– Завтра вечером по московской программе будет интервью с этой теткой, вдовой, – вмешался Митя. – Надо обязательно посмотреть.

– Правда? Мить, я к тебе приду, а то у меня мама смотрит все сериалы, до телека не доберешься.

– Конечно, приходи.

Мы гуляли целый час, болтая обо всем на свете, а потом условились встретиться завтра и пойти вместе в кафе-мороженое.

– Ась, а неплохие ребята, правда?

– Да. И умные. А как этот Костя с ходу термин придумал – музи€кгейст, просто потрясающе!

– Мне он тоже понравился, – потупившись, сказала Мотька.

– Ладно, пошли к нам!

– Нет, я пойду домой.

– Интересно, а шмотки, а уоки-токи?

– Ой, верно!

Когда мы пришли, мама была уже дома.

– Девочки, не хотите завтра пойти к нам в театр, на дневной спектакль?

– А что будет, мама?

– Генеральная «Мещанина во дворянстве».

– Тетя Тата, а вы там играете?

– Да.

Мы с Мотькой переглянулись.

– Мама, – решилась я, – а можно четыре билета?

– Четыре? Это для кого же? А, судя по тому, как вы покраснели, для мальчиков?

– Да.

– Ладно, будут вам четыре билета. А что за мальчишки-то?

– Ну, мама!

– Ладно, ладно, молчу, – засмеялась мама и ушла к себе.

– Ась, может, они не захотят идти в театр?

– А мы сейчас им позвоним, – сказала я и набрала Митин номер.

– Алло, Митя, это Ася. Слушай, у нас тут вот какое дело, мы с Матильдой идем завтра в театр на генеральную репетицию «Мещанина во дворянстве», вы с Костей не хотите с нами пойти?

– Днем?

– Да.

– Сейчас спрошу у него, он как раз у меня. Ага, он хочет, так что идем. Как договоримся?

Мы условились встретиться у метро в четверть двенадцатого.

Рано утром, часов в семь, Лорд явился ко мне и стал тихо и жалобно скулить. Видно, у него живот заболел. Пришлось встать, наскоро одеться и выйти с ним во двор. Было еще совсем темно. Я спустила Лорда с поводка и поплелась за ним. Да, он не зря меня вывел, бедолага. Придется погулять с ним не меньше получаса. Во дворе еще никого не было. Из нашего подъезда вышел какой-то человек и остановился закурить. Вдруг дверь подъезда опять открылась и во двор в шубе, накинутой на длинный халат, выскочила Ненорма.

– Гриша! – крикнула она. – Ты забыл ключи от машины!

– Ах, Аленька, спасибо! – нежно проворковал Гриша. – Зачем же ты на холод выскакиваешь, я бы сам вернулся! Ну, иди, иди скорее домой!

Ненорма быстро поцеловала Гришу и бросилась в подъезд, видно, ей и впрямь было холодно.

А Гриша сел в стоявший у подъезда красный «жигуленок».

И вдруг меня осенило – Гриша. Гриня! А что, если это он?

Главное сейчас запомнить номер машины. 22-37, а буквы заляпаны грязью, в темноте их не разглядишь. Я бросилась за машиной, но Гриша уже выехал со двора. Так, интересно! Кажется, мама права и Ненорма очень неразборчива в знакомствах. Если это тот Гриша, то, похоже, он ночевал у Ненормы и, значит, вполне мог снять слепки с ее новых ключей. Как же быть? Все еще спят, и Мотька, и дедушка. Да, дела! А вдруг это совсем другой Гриша? Надо сказать, что этот Гриша внешне производит впечатление вполне приличное. Да, наверное, это все-таки не Гриня. Тем не менее надо быть начеку. Но не спешить с выводами, а то можно обидеть ни в чем не повинного человека.

Лорд наконец уже подошел ко мне, значит, можно возвращаться домой. Едва я открыла дверь ключом, как навстречу мне вышел дед.

– Аська, ты откуда? Что случилось?

– Лорду приспичило, вот я с ним и вышла. Дед, а ты уже совсем встал?

– Да, а что?

– Можно с тобой поговорить?

– Разумеется, пошли ко мне, пока всех не перебудили. Ну, что там у тебя, выкладывай!

Я рассказала дедушке о том, что видела во дворе, и о своих предположениях.

