Поудобнее перехватив нож, Омод метнул его. Клинок воткнулся в деревянный щит у выхода, прямо возле лица только что вошедшего старика. Тот застыл, оторопев.

— Простите, мессир, — пробормотал Омод, вставая и, приблизившись, выдернул его.

— Вы вызывали, ваше величество? — спросил учитель с выдержкой человека, привыкшего к самым безумным выходкам сильных мира сего.

Омод знал, что его предшественник — король Годфрик, — славился не самым воздержанным нравом. И всегда был доволен тем, что отличается от него. Даже поставил себе когда-то в начале правления цель быть как можно меньше похожим на своего сумасбродного дядю.

— Да, мессир. Я хочу чтобы вы нашли все о Морхольтах, что сумеете найти.

— Морхольтах-Уилфредах? — приподнял седые брови старик. — Они теперь сдваивают фамилию.

— Мне нужна первая часть.

— Зачем вам этот род?

Омод задумчиво посмотрел на него.

— Делайте, как я сказал, мессир.

— В книгах…

— Не в книгах. Мне не нужны сказки. Я хочу правду. Безо всех этих проклятий — только то, что есть на самом деле.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился старик. — Что до ваших уроков…

— Мне не до них. Сейчас праздники, — добавил он уже мягче при виде окаменевшего лица старика. — Отдыхайте, мессир. Если я захочу узнать о том, как солнце вращается вокруг нас, и почему весной соки начинают течь в травы и деревья, я за вами пошлю.

Старик отвесил полный достоинства поклон, всем своим видом демонстрируя, что его заставили делать что-то неподобающее, и удалился.

Следом вошел юноша.

— Сир.

Омод впервые пригляделся к нему.

Умное узкое лицо, слегка бледное, тонкие губы, чуть вздернутый нос, длинные пальцы, выдающие чуть нервическую натуру, и в то же время решительность, запечатлевшаяся во всем этом хрупком теле.

— Доброе утро, Морхольт-Уилфред.

Тот стоял, выжидающе и немного непонимающе глядя.

— Вы не похожи ни на мать, ни на сестру.

— Я похож на отца, — тронул тот чуть вьющиеся каштановые волосы.

— Должно быть так.

— Вы… хотели меня видеть?

— Я вспомнил нашу игру в "двадцать квадратов", вы достойно сражались.

— Благодарю, сир.

— Вы довольны доставшейся наградой?

— Да, ваше величество, служить ее величеству для меня — величайшая честь и удовольствие.

Омод двинулся по залу, оглядывая обстановку так, словно видел ее впервые. Ему вообще начало казаться, что он все видит впервые, в новом, правдивом, свете.

— Ее величество что-то передала? Она более не нуждается в моих услугах? — с беспокойством спросил юный лорд, следя за ним.

— Напротив, она довольна вами. Как и я.

Омод повернулся и широко ему улыбнулся.

— Настолько, что, думаю, вы могли бы стать моим другом.

— Д-другом, сир? — спросил мальчишка так, словно Омод предложил что-то невообразимое.

— Отчего нет? Вы не хотите?

— Для меня это честь, ваше величество.

— Тогда вот мое первое дружеское распоряжение: сделайте-ка побольше дротиков и стрел.

Парень удивленно посмотрел на него.

— Дротиков и стрел, ваше величество?

— Да, — Омод замер перед гобеленом со всадниками в окружении своры, гонящими оленя, и продолжил не оборачиваясь: — У нас ведь праздничные дни. Последуем примеру Короля Охоты. И передайте вашей матери, что сегодня советы, которые она приходила мне давать, не понадобятся.

Весть о том, что будет охота, быстро разнеслась.

— За ужином нас ждет хорошая дичь и много рассказов о геройских подвигах, — произнесла леди Рутвель, блестя глазами.

— Вы поедете? — спросила Алекто, потянувшись к пирогу.

— Нет, я предпочитаю более тихо проводить время. А вы?

Алекто даже в голову такое не приходило.

— Нет… Отец как-то предлагал взять меня на охоту, но ничего не вышло. Все из-за матери: она этого не одобрила.

— Тогда почему бы нам не послушать менестрелей? Говорят, они соберутся в проходной галерее до обеда, дабы усладить слух музыкальным представлением.

