Никто не знал Хэйса лучше, чем Карл Рёхер.

Карл знал все о Дарии и Найте буквально с первого дня. Хорошо изучив привычки Дарии, он напряг незаурядный ум и вскоре понял, что между Дарией и Джозефом Найтом существуют интимные отношения. Благодаря своему положению тени, на которую никто не обращает внимание, Карл наблюдал, как развиваются события. И будучи кинематографистом, он быстро разгадал связь между романом Дарии и бесчисленными неурядицами, преследовавшими создателей фильма «Зима их судьбы», что привело к закономерному краху.

Хотя Рёхер, будучи надломленным человеком, не мог воздать Брайану Хэйсу по заслугам, он вполне оценил утонченное правосудие, которое свершилось по воле Джозефа Найта. В глубине души он аплодировал Найту и получал невыразимое удовольствие, наблюдая мучения Хэйса.

И он решил хранить тайну. Ни Дария, никто другой никогда не заподозрят, как много знает Карл Хэйнц Рёхер об истинной причине провала фильма «Зима их судьбы».

10 апреля 1941 года

Кейт забросила ходить на пробы.

Ей до смерти надоели нерегулярные звонки, бесконечное ожидание, брань распределяющих роли и ассистентов режиссеров, роли в массовке, за которые платили гроши. Все это никуда не вело.

Но казалось, Мелани была настроена решительно – она не позволит Кейт забросить это дело. Дважды в неделю она тащила Кейт с собой на актерский невольничий рынок. Кейт неодобрительно наблюдала все это. Ее гордость была уязвлена, когда она попадала в толпу отчаявшихся «деток», демонстрирующих актерские трюки перед агентом или преподавателем актерского мастерства, неудачника по жизни. Сцена была одновременно и смешной и грустной.

Работа, которую Кейт и Мелани изредка получали на студии, казалось, не имела ни малейшего отношения к творчеству актера, к тому, что делали Бэтт Дэвис, Кэри Грант или Спенсер Трейси. Эти люди были подлинными мастерами, а Кейт и Мелани – моделями, позировавшими перед безразличной камерой в течение двух секунд, затем их просто прогоняли со съемочной площадки, как скот.

Единственное, что косвенно напоминало Кейт настоящую игру, была, как ни странно, ее работа официантки. В ресторане она научилась так использовать свой голос и тело, чтобы создать образ, необходимый каждому посетителю в отдельности. Те, в свою очередь, давали ей большие чаевые. Кейт стала в этом докой. Она могла в считанные секунды разгадать ожидания своих клиентов – пока приближалась к их столикам – и трансформировала свой имидж за этот ничтожный промежуток времени так, что они ее просто обожали.

Но Кейт никогда не называла это актерской игрой. Для нее это была просто работа. Она была слишком здравомыслящей и рациональной, чтобы усмотреть связь между тем, что делает она, и творчеством голливудских звезд.

Кейт погружалась в повседневные заботы. Но, как всегда, мыслями она была далеко от того, что ее окружало. Вскоре ее тело захочет действия, перемен, она опять сожжет все мосты и отправится дальше. Америка – большая страна. Голливуд был, как ни смотри, абсурдным местом, более продажным и омерзительным, чем многие другие. Бесконечные изощрения Мелани и ее друзей ради того, чтобы получить роль, казались Кейт глупыми и трагическими. Несмотря на все усилия предстать перед камерой, эти девушки никогда не станут настоящими актрисами, как никогда они ни на йоту не приблизятся к самим себе. Они будут использованы, выжаты и вышвырнуты Голливудом и закончат свою жизнь секретаршами или продавщицами с захватанными телами и разбитыми душами.

Внутри себя Кейт уже ощущала потребность сняться с места. Она решила, что скоро уедет.

Но прежде чем она сделала это, случилось нечто, изменившее ее планы.

Приближалась ночь присуждения «Оскара». Церемония награждения будет проходить в банкетном зале отеля «Амбассадор». Мелани загорелась идеей посмотреть на звезд. Ей удалось уговорить Кейт пойти вместе с ней. По крайней мере, это будет любопытно.

