Патер Иоганнес медлил. Когда его рука коснулась пальцев подмастерья, они услышали за окном шорох. Прежде чем патер успел подойти к окну, дверь пожарного люка захлопнулась.

Их подслушивали.

Вспышка яркого света, и Кайе вновь перенесся в настоящее. Рядом с ним находилась Грит Вандерверф. Забившись в угол, на койке с закрытыми глазами сидел патер Берле. Он казался еще бледнее.

— Вы искусный рассказчик, патер! — пробормотал реставратор, с трудом возвращаясь к реальности.

На лице патера появилась улыбка.

— Зато преступник — неудачник, вы об этом подумали?

— Нет, но я разочарован, потому что вы замолчали. Ведь история еще не закончена?

Неожиданно патер Берле открыл глаза, и Кайе не смог противиться его обволакивающему взгляду. Зрачки притягивали к себе как магнит. Реставратор старался уклониться от этого взгляда, что удавалось с большим трудом. Рука машинально нащупала в кармане нож и ухватилась за него, как за соломинку.

— Нет, сеньор Кайе, конечно, история не закончена. Однако время посещения истекло. Здесь строгие правила, они распространяются и на психиатров.

Дверь открыла сестра с подносом в руке:

— Ужин!

— Ужин, — передразнил патер Берле и обратился к своим гостям: — Руководство заведения желает, чтобы мы совершали важнейшую процедуру приема пищи в одиночестве. — Засмеявшись, патер встал с кровати и зашагал к двери, чтобы взять поднос. Проходя мимо реставратора, он обнял его. — Большое спасибо, сеньор Кайе, что вы нашли время прийти ко мне. Какое удовольствие — беседовать с мужчиной. — Он посмотрел на Грит Вандерверф. — Мы еще увидимся, я должен рассказать свою историю до конца.

Неожиданно Кайе почувствовал, как Берле ловко вытащил нож из его кармана. Реставратор растерялся.

Когда Кайе высвободился из объятий, монах зажал нож в руке. Реставратору показалось, что в глазах патера промелькнула благодарность. Берле взял поднос и спрятал нож под ним.

— Пойдемте, — проговорила Грит Вандерверф и кивнула сестре, которая в тот момент спрашивала патера, что он будет пить.

— Почему вы всегда спрашиваете? — буркнул Берле. — Каждый вечер я пью красное вино, вы же знаете. Вечером только красное вино.

Брань монаха была слышна даже в коридоре. Кайе шел позади Грит, сестра заперла за ними двери.

— Вам не кажется странным, что его имя совпадает с именем инквизитора? — спросил Кайе, когда они спускались по лестнице.

— Я попросила перепроверить. Наш патер Иоганнес фон Берле принял это имя недавно. Во время службы у доминиканцев его звали патер Евстахиус, по имени его покровителя в день посвящения в монахи. Во всех списках членов ордена в Саламанке он стоит под именем Лоренцо Васкеса. Это я тоже проверила. Лоренцо Васкес был архитектором в XV веке. Его настоящее имя мне неизвестно. Имя патера Берле наш подопечный использует с тех пор, как стал изучать документы о женщинах в Саламанке.

Кайе был озадачен:

— Почему он берет псевдонимы?

Грит Вандерверф молча пожала плечами.

Жара окутала их, как только они оказались за воротами монастыря. От яркого света Кайе прищурился. Улицы в этом районе были пустынны — ни людей, ни машин.

— Вы заметили, что он обладает сверхъестественными способностями?

Кайе кивнул, и от этой мысли у него по спине побежали мурашки.

— Он невероятный рассказчик!

Грит спешила в сторону метро.

— От вас не могло ускользнуть, — продолжал реставратор, — что он пытался загипнотизировать меня. Его глаза — что-то невероятное.

— Пытался? Вы шутите, доктор Кайе, сила его внушения необыкновенна. Или вы не погрузились целиком и полностью в историю 1510 года? В кого он переселил вас? В мастера Босха? В подмастерье Петрониуса Ориса? Или в какого-то незначительного персонажа? Вы весь в его власти.

Михаэль Кайе поперхнулся. Теперь, когда Грит Вандерверф обратила его внимание на способности патера, реставратор вновь почувствовал сверлящий и уводящий за собой взгляд патера Берле, или как там зовут этого человека.

