Последние слова Лазаря снова и снова повторялись в голове Камео. «Лазарь, известный как мужчина Камео». Он имел в виду то, что и сказал. Он так смотрел на неё… не пытаясь скрыть огонь, желание и тоску во взгляде. Она вздрогнула. Хотя чаще всего он смотрел на неё, как на предателя.

Её плечи поникли. Она причинила боль этому мужчине. Очень плохо.

С тех пор, как они покинули пещеру, Лазарь вообще не смотрел на неё, и она понимала почему. Камео видела в нём незнакомца, что всё время напоминало ему о том, что он потерял. О том, что они могли бы разделить. Он, должно быть, чувствовал себя так, будто его живот проткнули кинжалом.

Она это и сделала!

Как он вообще убедил её переспать с ним? Он хорошо провёл время? Смогла ли Камео испытать оргазм?

Нет смысла в этом вопросе. Да. Она смогла. Удовлетворение всё ещё бурлило в её крови, мягкое покалывание ощущалось даже в костях.

Её первый оргазм, и она не помнит его. Как же она ненавидит Несчастье! Он забирает всегда самое ценное. Он всегда так делает.

И нет способа от него избавиться. За исключением смерти, конечно.

Лазарь остановился, когда закончился лес и открылся вид на берег реки, поросший мхом, и на длинный мост над ней. С каждой милей, пока они приближались к цели, движения Лазаря замедлялись, казалось, что каждый шаг давался ему с трудом. Вероятно, он ранен, но когда Камео спросила его об этом, он ответил, что если она действительно хочет знать, то должна сама вспомнить.

— Я не могу, — вздохнула она. — Демон…

— Демон не стирает память без разрешения.

Его упрёк звучал в её голове.

«Лазарь, известный как мужчина Камео».

«Без её разрешения».

«Лазарь. Разрешение».

Ложь, конечно. Для чего бы ей понадобилось давать такое разрешение? Нет ни одной веской причины.

И всё же её осенило ужасное подозрение. Если она не может вспомнить причины, по которым разрешила Несчастью стереть память, значит, повторит те же ошибки вновь, верно? Разве это не страдание в чистом виде?

— Портал, ведущий домой, где-то близко, — сказал Лазарь. В каждой руке воин держал по кинжалу, готовясь встретить очередную ловушку.

Весь настороже, он начал подниматься по ступенькам, ведущим к входу в храм.

Камео последовала за ним.

— Откуда ты знаешь?

Она заметила, что он не вздрагивает от её голоса, и это очень взволновало Камео.

— Порталы излучают определенную силу. Я могу её обнаружить. — Он попытался смутить её своим сухим тоном.

Ей не хватало того тепла, которое он источал в пещере. Может, ему стоило напомнить об их прошлом?　

— Ты сказал, что… любишь меня? — Прозвучало больше как вопрос, а не утверждение. Как вообще кто-то может её любить? — Как ты полюбил такую, как я?

Его мышцы под рубашкой напряглись.

— Ты имеешь в виду такую сильную и отважную? Такую, что может, испытывая определённый страх, перешагнуть через это? Которая наряду со своими кинжалами и сама является смертоносным оружием? Или такую женщину, которая так же одинока, как и я, и мечтает о счастливом будущем? Ту, которая улыбается мне и мне одному? Которая одним только взглядом наделяет меня силой? Ту, что не ставила никаких условий в обмен на чувства, которая любила всем сердцем и хотела для меня лучшего?

У неё перехватило дыхание. Последние слова он бросал в неё, словно бомбы, готовые вот-вот взорваться.

— Зачем ещё мне было влюбляться в такую? — тихо спросил он.

У неё дрогнуло сердце. Слова, сказанные ей…　

— Которая вселяет тоску.

— Ты никогда не заставляла меня испытывать тоску… до сегодняшнего дня.

Лазарь замолчал. Если он продолжит говорить, то взорвётся. «Самоконтроль заметно ослаб». Пока он вёл Камео через лес, обходя ловушки и хищников, его настроение становилось мрачнее и мрачнее. «Хочу то, что принадлежит мне! Хочу её привязанность!» Она стала его лучшим другом. Тем, кому он безоговорочно вверял все аспекты своей жизни.

Она стала его семьёй.

Но у него совсем не осталось времени. Каждый его шаг отдавал мучительной агонией.

