– Зачем?

– А мы в двенадцать тихонько выйдем на площадку и послушаем. На площадке слышно, когда там рояль играет.

– Но ведь нас могут застукать. Или мама твоя, или дед, или тетя Липа. В такое время у вас еще не спят.

– Да, ты права.

– Кстати, одной тебе проще будет незаметно выскользнуть.

– Может, и проще, да страшновато.

– А ты с мамой поделись, у нее с чувством юмора все в порядке, она с тобой с удовольствием выйдет на пять минут.

– А что, в этом что-то есть! Молодчина ты, Мотька, голова у тебя здорово варит.

– Просто я знаю жизнь, – со вздохом сказала Мотька.

– Да, а жизнь знает тебя!

И мы расхохотались.

Мама вернулась домой с дедом. За ужином тетя Липа посвятила их в события нынешнего дня. Они долго охали, ахали, сокрушались.

– Я должна к ней зайти, – сказала мама, – ведь это ужасно. Помимо всех потерь, еще отвратительно осознавать, что кто-то чужой рылся в твоих вещах! Так противно!

«Вот-вот, – подумала я, – сходи-ка туда, заодно и выяснишь, там ли Гриша».

– Татуша, а мне можно не ходить? – как-то рассеянно спросил дед.

– Конечно, тебе там совершенно нечего делать! – сказала мама и направилась к Ненорме.

Вернулась она через минут пятнадцать, несколько обескураженная.

– Ну что? – спросила я.

– Да ничего, высказала ей свои соболезнования, но, кажется, она и без них вполне обойдется. Она там не одна.

– С Гришей? – ляпнула я.

– А ты откуда знаешь?

– Да видела я его несколько раз.

– Понятно. Вот и хорошо, что она не одна.

– Интересно, мама, когда у нее Гриша ночует, дух к ней является?

– А с чего ты взяла, что этот Гриша у нее ночует? – с педагогическими нотками в голосе спросила мама.

Я рассказала ей о том, что видела ранним утром, когда выходила гулять с Лордом.

– Боже мой, я и не заметила, как ты стала совсем взрослой, – сокрушенно проговорила мама.

– А как насчет духа?

– Вернее, насчет его отношений с Гришей, ты хочешь сказать?

– Да.

– Это и впрямь интересно. Когда этот самый дух приходит?

– В начале первого.

– Давай-ка мы с тобой выйдем на площадку в это время и послушаем, – включилась в игру мама. Мотька как в воду глядела. – А что же ты деда в это не посвящаешь? – не без ехидства спросила она. Мама иногда ревнует меня к деду.

– Ему это не интересно. Ему вообще в этот раз ничего не интересно, – с обидой в голосе сказала я.

– Ты тоже заметила? – удивилась мама. – А я думала, что мне это только кажется.

Тут маму позвали к телефону, и разговор прервался. Звонила мамина любимая подруга Оля. Ну, теперь это надолго. Они с мамой видятся редко, но зато иногда отводят душу по телефону. Тогда уж к нам никто дозвониться не может! Ну, что ж, времени до полуночи еще много, надо бы найти мамин рыжий парик. Уроки можно не учить, завтра мы в школу не идем. Что приятно. Я полезла в кладовку и довольно быстро обнаружила парик. Сунув его за пазуху, я пошла в ванную и там заперлась. Надо сегодня примерить парик, а то утром будет некогда. Я аккуратно подобрала свои волосы и надела парик. Как мама это делает, я, слава богу, насмотрелась. И вдруг в этом рыжем кудрявом парике я страшно себе понравилась. Интересно, а Мите я понравлюсь в нем? Я ведь теперь совсем другая, и, конечно, никакой Гриша меня не узнает. А хорошо бы и для Мотьки припасти парик, все-таки Гриша хоть мельком, да видел ее. А у художников глаз наметанный, и недооценивать этого нельзя. Спрятав рыжий парик, я снова полезла в кладовку и стала там рыться в коробке со старыми театральными тряпками. Ага, вот то, что надо, короткий черный парик. К Мотькиным синим глазам очень даже подойдет!

Я положила оба парика в пакет и сунула в портфель. Завтра по дороге забегу к Мотьке, ее мама уходит на работу ни свет ни заря, и там мы с нею спокойно наденем парики. Хотя нет, нас может кто-нибудь увидеть. Придется уже на месте зайти в какой-нибудь подъезд. Ох, сколько всяких предосторожностей надо соблюдать в ходе расследования. С ума сойти!