— Своего рода магия.

— О, больше чем магия. Я бы сказала, он мастер своего дела и обладает невероятными способностями.

Они спустились в метро. Кайе было не по себе оттого, что он оставил заключенному нож. Теперь, когда Грит заговорила об уникальных способностях патера, реставратор засомневался, что сделал это по своей воле. Кайе посмотрел на женщину и спросил:

— А как насчет вас? Он не загипнотизировал вас, Грит Вандерверф?

— Так же как и вас.

— Вы хотите сказать…

Грит Вандерверф прервала его:

— Я тоже играла одну из ролей.

Они стояли перед билетным автоматом. Кайе бросил монеты на два билета, продолжая размышлять, какую роль падре отвел Грит. Может, роль Зиты? Он протянул женщине билет, и они прошли через турникет. Кайе внимательно смотрел, как двигается Грит. Впервые реставратор обратил внимание на ее женственность, и это взволновало его.

— Хотела бы я знать, происходило ли все рассказанное патером на самом деле.

На мгновение Кайе задумался. Эскалатор доставил их на платформу. Стоит ли рассказать Грит все? Кроме предостережения Антонио де Небрихи, у Кайе не было аргументов против откровенности с Вандерверф. Ведь это она привела его к патеру Берле. И она дала возможность на основании его рассказа узнать больше о картине.

На платформе было душно. Кайе растерялся, не зная, куда идти, и тут воздушный поток возвестил о приближении поезда. Кайе в суматохе едва не потерял свою спутницу.

— Вы утаили от него кое-что. А я вижу, он очень хочет это знать.

Кайе насторожился:

— Что я утаил?

В этот момент подошел поезд, и слова Грит утонули в шуме. Женщину понесло вперед, она обернулась, и реставратор прочел ответ по губам:

— Ваше открытие!

Возможно, он ошибся, но любопытство было разбужено. Увлекаемый потоком пассажиров, Кайе размышлял, почему Грит Вандерверф так интересуется знаками, обнаруженными на картине. Эта мысль не давала ему покоя. Он должен выяснить все, и существует только один путь.

— Давайте поедем в реставрационные мастерские к Антонио де Небрихе. Я хотел бы вам кое-что показать. Это связано с рассказом Берле. Даже более того, может подтвердить его.

Когда они вошли, Антонио де Небриха сидел за письменным столом, склонившись над бумагами. Пахло книгами и затхлым воздухом.

— Михаэль! Maravilloso! Поразительно! Чудесно, что вы зашли. Звездный час изучения творчества Босха настал! День разоблачений!

Небриха осекся, увидев Грит Вандерверф, входящую вслед за Кайе в кабинет. Его лицо помрачнело.

Протянув руку, Кайе постарался успокоить коллегу, пока тот не взорвался:

— Если кто и сможет сказать нам, соответствует ли действительности история, рассказанная нам патером Берле, так это Антонио де Небриха.

Обращаясь к Грит Вандерверф, реставратор наблюдал за реакцией коллеги на скрытый намек. Уловка сработала — Антонио де Небриха повел бровью. Он все понял!

— Какая история?

Кайе в нескольких словах рассказал о посещении дома Третьего ордена, упомянул о рукописи, изложил важнейшие события рассказа и закончил сомнением по поводу его достоверности.

Антонио де Небриха не мог усидеть на стуле. Он протиснулся сквозь горы бумаг, книг и журналов к единственной в кабинете свободной от книг стене, всю поверхность которой занимала репродукция в натуральную величину картины Босха «Сад наслаждений». К ней был прикреплен листок бумаги, исписанный убористым почерком, от которого во всех направлениях протягивались разноцветные нити к отдельным фигурам, деталям пейзажа и другим местам.

— Уже почти сорок лет я занимаюсь этой картиной! Она — как послание, как письмо, начертанное на неизвестном нам языке. Хотите — верьте, хотите — нет! Для меня это увлекательное действо: фрагмент за фрагментом складывается интереснейшая мозаика. Но вот приходит сумасшедший и покушается на картину, и неожиданно исследование продвигается — сенсационный скачок! Ибо преступник нашел указание на историю создания картины «Сад наслаждений», и возможно, текст наконец-то будет прочтен! Я не жду ничего большего. Один фрагмент в мозаике — и ключ к картине Иеронима Босха найден.