– Да, вернемся к нашим баранам! А вернее, к ослам! Ну, услыхал я снова всю эту околесицу и говорю: «Альбина, дашь мне чашку чаю? Есть разговор!» Она, конечно, заверещала: «Я так рада, заходите, прошу вас!» и т. д. Ну, сели мы с ней чаевничать, она все в свою дуду дудит, что, с одной стороны, она рада избавиться от духа, а с другой стороны, ей тоскливо без его музыки… Да что вам говорить, вы эту песню не раз слыхали. Наконец мне это надоело, я и говорю:

– Альбина, голубушка, побойся бога, замолчи!

– Игорь Васильевич!

– Скажи, зачем ты это все устроила?

– Что? Что я устроила? – кричит она и белеет как полотно.

– Да вот всю эту канитель с духом? Меня ведь не проведешь, я давно догадался, что это магнитофон с дистанционным управлением, наверняка какой-то особо крохотный. Кстати, где ты его взяла? Говорят, такими спецслужбы пользуются! – подпустил я страху.

Ну, она и раскололась:

– В Японии, – говорит, – мне на фирме, где Женечкин диск выпускали, подарили. Я туда в сентябре на презентацию ездила.

– А скажи на милость, зачем тебе это было нужно?

– Ах, Игорь Васильевич, – уже рыдает она. – Я так была одинока, после Женечкиной смерти все знакомые меня покинули, я осталась совсем одна.

– Да что ты говоришь, по-моему, у тебя полно каких-то подружек, не говоря уж о Тате…

– Ах, вы не понимаете, это все не то… За годы жизни с Женечкой я привыкла к вниманию общества, а тут я оказалась в вакууме, никому до меня нет дела… И когда мне в Японии, ради хохмы, показали этот трюк с роялем, у них и запись была сделана всего этого диска, меня вдруг осенило! Я боялась, что не справлюсь с этим аппаратиком, но он так прост в обращении, а пульт вмонтирован в кольцо, видите, оно такое красивое, я все равно его ношу… И так все хорошо получилось, все поверили, я опять была в центре внимания, выступала по радио, по телевидению, и вдруг… Мало того, что они украли у меня картины, и шубу, и золото, так еще и магнитофон… Как они его нашли, уму непостижимо! Он ведь крохотный, я его снизу на раму прилепила…

Тут уж я не сдержался, захохотал как сумасшедший.

– Извини, – говорю, – Альбина, но нельзя же в твоем возрасте быть такой дурехой! Да это твое счастье, что магнитофон так быстро украли! Ведь любой человек, знакомый достаточно с роялем, мигом бы его обнаружил! Да я сам, если бы открыл рояль, первым делом провел бы рукой по раме! Неужели с телевидения приезжали и не заглядывали туда?

– Заглянула ведущая, но она, наверное, не понимает… а еще был только оператор…

– Да, считай, что тебе повезло!

– А вы? Вы ведь слушали…

– Слушал, да голова была другим занята, а как пораскинул мозгами… Словом, скажи спасибо, что я, а не кто-нибудь другой, а то позору бы не обобраться…

– Игорь Васильевич, милый, дорогой, я могу рассчитывать на ваше молчание?

– Разумеется, голубушка, но больше ты таких номеров не выкидывай! Уж больно глупо!

– Да, вы правы, я дура, полная дура, но вы ведь знаете – я не норма.

– Вот так мы с нею поговорили, – подвел итог дедушка. – А ты, Аська, тоже могла бы сообразить, что к чему, коль скоро вы в рояль лазали.

– Да я…

– Погоди! Я вот что хочу вам сказать, девочки. Не надо никому про это рассказывать. Даже Тате и Липе. Эта Альбина, конечно, дурища непроходимая, но ведь ее можно только пожалеть… А потому лучше всего забудьте об этом. Мальчикам своим тоже не говорите. Я и вас не хотел посвящать в это, но подумал, что вы ведь будете копать дальше, и, не дай бог, сами докопаетесь, а без моего предупреждения и раззвоните всем про это. Я прав?

– Да! Конечно! Вы правы, Игорь Васильевич! – пылко воскликнула Мотька. – Вы – настоящий рыцарь!

– О! Вот это комплимент! Но я, Мотенька, не рыцарь, я просто нормальный пожилой мужчина и, льщу себя надеждой, порядочный человек. Ладно, барышни, идите, а я позвоню сейчас вашему милиционеру!

– Да, еще один вопрос! Наши мальчики тоже знают про магнитофон. Что им сказать? Они ведь думают, что она шпионка или жертва спецслужб…

– А вы скажите им, что ее просто кто-то разыграл, глупо и жестоко. И предупредите, чтобы не болтали. Думаю, в розыгрыш они поверят.

– Да, – обрадовалась я. – Митька с самого начала говорил про розыгрыш. А на их молчание можно рассчитывать!

– Вот и отлично!

Вечером накануне дедушкиного отъезда вся семья наша собралась за столом. Из посторонних был только Александр Ефимович. Как всегда, много было шуток, веселых рассказов, и вдруг дедушка сам себя перебил на полуслове:

– Дорогие мои, завтра я уезжаю опять на полтора месяца. – Он помолчал, потом, словно собравшись с духом, выпалил: – Но, вероятно, я приеду не один!

– Я все время ждала чего-то в этом роде, – негромко проговорила мама.

– Да, я понимаю, что меня тут давно разоблачили, еще бы, в доме сыщица растет!

– Так с кем же вы приедете, Игорь Васильевич? – с невинным видом спросил папа.

– Черт, в моем возрасте не знаешь, как и назвать… словом, я приеду с дамой, вернее, с невестой…

Я фыркнула.

Дед взглянул на меня с укором.

– Невесту мою зовут Нина, Нина Лаваль, она была балериной в Гранд-Опера, а теперь служит там репетитором. Она русская, из эмигрантов. Уверен, она вам понравится! Вот Саша, например, от нее в восторге! Скажи, Саша!

Александр Ефимович покраснел как маков цвет и кивнул. Я видела, что и мама, и тетя Липа переглянулись и пожали плечами. Похоже, дедушкину невесту ждет здесь не слишком восторженный прием. Мне сразу стало так ее жалко, что я тут же решила – я буду на ее стороне!

Дед улетел в субботу, а в воскресенье мы с Мотькой и Митей пошли навещать Костю, который уже поправлялся. Он, разумеется, был в курсе всех последних событий, не знал только, что дедушка успел прослушать Николая Николаевича и настоятельно рекомендовал ему поступать в консерваторию. Вера Ипполитовна, конечно же, усадила нас пить чай, а сама ушла смотреть очередной сериал. Мы болтали обо всем на свете, и вдруг Матильда сказала:

– Мы тут с Асей посоветовались и решили, что нам надо организовать детективное агентство…

– Нет, лучше «сыскное бюро», не так официально звучит! – перебил ее Митя с таким видом, словно он давно знает о нашей идее, хотя ни я, ни Мотька ни словом об этом не обмолвились.

– Сыскное бюро? Здорово!

– И как это бюро будет называться? – деловито спросил Митя.

Мы с Мотькой разом ответили:

– «Квартет»!