— Ты разве не слышала? Меня нельзя убить.

— Имеет смысл, я полагаю. В конце концов, ты сын своего отца. — Она поджала губы. — Тифона. Такой скользкий мерзкий поросёнок, которому удалось избежать смерти… до сих пор.

Она поняла, что подтвердила, что его отец жив?　

— Ты убила мою мать. Свою подругу, — закончил он подколкой. — И кто после этого свинья?

Ярость исказила черты его лица. Потом он уловил потрескивание силы, напоминающей его собственную — или силе отца — и она стала абсолютно спокойной. Она тоже создаёт иллюзии?

— Ты знаешь, зачем я здесь? — спросила она.

— О, да. Чтобы умереть от моей руки.

— У тебя Ларец Пандоры. Мой Ларец. Ты убил моего раба.

Его иллюзия скрыла шок от сказанных слов. Гера Непостоянная была хозяйкой Хильды.

— Я знаю, что Ларец где-то рядом, — сказала она. — Я могу его чувствовать. Не лги мне, Лазарь. Видишь ли, до того, как меня заточили в Тартар, я проводила дни, убивая мужчин, которые были угрозой для прекрасного пола. Это было прекрасно. Очень даже. — Она накрутила прядь волос на палец, изображая саму невинность. — Так что попридержи язык и верни мне коробку прямо сейчас, пока не попал в список нежелательных лиц.

— Ты сама признала, что Смерть не в силах прибрать меня к рукам. — Он говорил приторно-сладким голосом. — Поэтому выбираю план Б и порежу тебя на кусочки.

— Удачи тебе в этом. — Она равнодушно обошла спальню, провела пальцем по антикварному комоду — по туалетному столику — по одному из столбиков кровати, которая ещё хранила слабый запах Камео. Лазарю здесь ничего не принадлежало, но все же в нём вспыхнули собственнические чувства.

Месть требовала убить своего врага. Прямо сейчас. Но он не двигался. «Никогда не начинай драку, если не можешь победить». Он был слаб — а она сильна — ему нужно действовать осторожно… тайно.

— Какой же лицемеркой ты стала на старости лет. — Он позволил холодной улыбке проскользнуть сквозь иллюзию, в его смелом взгляде читалась насмешка. — Ты мстишь за нарушения и известна, что караешь тех, кто посмел взять что-то чужое… ты украла Ларец Пандоры и не дала демонам вернуться в него. Именно ты обрушила демонов на ничего не подозревающий мир. Веками они грабили, губили и уничтожали невинных.

До него донесся горький смех.

— Ты прав. Я лицемерка. И каждый день моего существования я терплю наказание за свой выбор.

Пытается обратить его внимание на себя и вызвать симпатию? Никогда!

— Я рыдаю от жалости, — ответил он ей и вытер воображаемую слезу.

— Уверена, что так. — Она встретила его пристальный взгляд с непоколебимой решительностью. — Где мой ларец?

— Где мой отец?

Она приподняла бровь.

— Ты хочешь его спасти?

— Я хочу его убить.

Последовала пауза полная напряжения. Затем:　

— Лазарь, где мой Ларец?

— Где мой отец? — спросил он, встав перед ней.

— Я хорошо усвоила урок, Лазарь. Оставить тебя в живых было ошибкой. Скажи, где ты хранишь Ларец, или я начну убивать твою семью, начиная с самых молодых.

— У меня нет никого. — Он сложил руки на промежности. — Но ты можешь выпить их прямо из крана.

Побледнев, она повернулась в пол оборота, держа воина в поле зрения.

— Я спасла тебя от того, чтобы ты стал копией отца. Когда ты был ребенком, я сохранила твою жизнь. Ты мне должен.

— Ты поработила меня и передала хранение моей души гарпии. Я ничего не должен тебе, кроме мучительной смерти.

— Храбрые слова. И глупые. Не заставляй меня расчленить драгоценную Камео, как я это сделала с Ехидной.

Её голос дрогнул в конце?

— Заставить тебя?

Ненависть, которую он долго питал в себе, вырвалась наружу, выстрелила шрапнелью, причинив ему тысячи ран. Раны кровоточили, вызывая ещё большую ярость.

— Мне никогда не нравилось причинять боль другим женщинам.

— Только тронь Камео, и я… — Не существовало такой угрозы, чтобы выразить его мысли словами.

