Теперь Танос сам стал чем-то значительным. Его миссия важнее, чем его или любая другая жизнь. Его миссия стала важнее всего во вселенной.

Он вдруг понял, какой удачей обернулась гибель Титана. Невнимание народа планеты к его предупреждению. Если бы они прислушались к Таносу, он уже давно покончил бы с собой – и некому было бы возвращать вселенной равновесие.

Танос не мог разделить убеждений Ча о судьбе и предопределении, но счастливое стечение обстоятельств вполне признавал.

– Это моя задача, Ча. И я ее выполню. Вот так просто.

– В том, что ты предлагаешь, нет ничего простого. Убить половину вселенной. Это безумие.

– Ты, кажется, не имел ничего против истребления половины жителей отдельных планет.

Ча прикусил нижнюю губу и начал расхаживать взад- вперед.

– Это происходило постепенно... и звучало разумно... Сначала – мысль о том, что ты можешь спасти один-другой мир... Бесспорно, это достойная цель. Но сейчас...

Танос некоторое время молча смотрел на старого друга. Он точно знал, к чему ведет Ча, и понял, что тот уже давно сомневается.

– Твои хождения нервируют. Пойдем нормально прогуляемся.

Танос. встал и повел Ча к коридору. Они пошли по проходам корабля. Большинство читаури отправились домой на левиафанах, и «Санктуарий» опустел, если не считать Таноса, Ча, Другого и парочку демонов, которых титан называл дочерьми.

– Я много думал об этом, Танос, – сказал ему Ча во время прогулки. – Я пытаюсь поставить себя на твое место. Я знаю, как много для тебя значит тот сон. Спасти всех. Благородная цель. Но ты зашел слишком далеко.

– Ты придаешь моему сну слишком большое значение, – отозвался Танос, хлопнув друга по плечу. Он знал, что однажды ему придется рассказать Ча всю правду. Его друг заслужил это. Таноса можно было называть по-разному, но реже всего – лжецом, в чем недавно на своей шкуре убедился Даакон Ро. – Я не рассказывал тебе всей правды о том сне, Ча, – заговорил Танос, остановившись посреди коридора. Он облокотился на люк шлюзовой камеры. – Та женщина не просила меня спасать всех. Это была лишь часть ее слов.

Ча в недоумении склонил голову.

– Что же еще она сказала?

– Что невозможно спасти всех.

Ча повторил эти слова один раз, потом еще и еще. С каждым разом его глаза открывались все шире.

– Это... это было не руководство к действию, – медленно проговорил он. – Просто... констатация факта. Но ты все равно взялся за дело. Хотя и знал, что не сможешь спасти всех.

– Да. Потому что, – мягко сказал Танос, – это единственный путь. Бросить вызов смерти и спасти жизнь.

– Бросить вызов смерти? – Ча издал короткий горький смешок. – Проклятый лицемер! Ты не бросаешь никакого вызова смерти – ты ее сеешь! Ты убил миллиарды существ! – Он схватился руками за голову. – Ты... Как я раньше этого не заметил? Как я мог этого не знать?

– Тебя ослепляли собственные убеждения и приверженность мировоззрению. Ты стремился к равновесию во вселенной, к тому, чтобы воцарился мир. Тебе так сильно этого хотелось, что ты отказался от своих принципов и примкнул к тому, кто, на первый взгляд, служил твоей цели. Но мир и покой – всего лишь побочный продукт равновесия, Ча. А равновесие требует жертв.

– Нет! – простонал Ча и без сил прислонился к стене. – Когда мы познакомились, ты решился на убийство от отчаяния, и чтобы спасти Титан. А теперь убиваешь, потому что не смог этого сделать. Твоя судьба – убивать.

Танос глубоко вздохнул.

– Не надо рассказывать мне, что я смог, а чего нет, Ча. Я мог бы спасти Титан, если бы захотел.

Ча уставился на Таноса, округлив глаза.

– Ты с ума сошел? Что ты такое говоришь? Там же все погибли. Еще до того, как мы прибыли.

