— Снова?

В отличие от леопарда, продавца и всех остальных вокруг, дикарь просто выгнул бровь от звука ее голоса.

— Ты собираешься притворяться, что мы не знакомы?

— Хотела бы я притвориться. — Ее сердце трепетало, а колени дрожали. — Кто ты?

Его изучающий взгляд стал острее, темные глаза завораживали так умело, что она едва не упустила ментальные пальцы, рыскающие в ее разуме. Едва. Камео узнала это ощущение и нахмурилась. Он пытался прочитать ее мысли?

В ней вспыхнул гнев. «Нужно защитить свои секреты».

Несколько раз она сталкивалась с бессмертными с такой навязчивой и опасной способностью, поэтому сначала убивала, а потом уже задавала вопросы.

Сосредоточившись, она дала ему мысленный отпор. Как только он вышел, Камео тут же воздвигла ментальный щит.

— Ты действительно меня не помнишь.　

Мужчина подошел ближе… и, вау, от него отлично пахло. Как от дорогого шампанского и шоколада, покрытого медовой глазурью.

В голове помутилось. Когда он обхватил ее лицо своими большими, мозолистыми руками и заставил посмотреть в глаза, ощущения ухудшились, простое прикосновение обожгло ее.

— Ты меня искала, — прохрипел он. — Я Лазарь.

Подтверждение потрясло ее до самых костей. Камео ждала вспышку узнавания, молилась о ней, но ее разум оставался темной бездной печали, печали… и возбуждения? Ее соски сморщились, живот задрожал, а между ног разлилось тепло.

Несчастье спешно убил беспричинные чувства, оставив ее пустой.

Удовлетворение появилось на лице Лазаря… и Камео.

— По крайней мере, твое тело меня помнит, — сказал он.

Через нее проходили разряды электричества, поджаривая мозг.

В этот раз Несчастье искупало ее в депрессии, и плечи Камео поникли.

— Ну. — Фыркнул Лазарь. — Вижу, ты все та же опечаленная старуха.

Старуха? Она сжала кулаки. Необходимость найти Лазаря преследовала ее, как болезнь — лихорадка — и все это время он думал о ней худшее.

— Вижу, ты ублюдок.

Возмущенные возгласы и вопли поднялись над толпой.

Он медленно и порочно улыбнулся.

— Верно. Но я твой ублюдок, солнышко.

Солнышко? Ее? Камео едва не задохнулась.

— Ты мне нужен только для мозга. Расскажи о проведенном вместе времени.

«Прошу!»

— Сначала ответь на вопрос.

Она сухо кивнула.

— Что бы ты сделала, если бы тебя поцеловал мужчина? Спрашиваю ради друга.

Он посмел поддразнить ее, и ей это даже понравилось. Желание внезапно затмило любопытство? «Он хочет меня поцеловать?»

Прежде чем Камео вернулась в эту реальность в поисках Лазаря, её подруга Анья сказала: «Мы не преследуем мужчин, мы стираем. Ладно, ты можешь сделать исключение. Просто не забудь спрятать свой член. Зачем покупать корову, когда ты можешь ее украсть и съесть бесплатно?»

Камео ответила: «Ты имеешь в виду, зачем покупать свинью, когда тебе нужно немного колбасы?»

— Твои руки, — сказал Лазарь, возвращая ее к настоящему. Сузив глаза и напрягшись всем телом, он сжал ее запястье и приподнял ладони к свету, чтобы изучить множество волдырей. — Ты сражалась с небесными змеями.

Она вырвала руки из его хватки.

— Я защищала себя от участи стать шведским столом, если ты это подразумеваешь.

Темные глаза сощурились.

— Я поклялся заставить человека, который ранил моих питомцев, заплатить ужасную цену.

Его питомцы?　

— Ты можешь попытаться.

Он вскоре узнает, что она прекрасно дает отпор.

И толпа разразилась новыми воплями и возгласами.

— Я не пытаюсь, солнышко, я делаю, и всегда держу слово. Я сказал, что виновник заплатит… но не сказал как именно. — Лазарь играл кончиками ее волос. — Раз ты мой друг, мне придется придумать подходящее наказание.

Камео зашипела.

— Тронешь меня рукой, и я…

— Пойдем. Я знаю.

Что!

Несчастье вновь ударился об ее череп. Острая боль прострелила виски.