— Что? Застынешь, как твой папаша, неспособный двигаться из-за каких-то кристаллов? — Она рассмеялась. — Я недавно его проведывала. Трагическая судьба для такого сильного мужчины.

Судьба, которую разделит Лазарь.

Он уже смирился с этим… или думал, что смирился. Если он останется с Камео, то продолжит слабеть. Поэтому сейчас самое время для нападения. Потому что уже никогда он не будет таким сильным, как сейчас.

Решение принято.

Без предупреждения Лазарь бросился на Геру. Его плечо врезалось в мягкий живот, и он испытал наслаждение, услышав стон боли. Когда он свалил её на пол, то удар приняла на себя голова Геры, и затылок разбился.

Несмотря на травму, она ударила его лбом в подбородок. Охваченный адреналином, он едва почувствовал удар. Несмотря на раны, он отставил локоть и ударил со всей силы, не встретив на своём пути ничего, кроме воздуха.

Надеясь, что она вернётся, он вскочил на ноги. Лазарь ждал её пять минут… десять… но она не появилась.

Новый план. Ослабленный или нет, он вернёт Камео на свою сторону. Сегодня. Сейчас. Они вместе будут охотиться на Геру и Джульетту. Они найдут и убьют его отца. Он доверял Камео и восхищался её умением.

Ему не нужна армия. Ему нужна она.

— Тащите свои задницы в оружейный зал. Наша миллионная семейная встреча вот-вот начнётся.　

Голос Торина раздавался из всех динамиков крепости.

Чудесно! Замечательно! Камео знала, что будут обсуждать. Вернее, кого будут обсуждать.

Как только она сказала своим друзьям, что возможно Джульетта знает, где Ларец Пандоры, так все заволновались и расцвели в надежде. Гарпия стала врагом всех Повелителей.

Простил ли Лазарь Камео за освобождение его мучителя?

Чёрт, нет. Иначе он был бы здесь.

«Я потеряла его ещё до того, как нашла».

Все собрались в большой комнате. Камео села спереди, скрестив руки на груди, встречая взглядом свою семью: Торин, Кили, Мэдокс, Эшлин, Сиенна, Сабин, Гвен, Гидеон, Скарлет, Амун, Хайди, Даника, Кайя, Аэрон и Оливия, Посланница.

Люциен, Анья, Рейес, Кейн, Жозефина, Страйдер, Баден и Катарина были в Преисподней с Гадесом.

Гален, бывший враг, почти ставший другом, зашёл в комнату и плюхнулся на диван. Ураган бушевал в его небесно-голубых глазах. Светлые волосы были в полном беспорядке. Он только что вернулся с секретного задания… для Гадеса? Себя? Должно быть, потерпел неудачу.

Рыжеволосая Кайя пожала Камео за плечо, говоря «Я все сделаю».　

— Заткнитесь и слушайте внимательно. Весь клан Иглшилд объявил войну нашей девочке Кам. Они думают, что клан Скайхоук поддержит их, помня обиду на сладкую конфетку Лазаря, мужчину Камео.

Как смеют Иглшилды пытаться завербовать её друзей!

«У тебя нет друзей», — промурлыкал Несчастье.

«Есть! Я знаю это!»

Из толпы послышалось «бу».

«Видишь? — ответила она демону. — Друзья!»

— Конечно, мы отказали. На ножах. — Крики одобрения посыпались со всех сторон, и Кайя поклонилась. Когда шум затих, она добавила. — Много лет тому, Лазарь разрушил нашу деревню, но сегодня мы его официально прощаем. Ради Камео. И потому, что хотим его мучить медленно. Всеми ненасильственными способами. — Она посмотрела на Камео. — Смерть была бы слишком быстрой и определённо слишком необратимой.

— Говорят, Лазарь воскрес из мёртвых, — сказала Гвен. — Но как такое возможно?

Все уставились на Камео.

— Я не знаю. — Его внешний вид изменился, линии на руках стали толще и темнее, его злость усилилась. — Он тоже.

Её друзья съёжились от звука её голоса. Ещё сильнее, чем обычно.

«Говорил же», — усмехнулся Несчастье.

Она сомкнула губы. Она и не думала рассказывать о линиях на теле Лазаря. О его секрете, которым он с ней поделился.

— Я поспрашиваю, — сказали Сиенна. — Кто-то может что-то знать. — Как новая хранительница Гнева ей очень полюбилось наказывать. Она хрустнула пальцами. — Кто-то запоёт у меня, как канарейка.