– Вообще говоря, возможно все, тем более с такой дурехой, как эта Альбина, но, с другой стороны, если бы его звали Варсонофием или Мардарием, тогда все было бы проще, а Григорий – имя довольно распространенное, и вполне может быть, что этот герой-любовник ничего общего с ворюгой Гриней не имеет. А вот что тебе делать с этой информацией, ей-богу, не знаю. Во-первых, конечно, не болтать лишнего. Зачем компрометировать женщину? А во-вторых… во-вторых, я и сам ума не приложу, как тут быть. Ладно, ребенок, пойди-ка еще поспи, пользуйся, пока каникулы.

Странно, очень странно. Дедушка явно хочет от меня отделаться, и вообще как-то он невнимательно в этот раз относится к нашим детективным историям. Кажется, даже не удосужился прочитать тетрадку с протоколом. Что бы это все значило? Похоже, голова у него чем-то не тем занята. Обычно он сам говорит, что для него лучший отдых – разгадывать какие-нибудь детективные истории, когда он учит новую партию. И сколько раз он их разгадывал!

А сейчас на него надежда плохая. Странно. Я легла, но сна не было. И вдруг я услыхала скрип дедушкиной двери и крадущиеся шаги. Я вскочила и прильнула к щелке в двери. Дедушка подошел к телефонному аппарату в передней и отключил его. Так, значит, он собирается звонить куда-то в такую рань и боится разбудить маму и Липочку звяканьем второго аппарата. Ну, это как раз нормально. А я, похоже, уже совсем рехнулась, собственного деда в чем-то заподозрила, а ему просто надо позвонить!

Мама рано умчалась в театр, к дедушке в 10 часов пришел Александр Ефимович, а я по уоки-токи вызвала Мотьку.

– Алло! Перехожу на прием!

Я быстро сообщила Матильде обо всем, что видела сегодня утром.

– Аська, в одиннадцать буду у тебя, тогда все обсудим.

Ровно в одиннадцать явилась Мотька и принялась выспрашивать у меня подробности.

– Какого он роста? А лицо его ты разглядела?

– Роста он чуть повыше среднего, а лицо я как следует не разглядела, темно было.

– А во что он был одет?

– В темное пальто.

– Без шапки?

– Без. Он же на машине.

– Да, машина. Красные «жигули». А какая модель?

– По-моему, «шестерка».

– Красная «шестерка», номер, хоть и не весь, это уже кое-что. Ты этого Гришу днем узнаешь?

– Ну, если он будет тут, да на машине, узнаю. А так, посреди улицы, вряд ли.

– И ты говоришь, он курит?

– Да.

– А что он курит?

– Понятия не имею. Хотя погоди, я помню, он закурил, и тут же выскочила Ненорма, он с ней поговорил, потом она его поцеловала и ушла, а он бросил окурок и сел в машину. Я хорошо запомнила, где он стоял и куда бросил окурок. Пошли, поищем. Может, и найдем.

Мы мигом спустились во двор и принялись обследовать грязный, полустаявший снег.

– Вот! Это, скорее всего, тот окурок, видишь, он мало успел выкурить. Так, «Кэмел». Ну и что это нам дает? Они ведь тогда у двери, кажется, не курили?

– Нет, табаком не пахло, я бы запомнила. Но это ничего не значит, они же спешили, им не до курева было.

– Знаешь, Матильда, все равно что-то мне это не нравится. Давай-ка все расскажем Мите с Костей. По-моему, они надежные ребята и не продадут нас. Наших с тобой мозгов явно не хватает на это дело.

– А Игорь Васильевич?

– Что-то Игорь Васильевич в этот раз не больно-то всем этим интересуется. Нет, я ничего не хочу сказать, он меня слушает, что-то говорит, но как-то не так. Знаешь, как будто немножко свысока.

– А тебе не кажется?

– Не знаю, может, и кажется, хотя нет, не кажется. У него, похоже, голова чем-то другим занята.

– Ася! Ася! – крикнула вдруг в окно тетя Липа. – Ася! Мама звонила, спектакль у них отменяется, что-то случилось! Так что не ходите!

– Ладно, мы гулять пойдем.

И мы не спеша направились к метро, где была назначена встреча с мальчиками.

– А может, у него какие-то неприятности? – предположила Мотька, обожавшая моего деда. – Или, может, он нездоров?

– Да не похоже, вообще-то он очень даже веселый, но как будто немножко не здесь. Витает где-то.