— Уехала? — На лице леди Рутвель отразилось огорчение. — Не дождавшись Дня рождения его величества?

— Боюсь, что так.

— Значит, мы вполне можем прогуляться вдвоем, — повела рукой она, и мы, улыбнувшись друг другу, продолжили путь.

— Могу я задать вам вопрос, леди Рутвель?

— Пожалуйста, — чуть склонила голову она.

— Почему вы не замужем?

Она какое-то время не отвечала, задумчиво глядя на зубцы крепостной стены.

— Так получилось, леди Лорелея.

— Но у вас был когда-нибудь кавалер? Впрочем, о чем это я. Конечно, был, и не один.

— Да, я когда-то была… влюблена. Но все закончилось.

— Он оставил вас?

— Можно и так сказать, однако в том не было его вины.

— Простите, если мой вопрос был вам неприятен.

— Отчего же, это самый обычный вопрос при виде женщины моих лет без детей, — быстро произнесла она и провела ладонью по подолу, словно смахивая снег, которого там не было.

— Кажется, у вас дырочка, — заметила я.

— Ах да, — она машинально прикрыла это место, — на нее указывала еще ваша дочь, но я позабыла зашить. Сделаю это сразу, как только вернусь к себе.

— Должно быть попала искра от камина. Вам не следует сидеть так близко к нему.

— Вы говорите, как моя няня. Она когда-то пугала меня историями о чудищах, которые явятся из него, чтобы утащить меня, — рассмеялась фрейлина.

Я внимательно на нее посмотрела.

— Порой такие чудища действительно существуют. И помогают.

Фрейлина посмотрела в ответ и неожиданно взяла меня под локоть.

— Знаете, леди Анна, многие считают меня общительной, но за всю жизнь у меня не было настоящей подруги. Подобие подруг я обрела, когда вы и ваша семья приехали в замок.

— Взаимно, леди Рутвель, — произнесла я, осознав вдруг, что и для меня это правда. — Вы хорошо влияете на Алекто, и мне отрадно видеть, как она перенимает ваши манеры.

Остаток прогулки мы шли молча, соприкасаясь подолами. А в конце остановились и поклонились друг другу.

— Для меня честь знакомство с вами, леди Анна.

— А для меня честь знакомство с вами, леди Рутвель Вальбек.

— Как не сможет? — я с удивлением воззрилась на слугу, которого посылала за упомянутым Алекто лекарем.

Она тоже перебегала глазами с него на меня, приподнявшись на локтях в постели — мы как раз недавно проснулись.

— Так, миледи. Человек, за которым вы посылали, живет не в столице, а в Белом городе.

— Не знала, что поблизости есть еще какой-то город.

— Так называют…

— Неважно, — оборвала я. — Ты показал ему перстень, который я тебе дала? Назвал имя рода?

— Да, миледи.

— И что же он ответил? Скажи дословно.

— Что если вашей светлости угодно, он готов встретиться с вами и вашей дочерью у Старой Марты.

Произнеся это, слуга сжался, словно почувствовав гнев, который тотчас вырвался из меня наружу.

— То есть какой-то лекарь предлагает мне самой явиться к нему? — переспросила я. — Он, должно быть, прославленный врачеватель, если ставит мне такие условия. Но прославленные врачеватели, как правило, не пользуют "Старых Март"…

— Миледи, он…

— Неважно, — подняла я ладонь. — Когда именно он ждет нас?

— Сказал, что будет у Старой Марты сегодня в полдень, если вашей светлости так угодно. И что если вы возьмете стражу, то можете и не думать о встрече с ним.

Я удивленно посмотрела на слугу.

— Лекарь боится стражи? И мы с леди Алекто должны явиться в столицу вдвоем?

— Миледи, если мне будет дозволено…

— Довольно. Ступай. И передай сэру Вебрандту, что сегодня к полудню мы отправляемся в столицу. Пусть возьмет еще одного рыцаря.

— Слушаюсь, миледи.

Слуга, пятясь, покинул комнату, а я повернулась к Алекто, которая поспешно попыталась придать лицу обычный вид, но на нем читалась смесь неуверенности и ожидания.

— Вы довольны, миледи? — спросила я.

