Подмастерье отставил свечу в сторону и уперся плечом, однако бочка не сдвинулась с места. Когда Петрониус попытался еще раз, то поскользнулся на мокрой глине и толкнул свечу ногой. Она упала и с шипением погасла. Кромешная мгла окутала подмастерье. Петрониус прислонился к бочке и от отчаяния едва не закричал. Теперь он точно погибнет. Без света ему отсюда не выбраться.

Но нет, так просто он не сдастся!

Петрониус ощупывал дырку, а волоски на его руке шевелились от легкого ветерка. Юноша закрыл глаза и продолжал исследовать отверстие диаметром в два пальца. Оно казалось гладким и холодным. Затем в палец впился шип. Петрониус потянул за него, прижал… Неожиданно что-то звякнуло, и крышка легко подалась. Петрониус обернулся, схватил свечу и влез в отверстие, следуя за потоком воздуха, который теперь ощущался сильнее, пока не наткнулся на противоположную перегородку. Он осторожно ощупал ее — такая же задвижка! Подмастерье выполз из бочки и понял, что находится в помещении, большем по размеру, чем подвал. На стене в подсвечнике тлела лучина. Петрониус осторожно встал и, спотыкаясь, направился к ней, взял в руки, раздул пламя и поджег свечу.

От увиденного у подмастерья захватило дух. Все пространство было заполнено всякой всячиной: горшки, кастрюли, банки, книги и странные предметы, сложенные на полках вдоль стен. Со стороны дома в стену была встроена печь с железной треногой. На цепи висел тяжелый, покрытый сажей котел, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Именно печь вызывала циркуляцию воздуха. Каменные стены потемнели от сажи. На одной из них висели рисунки с кругами и полями, в которые были вписаны цифры и буквы. На конторке лежала раскрытая книга с цветными иллюстрациями. Петрониус подошел ближе и прочитал рецепт мази — он даже смог расшифровать ее составные части, такие как полынь, красавка, наперстянка, дурман, полевой корень, борец. Там было написано, как натирать маслом отдельные травы и высушенные растения, как долго и в каких пропорциях варить и толочь их.

Петрониус предположил, что здесь готовились отвары для мастера Босха, с помощью которых он создавал свой фантастический мир.

Так он оказался в лаборатории алхимика! Кто тут работал? Якоб ван Алмагин? Рецепт мази указывал на это.

Длинный Цуидер ничего не знал об алхимических опытах ученого. Конечно, не знал. С тех пор как доминиканцы пришли в город, он пользовался тайной лабораторией. Свои опыты ученый прикрывал сеансами позирования для портрета, на которых регулярно появлялся. Никто не мог предполагать, что Алмагин не просто сидел тут в качестве модели.

В голову Петрониусу пришла неожиданная мысль. Путь в лабораторию должен вести из кунсткамеры. Якоб ван Алмагин и мастер Босх позволили ему найти кабинет, чтобы отвлечь внимание от второй потайной двери, ведущей в лабораторию. По той же причине ученый не ответил на вопрос подмастерья, почему кабинет нельзя сделать доступным для всех. Он мог найти только то, что должен был.

Петрониус разрывался между желанием обследовать лабораторию и обязательством, данным мастеру. Если Энрик не лгал и Босх арестован, то картина должна исчезнуть, и ее нужно доставить в Оиршот. Когда поручение будет выполнено, можно вернуться и обследовать подвал. Петрониус понимал, что время не ждет.

Размышления подмастерья прервал шорох. Прямо над его головой повернули ключ, и дверь отворилась. Кто-то вошел в лабораторию.

Находчивый подмастерье присел за конторку, огляделся и пополз назад к бочке, через которую пришел. Оттуда он мог хорошо рассмотреть лестницу, проходящую по стене вдоль полок. К своему удивлению, Петрониус увидел на ней Якоба ван Алмагина. Когда ученый сошел вниз, он стал быстро все с себя снимать, чтобы переодеться в висевшее на крючке над печью одеяние.

Но прежде чем он успел облачиться в рабочую одежду, Петрониус вылез из своего укрытия и показался ученому.

— Магистр Якоб, не пугайтесь, это я.

