Все эти воспоминания стремительно пронеслись перед моим мысленным взором после слов Белки.

— И что? — спросила я, уставившись на нее.

— Что — и что?

— Ты что, испугалась, когда это услышала?

— Да нет, — Белка покачала головой. — Просто мне это кое-что напомнило. — Она быстро взглянула на меня и снова отвела глаза.

— А кто тебе это рассказал?

— Галка.

— Интересно, как это так получилось, что она рассказала тебе об этом именно сегодня? — спросила я, не скрывая подозрительности.

— Ну… — замялась Белка. — Вообще-то это я завела разговор обо всяких страшилках.

— Зачем?

— Так, на всякий случай.

Все понятно. Белка разведывает обстановку. Это я одобряю. Но я не одобряю того, что она действует скрытно, за моей спиной. И при этом смотрит на меня так сочувственно…

— Не пойму, почему ты разговариваешь со мной, как с тяжелобольной, — произнесла я бесстрастным тоном.

— Вовсе нет, — возразила Белка.

— Не нет, а да. И ты, и Ваня…

— Кстати, а где он? — Белка с радостью ухватилась за возможность сменить тему разговора.

— Откуда мне знать?

— Я думала… — начала Белка.

— Больше не думай.

В этот момент у меня в носу вдруг засвербело со страшной силой и я, наконец, разразилась жутким чихом, который практически вывернул меня наизнанку.

— Будь здорова, — благодушно произнесла Белка.

— Да уж, на здоровье не жалуюсь, — я вытирала набежавшие на глаза слезы. — Просто пыли надышалась.

— Может, выйдем на свежий воздух, — предложила Белка.

— Давай, — кивнула я.

Мы вышли и уселись на крыльцо. Только Белка собралась продолжить начатый в доме разговор, как над калиткой показался Ваня, вернее, его верхняя половина.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он.

— Привет, — отозвалась Белка.

— Что это ты тут делаешь? — спросила я сердито.

— Да я просто мимо проходил. Я, вообще-то, к Антону иду.

— К Антону? — переспросила я. — Ну-ну. А это как раз самый ближний путь.

От дома Вани до дома Антона метров пятьсот прямо по улице. Мой же дом находится на соседней улице, практически на краю деревни, и мимо него можно попасть только в лес, на речку и на кладбище.

— А я не ищу легких путей, — высокопарно заявил Ваня, продолжая стоять у калитки.

— Ладно, я пошла, — сказала Белка, — Надо Алинку ужином покормить.

— По-моему, у бабы Груши это лучше получается, — возразила я.

— Все равно, надо проконтролировать.

Белка открыла калитку, протиснулась мимо Вани и удалилась в сторону дома бабы Груши. Я проводила ее взглядом, потом встала и подошла к калитке.

— Ну что? — спросила я. — Пришел меня защищать?

Ваня топтался на месте, видимо, не зная, на что решиться. Если он скажет «да», я могу рассвирепеть, а если «нет»… то вообще, неизвестно, что я выкину. Могу даже обидеться, наверное.

— Ты так смотришь, — пробормотал он, наконец.

— Как?

— Как наш сержант на учениях, — выпалил Ваня.

— Ну, ладно, — произнесла я. — Ты, кажется, шел к Антону. Он, наверное, тебя заждался.

Я отвернулась, собираясь уходить. Но Ваня довольно невежливо, на мой взгляд, схватил меня за руку, которую я поместила на калитку.

— К черту Антона, — почти прорычал он. Потом, взглянув мне в глаза и, видимо, догадавшись, что я думаю о его манерах, продолжил уже совсем спокойным голосом, — я, собственно, и не собирался к нему…

— Ты такой непостоянный, Ваня. То собираешься, то не собираешься.

— Неправда! Я постоянный. Когда надо.

— Отпусти мою руку, — попросила я. — Пока не сломал.

— Извини. Я, кажется, слишком сильно ее сжал.

— Да нет, ничего, — сказала я, потирая запястье. — Кость не сломана.

— А может, вместе сходим? — спросил Ваня. — Прогуляемся заодно.

— К Антону? — удивилась я.

— Можно и к Антону. А можно ко мне зайти по дороге. Ты еще ни разу не была у меня в гостях.