— Охотно, миледи, — произнесла Алекто, но отчего-то мысль о предстоящей травле засела в голове. — А ты почему такой хмурый? — повернулась она к Эли.

— Потому что мой друг врун, — хлопнул тот ложкой по каше, так что брызги полетели в разные стороны, и на него с неодобрением посмотрели сразу несколько фрейлин.

— Тише ты, — произнесла Алекто, отодвигая от него миску. — Какой еще друг?

— Здешний.

— И когда ты успел обзавестись другом? Где он? — Она повертела головой.

— Он не может здесь находиться.

— Почему? — удивилась она.

— Потому что ему нельзя. Он… — Эли осекся, и Алекто с сомнением посмотрела на него.

— А этот твой друг правда существует?

Эли покраснел от досады.

— Я говорю правду, — Резко толкнув руками стол, он выбежал из зала.

— Что огорчило Эли? — спросила, приблизившись, мать и опустилась на лавку рядом с Алекто.

— Он говорил о каком-то друге, но я сомневаюсь, что он существует, — ответила Алекто.

— В последнее время Каутин уделяет ему меньше времени. Должно быть, Эли переживает.

— Еще он, наверное, хотел бы отправиться на охоту, но детей его возраста не берут.

— Через пару лет он сможет наверстать это упущение, — заметила мать, аккуратно подхватывая ложкой бульон и поднося ко рту.

— Кому вы писали? — спросила Алекто.

Мать так и замерла с ложкой, поднесенной к губам.

— Вашему отцу, разумеется, — спокойно ответила она и продолжила движение.

— Тогда почему сожгли?

— Мне не понравился результат.

— Отец скоро приедет?

— В последнем письме он говорил, что, возможно, не успеет на День рождения его величества.

— О нет, — расстроилась Алекто. — Он же все пропустит. К чему тогда вообще приезжать?

— Ваш отец пожил достаточно, чтобы навидаться интересного. Пирами и сборищами его не удивить.

Алекто резко вскинула глаза, но промолчала. Похоже, мать была даже довольна, что отца тут нет. И что-то подсказывало, что та записка предназначалась не ему…

— Надеюсь, он все же приедет, — сдержанно произнесла она.

— Я тоже, — спокойно ответила мать, аккуратно собрала остаток супа и отправила его в рот.

— Вот ты где. Что это? — Алекто кивнула на набитый стрелами колчан, который Каутин тащил. Он приближался с другого конца галереи.

— Это… — Каутин тоже на него посмотрел, — его величество поручил мне сделать побольше дротиков и стрел для охоты.

— Да? Тогда ты мог бы включить в это занятие Эли.

— Зачем? — искренне удивился он.

— Потому что в последнее время ты вовсе не разделяешь с ним досуг.

— Это неправда, да и к тому же ему наверняка было бы это скучно, он может найти здесь полно сверстников.

— И много ты видел здешних гостей, которые смотрели бы на нас дружелюбно?

— О чем ты?

Алекто промолчала. Хотя инцидентов, подобных общему бойкоту в комнатах королевы не повторялась, она чувствовала, что никто из дам, кроме леди Рутвель, не торопится стать ее подругой.

— Ни о чем. Просто, пожалуйста, будь к нему внимательнее.

— Леди Рутвель, — поклонился брат фрейлине, которая деликатно задержалась позади во время их разговора и теперь подошла.

— Милорд, — слегка присела та.

— Мы с леди Рутвель идем слушать музыкальное представление.

Мимо них пробежала компания девушек и оруженосцев, и по обрывку разговора Алекто поняла, что все они едут на охоту.

— Тогда желаю вам приятно провести время.

— А тебе желаю достойно проявить себя на охоте.

Они с Каутином поклонились друг другу и хотели было разойтись, когда в галерее показались двое юношей, один из которых оказался королем, а второй оруженосцем, которого Алекто нередко видела рядом с ним. Ройф, кажется.

— Морхольт, — окликнул король. — Ты сделал то, о чем я тебя попросил?

— Да, ваше величество, — приподнял брат колчан.

— Отлично, — удовлетворенно произнес тот, приближаясь, и оглядел наконечники. — Миледи, — кивнул он Алекто.