Лазарь наклонился, его рубашка натянулась под мышцами. Его веки прикрыли радужки, пылающие диким огнем, его свирепость резала не хуже обоюдоострого меча. Он почти… пугал. Нет. Он пугал. Только настоящий воин мог проникнуть ей под кожу.

— Солнышко, я знаю, как ты говоришь, выглядишь и что чувствуешь, когда испытываешь наивысшее удовольствие.

У нее перехватило дыхание, из легких вышел весь воздух. Ее кости размякли, а колени задрожали. Не простое удовольствие… он сказал наивысшее.

Он лгал. Должен лгать. Никто никогда не доставлял ей даже крупицу удовольствия. За исключением…

Несчастье стер воспоминание о первом оргазме, который она не симулировала.

Эта мысль ее убивала. Такая потеря была бы насилием, изнасилованием ее разума.

Злость Лазаря вернулась в мгновение ока.

— Что ты здесь делаешь, Камео? Почему вернулась на землю мертвых?

Что бы между ними не случилось, какое бы удовольствие она не испытала, очевидно, конец был бурным.

«Следовало остаться в Будапеште с друзьями».

Когда она отступила от него, Несчастье поглотил ее тревогу и прошептал разговоры, которые велись в толпе.

— Бьюсь об заклад, он убьет ее… с наслаждением.

— Как бы мне увидеть эту смерть?

Глядя на Камео, Лазарь приказал:

— Оставьте нас. Сейчас же.

Команда была произнесена мягким тоном, но все же толпа исчезла за секунды, оставив столы и товары без вопросов. Солдаты и лошади унеслись прочь.

Лазарь был королем, его слово — закон, а власть бесспорна. Он олицетворял бога среди людей. Камео вновь задалась вопросом, знал ли Лазарь о Несчастье? Должен, учитывая, что прочел часть ее мыслей. Он хотел ее смерти, также как и Алекс?

Она никогда не винила Алекса в предательстве. Нет, она винила страх.

Когда она сбежала от ловцов, то вернулась к Алексу и, окровавленная и с переломанными костями стоя на коленях в мольбе, рассказала ему о ящике. Он кинул свой меч, присоединился к ней на полу и заключил в объятия. Камео решила, что он начал ее понимать.

«Такое зло должно быть уничтожено», — сказал Алекс. Затем вновь крикнул ловцов. Только тогда ей пришлось признать правду. Несчастье заразило его, и это вина Камео.

Когда она боролась за свою свободу во второй раз, ловец вышел вперед и сказал: «Иди с нами добровольно, или Александр умрет».

Алекс умер.

Даже сейчас она ощущала бремя вины, чувство несчастья больше не было вызвано демоном. «Я не подарок для мужчины».

«Нет, ты погибель каждого мужчины», — сказал Несчастье.

Она сделала еще один шаг назад, и в пятку впился острый камень. Камео поморщилась.

Взгляд Лазаря опустился на ее ноги, и выражение лица стало хмурым.　

— Твои ноги. Ты босая и в крови. Тебе больно.

Слова о боли слетели с его губ словно отвратительное проклятье, обещая насилие.

— Это сделали небесные змеи? — потребовал он ответа.

Он накажет своих питомцев, если это так?

— Вини приход сюда и дерьмового оборотня, который украл мои ботинки.

Он провел языком по зубам. Планировал кару для Рэтбоуна?

Почему его заботило, кто и что сделал ей, если он явно ее ненавидит?

— Жестокие слова, дорогая. Жестокие. — Рэтбоун появился в отдалении, обходя стол. — И это после того, как я спас тебя от трагического конца.

Лжец!

— Я спаслась сама.

Камео погрозила ему кулаком.

Леопард цыкнул, словно она была слишком глупа, что понимать разницу между спасением и опасностью.

Лазарь обхватил рукоять кинжала.

Рэтбоун начал отступать.

— У тебя сейчас явно эти дни. У вас обоих. Я вернусь позже.　

И исчез в мгновение ока.

Камео завидовала его возможности перемещаться.

«Получи желаемое и уходи».　

— Ты задал вопрос, — обратилась она к Лазарю. — Теперь я отвечу. Я здесь, потому что хочу ответов. Хочу знать все, что произошло ранее.

Молча он встал на колени и мягко, но твердо, толкнул ее в живот плечом.

— Что… — начала она.

Лазарь выпрямился, поднимая ее, убедившись, что она осталась на нем.