Он стоял.

Он держался на ногах.

Потом, по прошествии времени, Джему это мгновение будет казаться чуть ли не самым важным в жизни. До сих пор его жизнь была бесцельна. Он не понимал, зачем живет. С этого мгновения он осознал: у него — своя судьба, вот только что за судьба — этого он тогда еще не понял.

Но Ката была частью этой судьбы.

Должна была быть!

Они бродили у фонтана-Оракула, крепко, жарко держась за руки, потом спустились на усыпанную гравием дорожку и ушли под деревья. И только тогда, когда Джем вдруг решил пробежаться и отпустил руку Каты, он сразу упал. И тогда юная пара поняла, каково соединившее их волшебство.

Джем мог ходить — но только тогда, когда за руку его держала Ката.

Полтисс Вильдроп дышал полной грудью, радуясь тому, что выбрался на свежий воздух из духоты. Он шагал по дорожке ухоженного отцовского сада.

В бальном зале снова зазвучала музыка. Полились тягучие звуки плавного варбийского вальса. Вечер выдался на редкость удачным. Полти танцевал с лучшими из провинциальных красавиц, а уж все остальные дамы — это точно! — не спускали с него глаз. Вернись он сейчас в зал и протяни руку прехорошенькой Виэлле Рекстель, она бы пошла с ним танцевать, можно было бы даже не сомневаться!

Полти свернул в сторону. Женщины! Они вызывали у него отвращение. Теперь он стал красавцем, но слишком долго пробыл уродом и потому с горечью осознавал, сколь летуча красота и сколь непрочны чувства, которые она вызывает. И теперь, когда он ловил на себе восторженные взгляды, он не радовался, а злился, потому что знал, что те же глаза еще совсем недавно смотрели бы на него с отвращением. Женщины — дуры. Им подавай яркие мыльные пузыри. Лицемерки, предпочитающие жить в логовах собственной похоти.

Даже эта старая корова из замка втюрилась в него, это точно! Умбекка Ренч! Потешная старуха — нарядилась в платье, сшитое из занавесок, да еще какой-то платок носовой на грудь присобачила! Все знатные дамы хихикали над ней, прикрывая рты руками. Но, похоже, капеллан насчет этой коровы что-то задумал и потому держал ее при себе. Полти решил, что у капеллана есть чему поучиться, в частности, тому, как держать людей при себе.

Ведь это капеллан, потрудившись, изменил внешность Полти.

Но сердца его он не изменил.

Полти тихонько рассмеялся. Прислушался к отдаленному шуму из бального зала. Скоро должны были заиграть лексионский гавот. Он обещал этот танец милашке мисс Ви, но ничего, пусть эта гордячка немного поволнуется, подождет. О, Полти со злорадством думал о том, как ему будет приятно увидеть, как лихорадочно порозовеют эти белые щеки!

Полти лениво шел к воротам, что вели во фруктовый сад. Войдя в сад, он пошел не по тропинке, а по траве. Ему нравилось шагать бесшумно. Он даже листья, упавшие на траву, обходил, стараясь не шуршать.

Взгляд Полти сновал по листве веток, пригнувшихся к земле от тяжести плодов. Он вдруг услышал приглушенные голоса, доносившиеся со стороны фонтана. На какой-то миг Полти вообще показалось, что это разговаривают статуи. Он вспомнил, что фонтан зовут Оракулом и что статуи — это бог Агонис и леди Имагента, обнаженные и держащиеся за руки.

Сентиментальная чепуха.

А потом он увидел более темные фигуры, ростом пониже статуй. Парень и девушка. Они стояли и…

Обнимались.

Девушка — это Полти сразу понял, была не знатного рода, да она, похоже, была в лохмотьях.

— Но когда я увижу тебя снова? Как?

— Приходи ко мне в Диколесье!

— Не могу. Меня же не…

— Ты ведь в храм ходишь, правда?

— Не смогу же я уйти.

— Придумаешь что-нибудь. На кладбище есть одно местечко. Рядом с большим тисом. Там дыра в стене. Ее не видно, она кустами заросла. Ну, там как плетень получается. Но пролезть можно.

— Плетень?

— Я буду ждать тебя.

