— Ой, милочка, ну ты и дурашка! Чего ты переполошилась? Понимаешь, некоторые господа любят невинных девочек. Ну, так сказать, думают: «Я у нее первый», даже ежели… ну да это ладно. Никакого тут волшебства и в помине нет. Да ты сама погляди — это просто старый комод, и все!

Женщина выдвинула ящик комода. Девушка заглянула в него. Она не скрывала изумления. Она ахнула. Запустила руки в ящик, полный одежд из блестящих тканей. Обернулась к улыбающейся женщине и прошептала:

— А вы — ваганка, да?

— Ваганка? — фыркнула женщина. — Чья бы корова мычала! — однако она тут проговорила более дружелюбно: — Мы про меня говорить не будем, милочка, мы лучше про тебя поговорим. — Она порылась в ящике и вытянула оттуда длинное красное платье. — Ага. Вот это подойдет. — Рассмеявшись, добавила: — Попробуем из зеленой девчонки сделать красненькую. Ну, снимай свои лохмотья!

Девушка молча повиновалась. Сначала она натянула на себя красное платье, затем — белые чулки, потом обулась в кожаные туфельки, выуженные женщиной из нижнего ящика. Но когда она была облачена во все это, досточтимая Трош нахмурилась и засомневалась:

— Что-то не так. Не хватает чего-то. — Она шагнула к девушке и прикоснулась к ее темным волосам. — А за волосики твои можно было бы кучу денег выручить, знаешь?

Девушка пугливо отшатнулась, глаза ее наполнились страхом. Вот дурочка. Досточтимая Трош шумно вздохнула и ласково улыбнулась:

— Да нет, милочка! Ты что! Я просто хочу дать тебе дельный совет — какая прическа тебе лучше к лицу, вот и все. Надо же тебя приукрасить маленько. Пару сережек жемчужных. Вот так. А теперь поди сюда. Наведем, так сказать, окончательный блеск.

Женщина снова запустила руку в море сверкающих нарядов и выудила оттуда нечто, смутно напоминающее шкурку какого-то рыжего зверя. Девушка выпучила глаза, но, не дав ей возразить, женщина замотала длинные черные волосы девушки пучком и нахлобучила сверху тесный рыжий парик.

Потом она подтолкнула девушку к зеркалу, и та в изумлении уставилась на свое обновленное отражение. Женщина обняла ее и прошептала на ухо:

— Ну, вот оно какое, наше волшебство, а, милочка? Было зелененькое, а теперь, видишь, красненькое стало! Было темненькое — стало светленькое. А как тебя, кстати, звать-то, милочка? Пожалуй что, назовем мы тебя… гм-м-м… Долли. Да, Долли. Славное имечко.

Все было кончено. Решено.

Но тут женщина вспомнила еще кое о чем. И как только она могла забыть?

— Вот еще что тебе, милочка, непременно понадобится.

Девушка неуверенно взяла из рук досточтимой Трош зеленые подвязки.

Арон Трош страдал. Как все переменилось с того дня, как в кабачок явился капеллан и увел Полти! А теперь и Полти переменился до неузнаваемости, да и вообще в «Ленивом тигре» все стало по-другому.

Как-то вечером Арон поругался с матерью. Она сидела у зеркала и поправляла парик. На подзеркальном столике перед ней были расставлены баночки с белилами, румянами и пудрой. Расчески, щетки, разлохмаченные выцветшие пуховки. Овеваемая облаками пудры, мамаша Арона старательно приклеивала к щеке крупную мушку.

А что делать? Такая у нее была работа.

— Мама, у тебя такой вид, будто ты чуму подхватила.

— Это же мушка, Арон. Все модницы такие носят. Ну да ты у нас в моде не смыслишь, верно, Арон? Да и в дамах тоже.

— Я знаю, чем ты занимаешься, мам.

— Арон, ты новый бочонок «сквинси» прикатил?

— Да, и не один, а три.

Арон стоял и вертел в руках щетку для волос. Среди щетинок налипли разноцветные волоски. Человеческие волосы. Рыжие, каштановые, черные, светлые. Сегодня на матери был блондинистый парик.

Шлепок.

— Арон, не трогай мои вещи.

— Мне все это надоело, мам.

— А? Что тебе надоело, Арон?

Венди встала, сын схватил ее за руку.

— Мам, я знаю, чем ты занимаешься.

