«В миг, когда ты решишься довериться другому существу, ты проиграешь».

Он завернул за угол и сказал:

— Докладывали о каких-либо беспорядках в деревне?

Чувство смятения осталось. Словно кто-то причинил боль человеку под его защитой…

Нет. Такого не будет. Никто не посмеет поднять руку на одного из его людей.

Последствия слишком колоссальны. За это последует только наказание, без суда и следствия.

— Нет, сир.

— А небесные змеи?　

Когда он пришел в духовную реальность, существа выследили его, покинули свои дома и вошли на вражескую территорию, чем тогда являлось его королевство, решив служить Лазарю, как они когда-то служили его матери.

Как и он, они мечтали убить его отца.

Слухи утверждали, что Тифона погрузили в мертвый сон, но правда была сложнее. Он закаменел из-за тех же кристаллов, которые сейчас появлялись в Лазаре. Он был не мертв и не во сне, просто обездвижен и в сознании.

— Два ваших небесных змея были замечены недалеко в лесу, — ответил стражник. — У них была шутливая охота.

— Я хочу поговорить с ними. Хочу, чтобы отряд солдат был собран и готов к выходу через десять минут.

Какой бы ни была проблема, он её найдет. И покончит с этим.

— Да, сир. Конечно, сир.

Говоривший побежал.

Лазарь влетел в личные покои, оставив второго солдата в коридоре. Затем разделся, смыл запах разочарования и секса и оделся для войны, надев рубашку из легких, тончайших металлических звеньев и черные кожаные штаны. Оружие вернул на свои законные места, закрепив полуавтоматы под мышками, короткие мечи на спине и кинжалы на талии и лодыжках.

Каждая деталь, включая кинжал, носила его собственную печать… небесного змея, поедающего свой собственный хвост, образовывающего бесконечный круг. Видимый знак его имущества и, как Лазарь предполагал, знак его правления.

Король по силе. Наркоторговец по выбору. Любовник по необходимости.

Амброзия росла в его королевстве, и он использовал её в свою пользу. Поскольку фиолетовые цветы были единственным веществом, способным одурманить бессмертного, он щедро одаривал правителей окружающих королевств еженедельным грузом, гарантируя их зависимость от него.

Женщины, с которыми он ложился в постель, отвлекали его от всего. Мести, жизни… его одержимости.

Лазарь открыл ящик комода и провел кончиками пальцев по бриллиантовым кастетам и кинжалу, которые купил для неё. Напрасные усилия, учитывая, что он никогда больше её не увидит.

Он помнил, когда впервые увидел свою одержимость. Бессмертная вошла в бар…

Длинные черные волосы спускались на изящную спину, завиваясь у бедер. Глаза цвета расплавленного серебра смотрели на мир с характерной грустью, нежные черты лица казались хрупкими, словно стекло.

Не сверкнула молния, давая понять, что это Она, единственная. Вместо этого она заинтриговала и заинтересовала его. Но ее рост был всего сто семьдесят сантиметров, слишком маленькая и хрупкая для него. Он же был выше двухсот десяти сантиметров и довольно мускулистым.

Он подумал: «Одним прикосновением я могу нанести ей непоправимый ущерб».

Лазарь ушел, не сказав ей ни слова.

Вторая встреча произошла на Играх Гарпий, вид Олимпийских игр для самых кровожадных женщин на планете. Его одержимость была зрителем, сидела на трибунах и аплодировала подруге. Вновь ее окутывала печаль, словно вторая кожа.

Искра тоски вспыхнула в его груди, и Лазарь подумал: «Я бы хотел увидеть её улыбку. Нет, я бы хотел заставить её улыбнуться».

Странное желание развеселить. Другие люди плакали и рыдали, когда она говорила. Почему он ощутил оживленность? Почему в нем впервые проснулось сострадание?

И вновь он ушел, не сказав ни слова, и в последующие недели его одержимость ею росла, пока одна лишь мысль о ней не заставляла каждую клетку тела пылать от возбуждения. Даже сейчас он еле держался, дикая потребность рвала его изнутри.

