— Нет! — Анни отпрянула от него, ее глаза вспыхнули. — Прошу тебя, Пол, уезжай с Косы и никогда больше не возвращайся.

— Я не уеду. Во всяком случае, до тех пор, пока не выясню, что произошло.

— Я прошу тебя! — Анни громко зарыдала. Она умоляла его уехать. Пол услышал на лестнице тяжелые шаги Мэри Пур, схватил Анни за руку, пытаясь успокоить ее. Дверь распахнулась.

Мэри вошла в комнату, и вдруг Пол увидел, что никакая она не старуха. Она выпрямилась во весь свой внушительный рост, синие глаза прожигали его насквозь.

— Убирайся немедленно и прекрати расстраивать ее! — приказала Мэри. Она села на кровать, прижала Анни к себе, и та доверчиво прильнула к ней. — Тихо, Анни. Не плачь, а то тебя снова затошнит. — Мэри взглянула на Пола. — Уходи, — повторила она, но теперь ее голос звучал мягче, добрее, и Пол почувствовал, что вот-вот расплачется сам.

— Неужели я не могу узнать почему?

— Уходи сейчас же, — Мэри говорила твердо.

Анни еще теснее прижалась к Мэри, свернулась калачиком, словно ища защиты. Полу ничего не оставалось, как уйти. Он вернулся в свою квартиру, собрал вещи.

В тот же вечер Пол уехал с Внешней косы, прикрепив записку с адресом и телефоном своих родителей в Филадельфии к двери мастерской Анни.

«…Двенадцать, но ты бы ей дал все двадцать». Значит, Анни все-таки была беременна. По какой еще причине она могла так резко расстаться с ним? Если бы во время интервью Анни прямо сказала, что Лэйси тринадцать, он бы сразу обо всем догадался.

О боже! Пол открыл ящик тумбочки, достал пачку снимков, сделанных фотографом из «Береговой газеты». Он снимал Анни в ее доме. Среди прочих был снимок Лэйси и Клая, который они не стали публиковать. Пол внимательно смотрел на девочку. Она была точной копией Анни. Он должен был увидеть Лэйси снова. Он должен был уловить в ее лице сходство с собой и его сестрами. Он должен был узнать наверняка, и только один человек мог сказать ему правду.

Пол вложил другую кассету в диктофон, нажал на клавишу «пуск» и закрыл глаза, завороженный голосом Анни.

Оливия была тронута стихами Пола. Они напомнили ей стихотворения, которые муж писал ей в прошлом и которые потом вошли в сборник «Сладкое пришествие». Оливия не забыла, как гордилась мужем, когда он читал стихи перед публикой, помнила и ту любовь, которую разжигали в ней рифмованные строчки. Понятно, почему Пол скучает по столице. На Внешней косе немногие сумеют оценить его поэтический талант.

Утром Оливии позвонила ее гинеколог и сообщила, что результаты амниоцентеза нормальные и что у Оливии родится мальчик. Только в этот момент, когда волна облегчения накрыла ее, Оливия поняла, как была напряжена, с какой тревогой ждала результата исследования, опасаясь, что что-то будет не так. Наконец-то она может сосредоточиться только на ребенке.

Она перечитала стихотворение несколько раз, хотя еще при первом чтении поняла, что тот Пол, за которого она выходила замуж, вернулся. Пришла пора сказать ему о ребенке, пришло время принять его обратно, постараться простить его и начать все сначала.

Оливия набрала его номер, но включился автоответчик Алек упоминал, что вечером состоится заседание комитета. Скорее всего, Пол поехал туда.

— Я люблю тебя, Пол, — сказала Оливия, услышав сиг нал. Она положила руку на живот. — Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься. Я должна сказать тебе нечто важное.

Оливия работала над витражом за столом в кухне, ожидая его звонка, но Пол так и не позвонил. Телефон зазвонил значительно позже, когда она уже легла в постель, и Оливия знала, что это Алек, а не Пол.

— Мой муж был сегодня на собрании? — спросила она после того, как они немного поболтали.

— Да, но он ушел первым. Мне показалось, что Пол очень спешил.

— Он написал мне стихотворение и оставил в почтовом ящике. Думаю, он готов вернуться и начать все сначала.

Алек помолчал немного.