Только бы доставить Камео в безопасное место. Попрощаться. Поцелует ли она его в последний раз? Или он проведёт остаток вечности, вспоминая её пустой взгляд?

Он сделал ещё шаг, затем ещё один. Несмотря на все трудности, пережитые в лесу, Лазарь подозревал, что Гера приберегла для храма самую опасную ловушку. Должна быть какая-то охрана у портала. Наперекор его ожиданиям, вершины они достигли без происшествий.

Сам храм был абсолютно пуст. Ни мебели, ни самого портала. Не было импульса мощности. Никаких признаков Геры или его отца. Единственным следом того, что тут кто-то бывал, было ржавое пятно под огромной паутиной на мраморном полу.

Его охватила ярость, и он со всей силы стукнул по алебастровой колонне. Как теперь ему перенести Камео к её семье? Он обещал ей. Он не мог её подвести!

— Лазарь?

Он не мог заставить себя вновь посмотреть в эти глаза, наполненные жидким серебром.

— Что? — рявкнул он, глядя на землю между ними.

— К твоей сумке прикреплён плюшевый леопард. Его раньше не было. А если и был, то я не заметила.

Рэтбоун! Лазарь вытащил игрушку, и та ему улыбалась. Сколько бы раз Лазарь не бросал воплощение воина где-то в джунглях — в ямах и зыбучих песках — бессмертный владыка всегда возвращался.

Одним движением Лазарь швырнул игрушку о ступеньки храма.

— Зачем делать отбивную из игрушки? — спросила Камео. — Зачем ты вообще брал её, если не…

— Ты ждёшь ответов? Вспоминай, — огрызнулся он. Затем провёл рукой по лицу. Такими темпами он лишь отпугнёт её.

Пришло время планировать новые шаги. Он чувствовал портал в лесу, даже на ступеньках. Сила только возросла, когда он начал подходить. Могла ли Гера создать такую иллюзию? Когда она появилась у арены, он заподозрил, что могла.

Она обманула его так же, как он обманывал других?

Камео прошлась по пустой комнате, проведя кончиками пальцев по колоннам.

— Чей это храм? — спросила она нерешительно, будто боясь снова его разозлить.

— Геры, бывшей греческой богини. Никогда не верь ей. Она хочет твоей смерти.

— Моей? Почему?

— По многим причинам. — Почему бы не сказать ей? Когда он покинет её, она должна все время оставаться начеку. — Я поклялся её убить. Ты моя женщина, единственное средство, которое она может использовать против меня. И у тебя находится Ларец Пандоры.

Она фыркнула.

— Да, конечно.

— Я никогда не обманывал тебя, любимая. И никогда не обману. — Его слух уловил звук упавшего камешка. Лазарь достал свои кинжалы и обернулся…

Ворвался вихрь и разделил его и Камео. В любой другой день Лазарь бы выдержал его, но не в таком состоянии, не так. Он пролетел через дверной проем и упал на ступеньки, его поврежденное тело заболело в знак протеста.

Адреналин поднялся в крови, приглушая острую боль, что позволило ему вскочить на ноги и бросится опять в храм.

Вихрь остановился в дальнем углу храма, явив самодовольно ухмыляющуюся Геру. Она удерживала удивительно спокойную Камео у одной из колонн, приставив кинжал к её шее.

Страх запустил в него острые когти и крепко сжал. Лазарь замер, даже не решаясь дышать, чтобы не спровоцировать богиню на удар. Вот он. Тот же страх охватил маленького мальчика, вынужденного смотреть на убийство матери, именно он был главной слабостью воина.

Взгляд Камео оставался твердым. Щеки окрасились румянцем. Она готова дать отпор?

— Отпусти её, — приказал он богине. «Нужно защитить Камео любой ценой!» — Она тебе ничего не сделала.

Гера вздернула подбородок.

— Я любила твою мать, но всё же разорвала её на части, кусочек за кусочком. И сделаю так же с хранительницей Несчастья без колебаний.

— Тебе нужен Ларец Пандоры и моя смерть, чтобы быть в безопасности от моего гнева. — Она понятия не имела, насколько близко стояла к объекту своего желания, кулон скрывала рубашка Камео и иллюзия Лазаря. Наконец, он смог двигаться, приставив кинжал к собственному горлу. — У тебя никогда не будет первого, но я могу дать тебе второе.