А потом девушка поцеловала юношу на прощание и быстро исчезла в густой листве — забралась на дерево.

Какая-то крестьянская шлюха, нарушающая комендантский час? Наверное, через забор перелезла.

Но парень-то кто, вот интересно?

Но только тогда, когда юноша развернулся, Полти изумленно узнал ответ на этот вопрос.

Скрип-скрип, — поскрипывали по гравийной дорожке костыли.

Скрип-скрип.

Но как же так? Ведь Полти был уверен — парень стоял сам, безо всяких там костылей! Странно, очень странно.

Полти мысленно присвистнул.

— О капеллан, да тут настоящие джунгли!

Перья папоротника задевали руки Умбекки. Лозы лиан щекотали щеки.

— Это называется «Стеклянной комнатой», милейшая госпожа…

— «Стеклянная комната»? Как мило.

На самом деле Умбекка, конечно, прекрасно знала, как называется это место. Не сосчитать, сколько раз она сидела здесь в былые времена, не сводя упоенного взгляда с проповедника Вольверона…

Умбекка поежилась.

Сейчас ей вовсе не хотелось думать о Сайласе.

— Ну, вот мы и пришли.

Капеллан раздвинул листву, словно шторы, и Умбекка немного пугливо ступила на зеленый ковер. Похоже, она явилась первой. В самой середине ковра стоял стол, накрытый к чаю. Вокруг стояли обитые ситцем стулья с высокими спинками.

Стульев было три.

— Сударыня, прошу садиться.

Умбекка слегка покраснела и нервно улыбнулась капеллану:

— Стало быть, большого общества не ожидается, капеллан?

— О нет, сударыня! Командор предпочитает пить чай… в узком кругу.

— А-а-а, понятно. Какие чудесные пирожные!

Радость смешалась в душе Умбекки с невнятной тревогой. Она гадала — правильно ли поняла приглашение. Она снова нарядилась в бальное платье, немного подшитое и соответствующим образом перекроенное, но не то чтобы ставшее скромным — скорее платье стало более соответствовать случаю. Умбекка надеялась произвести такое впечатление, будто бы у нее множество красивых нарядов, но все одного цвета — синего, королевского.

Да.

Именно этого ей хотелось — но она никак не ожидала, что ей предстоит чаепитие в узком кругу. Во время очередной долгой примерки она сказала горничной: «В благородном обществе, Нирри, просто так на чаепитие не приглашают. Это явно не то, что понимаешь под чаепитием ты — выпить чашку чая и довольно вздохнуть. Скорее это похоже на то, как ты, наверное, представляешь себе бал… но только такой бал, который начинается пораньше, чем обычно. И все взгляды, Нирри, будут устремлены на меня. Ты понимаешь меня, девчонка, или нет?»

Но противная девчонка только что-то промычала в ответ, так как сжимала губами уйму булавок. Новые клинья в боковинах юбки давались Нирри с трудом, и горничная ужасно страдала.

Будь она неладна, эта девчонка!

На этот раз приглашение Умбекке доставил не капеллан, а Полтисс Вильдроп. Умбекка глядела на него с улыбкой — более красивого молодого синемундирника она прежде не встречала. Между тем вежливость не позволяла ей задать Полтиссу вопросы, которые готовы были сорваться с ее губ. С тех пор как Умбекка вновь увидела командора, ее не покидало странное волнение.

Теперь же она волновалась еще сильнее, осматривая «Стеклянную комнату». Взгляд Умбекки сновал по застывшей, какой-то безумной зелени папоротников, по вьющимся лианам и ярким цветам. Листья растений извивались причудливо изогнутыми языками, расходились пышными шапками, торчали во все стороны длинными иглами. Растения эти казались Умбекке опасными, ядовитыми. Она решила, что они, наверное, вывезены из южных колоний. Как это ужасно — находиться в окружении таких жутких растений! Умбекка порадовалась тому, что живет в Эджландии.

Затем взгляд ее переместился к огромному письменному столу с ножками, напоминавшими толщиной и формой колонны. На столе аккуратной стопкой лежали книги. Позади стола находилось кожаное кресло, повернутое в сторону джунглей. Создавалось такое впечатление, что хозяин спешно покинул комнату.