— Чем я занимаюсь? Стараюсь, чтоб у тебя крыша над головой была, уже четыре цикла как стараюсь, чтоб ты знал, Арон Трош. Ну, все, пусти меня. Надо открывать заведение. А в чем твоя беда, мальчишка, я очень даже хорошо знаю.

Она вырвала руку.

— Это в чем же?

— Мечтаешь ты много, вот что я тебе скажу.

— Мечтаю? Да ты о чем, мам?

— Хватит дурака валять, Арон! Да все дело в том, что тебе охота пупом земли быть, а кишка тонка. Попала в точку, а? Это при твоем-то папашке? Да, ты-то у него точно должен был пупом земли стать, как только ножками пошел.

Арон не понимал, о чем говорит мать. Насколько он себя помнил, он только тем и занимался с тех пор, как «ножками пошел», что был мальчиком на побегушках в «Ленивом тигре».

Он привык к этому, но теперь ему казалось, что все шло хуже некуда.

— Ладно тебе, Арон. Ты сам посуди — времена меняются, — более мирно проговорила мать. — Если я уж чему и научилась за свою долгую жизнь, так это тому, что времена меняются. Смешной ты парень, Арон Трош. Я всегда-то видела, что ты потешный, а теперь я это точно знаю. Я-то думала — ты радоваться будешь, что у нас дела идут на лад!

— На лад? Ты превратила наш кабачок в бордель!

Досточтимая Трош резко развернулась и залепила сыну пощечину.

— Нечего меня честить, Арон Трош! Да, я наняла хорошеньких девочек за стойкой работать! Я все делаю, чтобы посетителям у нас нравилось! А ты хотел, чтобы чем тут солдаты занимались? Чтобы они с тобой развлекались, а? Да ты… ты сушеный стручок, Арон, и если ты до сих пор не заметил, ты, между прочим, парень, а не девка!

Арон вышел из себя.

— Ненавижу тебя! — крикнул он. — Ненавижу! — он схватил мать за плечи и швырнул к зеркалу. Винда сильно ударилась о стекло. Горшочки с пудрой, пуховки, румяна — все попадало на пол. — Ты посмотри на себя! — буйствовал Арон. — Посмотри! Ты же как размалеванная кукла, а это… это… ужас… — И он сдернул с головы матери парик, под которым оказались жиденькие седые волосенки. Арон упал на материнскую кровать, рыдая: — Ты просто старая шлюха, а здесь у нас — притон!

В этом время кто-то вежливо, но настойчиво постучал в боковую дверь. Досточтимая Трош, забыв о рыдающем сыне, торопливо напялила великолепный новый светловолосый парик и бросилась к окну. Отодвинула занавеску, осторожно глянула вниз, довольно ахнула и поспешила к двери. Арон слышал, как она топочет по лестнице, как скрипит засов и как потом звучат радостные голоса:

— Господин Полти! Что-то вы раненько нынче, а?

Звучный поцелуй.

— Не смог удержаться, Винда, честное слово! Ну как пройти мимо таких хорошеньких девочек — вроде вас!

— Ох, вы, шутник! Ну и язычок у вас подвешен, я вам доложу! Проходите, проходите, господин Полти, у меня для вас кое-что имеется.

— Кое-что, Винда? Это что же такое может быть?

— Ах вы, повеса! А вот есть кое-что, и притом очень даже особенное. Кое-что такое… зелененькое. Или нет, вроде красненькое. Или желтенькое даже.

— Что-то я вас не пойму, Винда.

Смех.

— Ой, да все вы понимаете, господин Полти. Ой, дайте я на вас полюбуюсь. Вот уж не знаю, как кто, а я-то давно знала, что вы далеко пойдете.

На следующее утро Арон Трош стоял навытяжку перед сержантом Банчем. Сержант смерил его взглядом, пощупал тощую руку Арона:

— Да, худоват ты, парень. Стручок прямо какой-то, ни дать ни взять. Ну да ладно, мы из тебя сделаем мужика. Пошли, форму тебе подберем.

— Ш-ш-ш!

Зверь бесшумно появился из-за занавеса густой листвы. Могучие мышцы туго ходили под полосатой шкурой на его боках. Луч света упал на глаза зверя, они загадочно блеснули, подобно золотым дискам. Казалось, в этой золотой вспышке таятся какие-то особые, таинственные знания.

Джем, как зачарованный, следил за зверем.

— Лесной тигр? — прошептал он.

— Это он.

Ката осторожно опустилась на колени. Она не выпускала пальцев Джема. Он опустился на землю рядом с ней.