— Да, — быстро произнесла она, — и прошу простить, что причиняю столько беспокойства.

— Это ничто, если взамен этот лекарь утешит терзающую вас боль. — Я приподняла брови. — Она ведь вас терзает?

— О да, — Алекто поспешно схватилась за лодыжку и скривилась. — Чувствую, что повреждение воспалилось, и умение опытного целителя принесло бы мне облегчение.

— Отлично, тогда готовьтесь его сегодня получить. А мне нужно проведать ваших братьев.

Когда мать вышла, Алекто откинулась на подушках. Ей было противно лгать ей, к тому же внутри во время беседы заскреблось противное чувство, что та что-то подозревает. Но что еще Алекто оставалось делать? Ждать, пока тот незнакомец снова отыщет ее, и быть может, на сей раз докончит начатое? Кстати, что? Сбросит ее из окна? Накормит крольчатиной, в жилах которой еще не застыла кровь?

Хотя, надо признать, именно он поднял коня и помог ей в лесу. А еще назвал странным именем Лека… Однако это не отменяло того факта, что в его присутствии на нее накатывал животный ужас на грани обморока.

А еще она увидит Сверра…

Судя по его ответу матери, его эта встреча радовала куда меньше. Но ведь, если бы он совсем не хотел, то мог бы отказаться, верно? Так что Алекто постарается сегодня узнать как можно больше о тех рисунках, что связали их странной нитью.

Алекто точно что-то скрывала. Это читалось в бегающих глазах, неуверенном тоне и даже закушенной губе — жест, который с детства указывал на то, что она не хочет чего-то говорить.

Но так же прекрасно я знала, что спрашивать напрямую бесполезно. А значит все, что остается, это наблюдать. И не пропустить благоприятный момент, который укажет, как я могу помочь.

— Миледи…

За своими мыслями я едва не налетела на короля, на которого даже не взглянула, приняв за одного из юношей, наполняющих замок.

— Сир.

Я неуверенно застыла. И он точно так же замер в двух шагах от меня.

— Я хотел бы поговорить с вами, — произнес он наконец.

— Я была бы счастлива, — поспешно произнесла я.

— Тогда идемте, — сделал он движение рукой, и мы двинулись вперед, но не к его покоям и не к тронному залу, как я думала, а к лестнице, которая привела нас в итоге на крышу.

— Можешь быть свободен, — бросил Омод стражнику, который дежурил на входе, и при нашем появлении перестал дуть на озябшие пальцы.

Тот с видимым облегчением подчинился. Покидая крышу, он, как мне показалось, постарался обойти меня по дуге.

Я взглянула на леса, видневшиеся внутри треугольной крыши башни, и двинулась вперед, по узкой дорожке, шедшей по кругу башни. Омод молча шел сзади, лишь снег тихо хрустел под ногами.

Мы остановились возле перил и какое-то время слушали звучавший вдали колокол. Когда он умолк, король повернул ко мне лицо с чуть покрасневшим кончиком носа и уставшими глазами, в которых, несмотря ни на что, плескалась сильная воля.

— Мы с вами в последние дни утратили ту дружбу, что установилась меж нами вначале.

— Я отнюдь не питаю к вам каких-либо неприязненных чувств, ваше величество, и не помню ничего, что могло бы омрачить мою привязанность к королю.

— Рад это слышать, леди Лорелея, — тихо произнес он и, порывшись в складках, достал нож Людо. — Вчера я был у матери…

Я сглотнула, глядя на то, как он медленно поворачивает его, упирая острие в палец и тоже не отрывая от него взгляд.

— И узнал, что тот человек, о котором вы говорили — имевший похожее со мной состояние, — был вашим братом…

Комок в горле вдруг превратился в моток колючек, который мне удалось проглотить лишь со второго раза.

— Да, сир.

Что еще Бланка ему сказала? Неужто она…

— Мать больше ничего не сказала мне о нем, — продолжил Омод все так же не поднимая глаз. — Я мог бы добыть эту информацию другими способами. Но мне кажется это… нечестным. Поэтому я прошу рассказать мне о нем вас. — Он поднял глаза.

Я судорожно втянула холодный воздух и повернула голову в сторону видневшихся крыш столицы.