В торжественный вечер обе они, надев лучшие платья, отправились к отелю. В небе взрывался фейерверк. В лимузинах прибывали звезды – Кларк Гейбл, Рональд Колман, Бэтт Дэвис, Джеймс Кегни, Джоан Кроуфорд, разодетые с головы до ног в шедевры лучших голливудских дизайнеров. Мелани и Кейт, затерянные в толпе кричащих поклонников за полицейским кордоном, наблюдали их издалека. Кейт поражалась почти истерическому восторгу Мелани.

Даже когда все звезды прибыли, толпа не расходилась. Поклонники будут стоять здесь весь вечер, слушая церемонию награждения, транслируемую через громкоговорители, и будут рукоплескать победителям, когда те станут покидать отель.

Мысль простоять здесь столько времени не улыбалась Кейт.

– Я не хочу оставаться, – сказала она Мелани. – Если хочешь, я уйду одна. Встретимся дома.

К удивлению, Мелани пошла с ней. Новые туфли жали – ей необходимо было присесть.

Они зашли в кафе отдохнуть и поболтать о том, что видели.

Они сели за стойку и заказали кофе. Кафе было почти пустым. Только две девушки и мужчина у стойки, бормотавший клички лошадей, принимавших участие в бегах. В его пальцах дымилась сигарета. Мелани была полна обычной смеси восторга и уныния.

– Ты видела Гейбла? – спрашивала она Кейт. – Как мужчина может быть таким красивым? Эти зубы! Он неотразим! А платье Бэтт Дэвис! Если бы мне хоть раз в жизни надеть такое платье!.. А ты видела, какую прическу сделала себе Джоан Кроуфорд?

Кейт слушала вполуха. Хотя она и находила энтузиазм Мелани трогательным, сама, казалось, нисколько не разделяла ее восхищения звездами, выходившими из своих лимузинов. В экстравагантных, потрясающих туалетах и с прическами, макияжем и улыбками толпе, они казались Кейт скорее цирковыми артистами, чем гениями, которых предстоит чествовать. Было что-то неестественное, нереальное во всем этом – слишком, чтобы вызвать в Кейт восхищение.

Кейт вовсе не была интеллектуалкой. Но у нее были собственные отношения с миром грез, так же как и с самыми разнообразными сторонами реальности. На ее взгляд, голливудские звезды, позирующие толпам кричащих поклонников, вовсе не были достойны такой неистовой любви. Они были марионетками, задрапированными в мечты своих обожателей. Они не были хозяевами собственной судьбы, потому что их профессиональное существование целиком зависело от того, насколько они угодят другим людям. Ей казалось, что их личная жизнь была не такой уж сладкой. У них просто не оставалось времени для себя, для покоя и мира в собственной душе. Слишком дорогой ценой далась Кейт ее независимость, чтобы стремиться в подобный плен.

Но она улыбалась, слушая восклицания Мелани.

– Джон Гарфилд! – не умолкала Мелани. – Боже мой, я видела Джона Гарфилда! А Ив Синклер! Я стояла недалеко от Ив Синклер! Я обожала ее с пеленок.

– Я обожала ее тоже, – сказала Кейт еле слышно, вспомнив свои детские мечты.

– Что бы я только не отдала за то, чтобы быть на церемонии! – возбужденно говорила Мелани. Глаза ее засияли. – Только представь себе, Кейт! Все сидят и слушают речи, а сами ждут великого момента, когда вскроют конверт… Господи, если бы мы только были там! Там, а не здесь!..

– Но это еще не конец света, – улыбнулась Кейт.

В этот момент их прервал низкий, выразительный голос:

– Прошу прощения. Я невольно подслушивал вас.

Кейт обернулась. Это был человек, изучавший результаты бегов, через несколько мест от них за стойкой. Он придвинулся ближе и смотрел на них с улыбкой. Средних лет, довольно элегантный, напоминавший Уильяма Пауэлла. Одет в темный пиджак с жилетом. В руках держал старенькое пальто. Он выглядел чуть-чуть опустившимся, но вполне воспитанным. Тип, который нередко встретишь в Голливуде, подумала Кейт. Может, бывший характерный актер на мели.

– Я знаю, как вам попасть в «Амбассадор», – сказал он. – Это правда очень просто. Если это то, что вам не хватает для счастья, пожалуйста…

Кейт смотрела на него подозрительно. Мелани молчала. Человек заколебался, видя их лица.