С криком, будто к нему обратился сам черт, полуголый ученый обернулся. Теперь Петрониус знал, почему ему не удавалось нарисовать портрет. Он открыл тайну личности Алмагина.

Перед входом в мастерскую мастера Босха на рыночной площади стоял патруль. Петрониус закусил губу. Они расположились с Длинным Цуидером на углу Твидо-Корен и наблюдали за солдатами, внимательно следившими за любым передвижением перед домом мастера.

— Будем надеяться, инквизитор не сразу начнет обыск, — сказал Петрониус. — Если картина попадет ему в руки, он уничтожит ее. Полотно нужно доставить в Оиршот, я обещал это мастеру.

Повисла пауза. Длинный Цуидер, сидевший на корточках рядом, не проронил ни слова.

Там, в Оиршоте, находились боковые створки и сцена рая, которые мастер Босх заранее отвез в безопасное место. Только картину ада Петрониус еще не видел. Якоб ван Алмагин открыл ему, что она была написана там, в сельском уединении. И лишь средняя часть — «Райский сад» — еще находилась в мастерской.

— Нам надо попасть во внутренний сад через боковую дверь.

Длинный Цуидер покачал головой:

— Тогда придется проходить мимо охраны. Прикажешь лететь?

Петрониус прикусил губу.

— Можно попасть в сад через соседний дом.

— А в доме нет солдат?

Вопрос нищего остался без ответа. Никто не знал, что происходило здесь в последнее время. С момента ареста Босха и до их прихода сюда прошло несколько часов. Длинный Цуидер почесал голову и вытер пальцы о рубашку.

— Патер Иоганнес пока не решается войти в дом.

— Тогда вперед. Ты позаботишься о повозке, по возможности незаметно. Пока не стемнеет, мы должны вывезти картину за городские стены. Только тогда она будет в безопасности. Картина слишком велика, чтобы спрятать ее в городе. Я жду тебя в соседнем доме. — Петрониус протянул нищему несколько монет. — Для повозки, связного и для тебя. С Богом!

Длинный Цуидер улыбнулся:

— До скорого!

Петрониус последний раз посмотрел на стражу, с подозрением оглядывающую каждого, приближающегося к дому мастера. Они были угрозой, но и гарантией, что в дом никто не войдет незамеченным.

Петрониус обошел площадь и свернул на соседнюю улицу, изучая темные низкие дома. Какой из них ведет во внутренний дворик Босха? Все дома были похожи один на другой, с маленькими окошечками и разноцветными дверями. Подмастерье начал считать, наконец остановился перед одним из зданий и постучал. Ему открыла женщина — глаза ввалились, под ними мешки. Лицо сморщенное, как печеное яблоко.

Петрониус подошел к женщине и коротко объяснил ей, чего хочет. Свои слова он подкрепил несколькими монетами. Она не удивилась, не возмутилась и не сопротивлялась, открыла дверь и впустила подмастерье. Дом был мрачным, пахло сыростью, нечистым бельем, немытой посудой и остатками пищи.

— Вы живете одна? — спросил Петрониус, когда они прошли в коридор.

— Нет, я ухаживаю за мужем. Он лежит наверху, у него больные ноги.

Петрониус так и подумал.

— К нему заглядывает врач или цирюльник?

Старуха посмотрела на подмастерье своими невыразительными глазами.

— В дом не приходит никто. Доминиканцы всех выгнали.

Она говорила бесстрастным голосом, будто уже покорилась судьбе. Ожидая Длинного Цуидера, Петрониус узнал от хозяйки, что ее муж писал фрески. Но заказов давно не поступало, к тому же он заболел. Ноги больше не слушались, так как часто мерзли в холодных церквах. А зарабатывал он слишком мало, чтобы позволить себе таз с углем для работы зимой. Раньше он мог сидеть в саду, где напротив работали подмастерья и спрашивали его совета. Увы, все в прошлом. Муж не встает с кровати уже год. Теперь они вместе ждут его смерти.

Петрониус слушал историю жизни двух людей, и у него созрел план, который очень подходил к ситуации.

— Женщина, соберите свои пожитки, возьмите с собой мужа и забудьте на время о смерти. Я хочу, чтобы его осмотрел врач. Мы поедем в Оиршот, жена моего мастера тепло примет вас.

Старуха медленно теребила косынку.