— Думаю, ты права, — наконец ответил он. — Пол говорил что-то о том, что тебе необходимо воздать за тот ад, через который ты прошла.

— Он так сказал?

— Что-то в этом роде. Оливия улыбнулась.

— Я решила сообщить ему о ребенке.

— Самое время.

— Это мальчик, Алек. Я получила результаты исследования, все в полном порядке.

— Замечательно. — Голос Алека звучал безжизненно.

— Пол всегда хотел иметь сына. Он вырос в окружении сестер, — Оливия вздохнула. — Но я не знаю, как скажу ему. Нервничаю ужасно. Как только я поговорю с ним, у меня не будет пути назад. Я оставила сообщение на автоответчике, попросила его позвонить мне.

— Тогда мне лучше повесить трубку, — заторопился Алек.

— Нет, пожалуйста, поговори со мной еще. — Оливия закусила губу, когда в трубке снова повисло молчание.

— Я виделся с Томом, — снова раздался голос Алека. — Нестор просил меня передать тебе, что сожалеет о своем поведении и что он с радостью возобновит уроки.

— Правда? Замечательно. Спасибо тебе. Оливия закрыла глаза.

— О господи, Пола удар хватит, когда он увидит, что я занимаюсь витражами.

— Почему?

Оливия крепче сжала трубку. Она забыла, что Алек не знает всей истории, и сболтнула лишнего.

— У меня нет способностей, — вывернулась она. — Пол решит, что я даром теряю время.

— Если ты занимаешься тем, что доставляет тебе удовольствие, значит, ты не напрасно тратишь время. — После долгого молчания Алек заговорил снова: — Если ты не встречаешься с Полом завтра вечером, то можешь заехать к нам и взять то, что тебе нужно.

— Спасибо. — Но Оливия была уверена, что вечер наверняка проведет с Полом. Она должна это сделать. Неожиданно ей захотелось раздвоиться. — Алек, ты был самым лучшим моим другом.

— Ты говоришь так, будто мы никогда больше не увидимся.

— Нет, я не хочу, чтобы так случилось. — Оливия знала, что не сможет поступить иначе, ей придется прекратить встречи с Алеком. Это было слишком опасно. Она станет делиться с ним самым сокровенным, хотя ей следовало довериться Полу. Она станет сравнивать Алека и Пола, а в этом кроется немалый риск. Она может решить, что Полу чего-то не хватает. В какой-то момент ей придется навсегда порвать с Алеком. Но не теперь. Еще рано.

— Алек? — спросила Оливия. — Ты в постели?

— Да.

— А что на тебе надето? Он рассмеялся.

— Пора мне повесить трубку и предоставить твоему мужу возможность позаботиться о тебе.

На этом они попрощались. Оливия долго лежала с открытыми глазами, ожидая звонка Пола, но он так и не позвонил.

Пол не позвонил и на следующий день. Оливия решила, что он мог потерять ее рабочий телефон. Но даже в этом случае ее несложно было найти. Ближе к вечеру Оливия уже не сомневалась, что ее сообщение не записалось на автоответчике, и она оставила еще одно. Потом она позвонила Полу на работу.

— Его сегодня не было, — ответила секретарша. — Мистер Маселли взял выходной.

К семи часам вечера от Пола по-прежнему не было никаких известий, и Оливия поехала к Алеку.

— Может быть, ему пришлось уехать в город? — предположил Алек. Он сидел за письменным столом и сортировал слайды со снимками маяка, отбирая те, которые хотел использовать во время своего выступления на следующей неделе. Оливия пыталась разыскать паяльник среди инструментов Анни.

— Привет, Оливия.

Она обернулась и увидела Лэйси в коротеньких джинсовых шортиках и крохотном топе, обтягивающем груди и обнажавшем талию. За пирогом с клубникой и ревенем, съеденным на троих, Оливия разрешила Лэйси говорить ей «ты».

— Привет. Как твое домашнее задание по биологии?

— Я получила высший балл. Вернее, его получила ты.

— Неправда, — запротестовала Оливия, — ты сама сделала задание. Я только подтолкнула тебя в правильном направлении.

— Я иду гулять. — Лэйси посмотрела на отца. Алек поднял голову от слайдов.

— Веселись хорошенько, — ответил он.