Закончив разговор с Олей, ко мне заглянула мама.

– Аська, ты чего не ложишься? Ведь завтра в школу!

– А дух?

– Ах да, дух! Ладно, уже полдвенадцатого, так и быть, полчаса подождем. Но только обещай мне сразу лечь спать, когда вернемся.

– Ладно. Мам, а давай в нарды сыграем. Мы с тобой сто лет не играли.

– Давай, я и вправду уже забыла, когда играла.

Мы так увлеклись игрой, что чуть не проворонили духа. Но все же я опомнилась без двух минут двенадцать, и мы с мамой на цыпочках вышли на лестницу. Нас обеих душил смех.

– Аська, какие мы с тобой дуры! – прошептала мама.

– Погоди, может, мы еще самые умные окажемся.

– Это каким же образом?

– Пока не знаю.

– А который час?

– Три минуты первого.

– Уже пора?

– Что?

– Пора ему играть?

– Давай подождем.

Мы прождали еще пятнадцать минут, но в квартире Ненормы все было тихо. Видно, дух не желал играть перед Гришей.

– Ладно, Ася, пошли спать. Похоже, дух объявил Грише бойкот. И должна признаться, я его понимаю.

– Почему?

– Не понравился он мне, какой-то скользкий тип.

– А по-моему, парень как парень.

– Ну и ладно. Ложись скорее, детка, завтра ведь рано вставать.

– Спокойной ночи, мамочка!

Утром тетя Липа с трудом меня добудилась. Я вскочила как встрепанная! Не хватало еще опоздать! Но ничего, когда надо, я умею все делать молниеносно, и уже через четверть часа я выскочила из дому и сломя голову понеслась к Мотьке.

– Матильда! – закричала я, врываясь к ней. – Я для тебя парик нашла! Вот!

– Здорово! – восхитилась Матильда. И тут же нацепила парик.

Как же она сразу преобразилась! Недаром мама говорит, что Мотька – прирожденная актриса. У нее даже осанка изменилась! Внимательно посмотрев на себя в зеркало, Матильда достала из ящика карандаш «Живопись» и чуть подвела глаза, слегка удлинив их к вискам. Получилось что-то то ли японское, то ли китайское, но очень красивое.

– Мотька, потрясон!

– А ты?

Я тоже напялила свой рыжий парик. И опять понравилась себе.

– Класс! – одобрила Мотька. – Ладно, пора бежать.

– Мотька, так нам идти нельзя! А вдруг нас кто-то увидит? Потом разговоров не оберешься.

– Ты права, берем с собой. Погоди, надо еще зеркальце захватить, а то мало ли где придется их надевать!

Мальчишки ждали нас на остановке трамвая.

– Гриша сегодня ночевал у Ненормы! – доложила я. – И кстати, дух ночью не играл.

– А ты откуда знаешь?

– Мы с мамой ночью ходили слушать на площадку.

– С мамой? – удивился Митя.

– А знаешь, какая у нее клевая мама! – заметила Мотька.

– Значит, так, – начал Костя, – сейчас садимся в трамвай и едем до…

– Сойдем, не доезжая одну остановку! – заявила Мотька.

– Это почему?

– Нам с Асей надо загримироваться. Не можем же мы делать это на месте!

– Молодец, Матильда! – одобрил ее Костя. – Но только мы сойдем не раньше на одну остановку, а позже. Потому что иначе мы окажемся на бульваре и там негде будет спрятаться.

Итак, мы доехали до остановки «Селезневская улица», сошли и двинулись обратно.

– Ребята, постойте, мы сейчас!

Мы с Матильдой нырнули в подъезд одного из домов и быстро нацепили парики.

– Ну как?

– Нормалек!

Когда мы вышли, ребята ахнули.

– Ну, вы даете! Вас и родная мать не узнала бы! – пришел в восторг Митя, а Костя только одобрительно хмыкнул.

– Так, а сейчас сориентируемся на местности, – сказал Костя. – Сначала найдем дом и квартиру, а потом, если его машины нет, будем внимательно изучать обстановку. Если машина тут, я попробую сунуться прямо к нему.

– И что ты ему скажешь? – спросил Митя.

– Там видно будет.

Мы быстро нашли дом. Это оказалась кирпичная башня, и жил Гриша, как выяснилось, на одиннадцатом этаже.