся — подъедет, наверное.

Но подъехал не только Павлик.

Нарушая покой большей частью спящего здания, послышался шум подъезжающего автомобиля. Я поднялась и посмотрела вниз. К больнице приближался новенький БМВ, за которым следовала не слишком ухоженная чёрная «Волга». Магистр потянулся, выгнул спину и спрыгнул с перил.

— А вот и ваш Павлик приехал, — сказала я Оле, всматриваясь в высаживающихся граждан.

Среди них оказались сам Пал Палыч, его заместитель и… следователь Азаров. Появление последнего персонажа в данных обстоятельствах не сулило ничего хорошего.

— Оль, ты иди, мы сейчас тоже подойдём.

Ольга вышла, а я опять вцепилась в сигареты.

«Так, пора лечиться — нервы ни к чёрту!»

Сигарета прыгала в руках. Плюнув на это дело, я с раздражением затушила её, сделала глубокий вдох и распахнула дверь.

Мы появились в холле одновременно — со стороны балкона мы с Магистром, со стороны входа — вышеупомянутая троица. Виктор Андреевич при виде нас на секунду притормозил, что вполне объяснимо — ему ещё не доводилось видеть меня в полном блеске. К его чести следует добавить, что остановился он лишь на мгновение и тут же нахмурился, вероятно, разозлившись на себя за излишнюю впечатлительность. Я была с ним солидарна — повышенная эмоциональность профессионалу не к лицу.

— Доброе утро, Маргарита Николаевна, — сказал он, подойдя ближе и окинув взглядом мой «эскорт», который от начала вечеринки существенно разросся и сейчас включал и братьев-компаньонов, и много кого ещё. По приезду в больницу Кирилл с Денисом пытались сунуться ко мне с ухаживаниями, но я сразу предупредила, что не хочу сейчас ни с кем общаться, и намеренно уселась между Олегом и Машей, чтобы больше никто не совался. Но это пока не появилась Ольга…

— Утро добрым не бывает. А нынешнее так и вовсе таким не назовёшь, — сердито буркнула я в ответ, отчего Магистр осуждающе закатил глаза. — Здравствуйте, Виктор Андреевич. Полагаю, у вас ко мне разговор?

— Правильно полагаете, — Виктор снова бросил взгляд на нашу компанию и добавил: — Но я бы предпочёл поговорить наедине.

— Тогда пройдёмте на балкон. По странному стечению обстоятельств сегодня он стал моей резиденцией, и я к нему уже даже успела привыкнуть.

Мы вышли. Я уселась на «своё» место и жестом пригласила Виктора устраиваться напротив.

— Ничего хорошего вы мне, конечно, не сообщите, следовательно, что у нас ещё плохого?

— Плохое у нас, Маргарита Николаевна, то, что мои предупреждения никто не воспринял всерьёз, — язвительно отозвался он. — И вот результат. Водитель не справился с управлением. На первый взгляд ничего особенного, правда? Вот только не верю я в такие совпадения. Сначала жена погибает при странных обстоятельствах, а следом и муж попадает в аварию. Два несчастных случая подряд, и с кем?! Не с какими-то там никому неизвестными гражданами, и даже не с предпринимателями средней руки! А с богатейшими людьми города! Прямо классика!

Я пожала плечами — мол, всякое бывает.

— Нет, Маргарита Николаевна, не бывает, — ответил Виктор на мой жест, будто прочитав мысли. — Останки машины, конечно, отправили на экспертизу, посмотрим, что там. Но вот что занятно: Андрей Геннадьевич оставил автомобиль у входа, где доступ к нему имел практически каждый. Просто провокация какая-то! Неужели трудно распорядиться, чтобы отогнали? Есть же закрытая стоянка! — Виктор возмущённо махнул рукой, сорвался с места и навис надо мной. — В вашей семье вообще попадаются здравомыслящие люди? Или всем одинаково наплевать на свою жизнь?! Одна отправляется за город в сомнительной компании и погибает, другой бросает машину где попало и попадает в аварию, третья получает записку угрожающего содержания… И что? Да ничего! Всё нормально! Вроде как признание в любви получила! Вы почему не сообщили мне о записке?! Тоже торопитесь на тот свет?!

— Да как вы смеете на меня орать?! — возмутилась я, тоже подскочив со стула. Взоры всех присутствующих по ту сторону стеклянных дверей обратились в нашу сторону, и я с негодованием, но значительно тише, добавила: — Чего вы орёте, как рогоносец?!

— Что?.. — изумился Виктор.

— Ничего! Разорались тут, как ревнивый муж…

— Я не знаю, как орут ревнивые мужья — извините, никогда женат не был, — «обрадовал» Виктор, уменьшив, однако, громкость. Затем достал пачку и прикурил две сигареты, одну из которых сунул мне.