Я, опешив от такой то ли наглости то ли непосредственности, совершенно неожиданно для самой себя, согласилась.

— А что, пошли. Все равно делать нечего.

«Кроме как ждать новых «представлений», — добавила я про себя.

И мы пошли.

Я остановилась перед Ваниным домом, заглядывая во двор через калитку, которая доходила мне до подбородка. Это была очень высокая калитка, обычно все калитки в Васильках чуть выше пояса, чтобы удобно было открывать вертушку или щеколду, расположенную с внутренней стороны.

Дом мне сразу понравился. Большой, из толстых светлых бревен, с черепичной крышей и просторной открытой верандой. Забор тоже был деревянный, именно такой, о каком мечтала бабушка, метрах в пятидесяти от дома виднелась крыша ажурной беседки. Но я изобразила на своем личике ухмылку и изрекла:

— Симпатичный домик.

— Тебе не нравится? — заволновался Ваня.

— Ты что, глухой? Я же сказала: симпатичный домик.

— Да, но ты это так сказала…

— Как?! — возмутилась я.

— Так, как будто имеешь в виду прямо противоположное.

— Вы, мужчины, такие чувствительные, — произнесла я, растягивая слова. — И такие капризные. То я не так посмотрела, то не то сказала…

Ваня бросил на меня быстрый внимательный взгляд, и мне сразу расхотелось паясничать.

— Хороший дом, — произнесла я совсем другим тоном.

— Правда? — обрадовался Ваня.

— Если бы я когда-нибудь сама строила дом в деревне, то построила бы что-то в этом роде.

Ваню просто распирало от гордости.

— Это все я сам придумал, — он широким жестом охватил свои владения.

— И построил? — спросила я с ехидцей.

— Строила бригада рабочих, но я тоже немного поучаствовал.

— Стружки собирал?

— Ага, — кивнул Ваня.

Потом схватил меня за руку и затащил в калитку.

— Эй, полегче! — только и успела пробурчать я.

— Я аккуратно, — отозвался Ваня, закрывая калитку на щеколду.

— Если что, у меня в кармане газовый баллончик, — предупредила я.

— Во внутреннем? — спросил Ваня, окинув взглядом мой сарафан.

— Ага, — кивнула я.

От дома исходил восхитительный запах свежего дерева, смолы и еще чего-то… еловых шишек, что ли? А в беседке стоял темно-зеленый диван с широкими деревянными подлокотниками.

— Обожаю такие диваны, — провозгласила я и направилась к беседке, где с размаху плюхнулась на диван. — На эти подлокотники очень удобно ставить чашки с чаем, — добавила я.

— Понял, — сказал Ваня. — Я сейчас. А дом изнутри ты посмотреть не хочешь? — спросил он, остановившись на полпути.

— Ваня, — произнесла я с упреком, — не надо меня торопить. Для начала хватит и беседки.

Ваня еле заметно ухмыльнулся и скрылся в доме.

— Ты что, мне не веришь? — спросила я, допивая вторую чашку чая.

Мы говорили о домах, заборах и беседках, но думали совсем не о них. А в последние пять минут мы вообще молчали на вполне предсказуемую тему. Смеркалось. То есть было уже практически темно, и поэтому Ваня зажег лампу под темно-зеленым абажуром, висевшую низко над столом.

— Конечно, верю, — мгновенно отозвался Ваня на мою реплику.

— Неправда! Я не верю, что ты мне веришь. У тебя взгляд подозрительный. То есть подозревающий. Ты думаешь, что я все это сочинила. Или мне померещилось. Или я сумасшедшая.

— Ничего подобного я никогда не думал, — возразил Ваня. Он немного растерялся от моего напора.

— А я думала. Вот проснулась сегодня утром и подумала: да не может ничего такого быть. Мне все это приснилось. Или померещилось. Или у меня с головой не в порядке.

Ваня неожиданно погладил меня по голове.

— Все нормально с твоей головой.

— Ты правда так думаешь? — спросила я с надеждой.

— А ты, что, всерьез сомневаешься в том, что ты в здравом уме?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Но я знаю, что не может быть того, чего не может быть. А оно есть. И мне страшно.

— Я все время буду рядом, — сказал Ваня и еще ближе придвинулся ко мне.