Танос рассказал Ча о том, что нашел в чистой комнате в подземных помещениях Менторплекса. Он рассказал о синтете с лицом и голосом А’Ларса, о хранилище генов и о том, что с ним сделал.

Ча раскрыл глаза до самых пределов. Его веки дрожали, слезы текли по лицу.

– Ты не спаситель, – говорил он, повышая голос. – Ты просто убийца. Тебе нравится убивать. Ты сеешь смерть, как никто другой, но в глубине души ты обычный трус, Танос! Трус! Ты прячешься за этим кораблем, за Другим и читаури, а теперь и за этими девочками! – Ча схватил Таноса за руку. – Послушай. Еще не поздно. Сойди с этого пути! Покайся и обрети покой...

Танос вытянул руку и схватил Ча за голову. Одним простым движением титан свернул ему шею.

Лицо Ча сразу стало вялым, глаза потухли. Танос знал, что рано или поздно до этого дойдет, что искренняя вера Ча в доброту вселенной неизбежно разрушит их дружбу, преданность и здравый смысл. Это была не первая жертва Таноса во имя миссии. Но он надеялся, что последняя.

– У меня не было выбора, – прошептал Танос. – Может быть, ты это даже понимаешь.

Затем он открыл шлюз, засунул туда тело Ча и переключил замки. Внутренний люк закрылся; внешний открылся. Тело Ча выбросило в безжизненную темноту космоса.

Танос на секунду задумался, глядя на невыразительную поверхность закрытого шлюза.

Он сделал единственное, что было возможно.

Он поступил правильно.

Да. Правильно.

На капитанском мостике Танос заявил:

– Ча Райгор далее не участвует в нашей миссии. Другой молча кивнул.

ВЛАСТЬ

Настоящая сила не нуждается в оправданиях и не придумывает их.

«САНКТУАРИЙ» вошел в Вороний угол с Таносом и его дочерьми на борту. Другой вместе с остальными читаури отправился на родную планету готовиться к переселению в новый дом. Любая из разоренных Таносом планет вполне для этого годилась – условия там подходили им гораздо больше; читаури было из чего выбирать.

Танос тщательно построил маршрут через Вороний угол. На сверхсветовой скорости они могли пересечь его меньше чем за год. Но именно тут и крылась ошибка Его Светлости: он думал, что важна только скорость и его корабль успеет пробиться сквозь Вороний угол.

Он был неправ.

Большое расстояние гарантировало истощение двигателей, и потому «Золотая каюта» – как случилось бы и с любым другим кораблем – осталась дрейфовать в открытом космосе, не имея возможности обновить запасы топлива.

Танос не стал полагаться на возможность найти еще один магнетар.

Он наметил курс, по которому корабль будет идти около двух лет, зато топлива хватит и на обратную дорогу.

Он проводил дни, продолжая обучение Небулы и Гаморы и наблюдая, как растет их взаимная ненависть и, что парадоксально, как укрепляется их связь. Их эмоции превратились в причудливые пародии на любовь, ненависть и преданность. Они мечтали убить Таноса, друг друга, возможно, даже самих себя, но все эти желания перевешивала тяга доказать свое превосходство. Они не могли убить его, потому что жаждали его одобрения. Они не могли убить друг друга, потому что над кем-то нужно было одерживать верх. Они не рисковали убить себя, потому что это не даст им исполнить свои остальные желания.

Девушки превратились в идеальных убийц.

Танос узнал обо всем этом однажды ночью: он открыл глаза и увидел, что над ним нависает Гамора. В руках она держала боевой посох читаури, и, как он заметил... она небрежно, но значительно его доработала. К оружию было приделано дуло для импульсной атаки, заряженное смесью из примотанного к посоху контейнера. Приспособление потрескивало энергией. Малозаметное и эффективное оружие.

Он ей гордился.

– Давай же, – сказал Танос.

Она замешкалась. Потом в ее глазах мелькнула грусть. Она отключила импульсную пушку и пошла к выходу.

Утром он назначил ей наказание за проваленную проверку. Но с тех пор начал перед сном запирать дверь в каюту на два замка. Да, острые, извращенные чувства между ними действовали как своего рода щит, но никакая защита не вечна.