Третья и последняя встреча произошла, когда она использовала Жезл Разделения, чтобы войти в духовную реальность. Тогда. В тот момент. Его мгновенно поразило от примитивной агрессии и одержимости.

Лазарь подумал: «Я заполучу её, чего бы это ни стоило».

Её звали Камео, хранительница Несчастья. Она была одной из печально известных Повелителей Преисподней. Одной из тринадцати воинов, которые украли ларец Пандоры. Вернее, она была великолепной Повелительницей Преисподней.

Воспоминания дразнили его, он не мог удержаться и не посмотреть на нее хотя бы мысленно.

— Ты когда-нибудь смеешься? — спросил он, когда они шли в его королевство — где он планировал попробовать каждый её дюйм — почувствовать, как она обернется вокруг него, услышать свое имя на ее устах.

Лазарь горел для нее. Страдал.

— Мне сказали, что да, — ответила Камео, её трагический голос вызывал привыкание как любой наркотик.

— Ты не помнишь?

— Нет. Радость у меня не задерживается.

Он хотел радовать её также сильно, как вызывать страсть. В то время он не озаботился крошечными кристалликами, растущим на его бедрах. Ничто не имело значения кроме преодоления её защитного барьера, введение её в свой дом… и его члена внутрь неё.

Теперь его это волновало.

Разум Лазаря перескочил на другой разговор, когда в их отношениях наметился долгожданный прогресс.

— У тебя когда-нибудь был парень? — спросил он.

Её серебристые глаза наполнились иронией. Первый признак заинтересованности, какой она когда-либо показывала, и он обрадовался. «Я завоевываю её».

— Мне тысячи лет, — ответила Камео. — Сам ты как думаешь?

Он решил поддразнить её, понимая, что хороший юмор вытеснит больше печали.

— Думаю, ты старая дева, изголодавшаяся по кусочку мужской плоти.

Она перешла от иронии к гневу за долю секунды, все следы печали исчезли.

— У меня было несколько парней, и я не девственница. И если ты назовёшь меня шлюхой, я отрежу тебе язык.

— Нет, не отрежешь. Ты захочешь, чтобы мой язык оставался на месте. Поверь. — «Прошу». Доверие женщины никогда не было для него так важно. — Но мне интересно. Сколько парней?

Как много мужчин осмелилось прикоснуться к тому, что принадлежало ему?

Она напряглась.

— Не твое дело.

Желая очередного всплеска гнева, надеясь, что он приведет к страсти другого рода, Лазарь сказал:

— Слишком много, чтобы сосчитать. Принято. Что тебе нравится в постели?

Она нахмурилась, обнажив свои белоснежные зубы, и он едва не задрожал как молодой юнец перед своей первой женщиной.

— Ты никогда не узнаешь.

Лазарь никогда не прекращал подначивать Камео. Никогда не переставал страдать. Но теперь, когда их разделяла жизнь, смерть и тысяча других реальностей, у него появилась новая теория. Он был дураком, позволяя сексуальному желанию руководить его действиями. Нет ничего важнее силы.

Раздался раздражительный стук в дверь, прерывая его размышления. Мысленно Лазарь потянулся к выходу, чтобы не попасть в ловушку.

Стражник сцепил руки, не желая смотреть Лазарю в глаза.

— Небесные змеи… Ваше величество, мы только что получили сообщение. Кто-то… — Он сглотнул. — Кто-то не только ранил двоих… но почти убил…

В нём поднялась ярость, но он заговорил спокойно, не показывая гнева.

— Где они?

— В саду, Ваше величество. Целительницу уже вызвали.

Лазарь мог бы переместиться в сад — используя только силу мысли — но ему нравилось ходить. Нравилась его способность двигаться, несмотря на кристаллизацию.

Он пересек дворец, богатство украденных сокровищ и роскошь вырезанной вручную мебели проносились мимо. Потолок был высоким и многоуровневым, гравированный серебром, который соединялся с двумя мраморными каминами. В окнах блестели разноцветных витражи, а пол украшали искусные мозаики.

Снаружи ослабевающее солнце бросало золотые лучи на холмистую местность, которую полностью покрывали цветы.

Что бы подумала Камео о такой буйной красоте? Улыбнулась бы, наконец?