— Нет! Вы не так меня поняли. Я и сам считаю, что с этими мутациями не всё гладко, но что касается самого очага… это же просто самоцвет благодати. Сгусток энергии скверны, только и всего. Как он может что-то приказывать? Для этого надо быть разумным.

— Хороший вопрос, — вмешался я, пока Ольга не разорвала Мориса на куски, она всегда крайне негативно реагировала, когда кто-то начинал со мной спорить, кто-то, кроме неё самой, конечно, — Мы все привыкли считать очаги чем-то вроде стихийного бедствия. Они появляются и оттесняют человечество, создавая непригодную для жизни территорию. Но сама жизнь внутри не исчезает, она становится другой. Что, если во всём этом безумии есть некая система?

— Я, как и Морис, до этого никогда не бывал в очагах, — задумался Луи, — но, судя по тому, что видел в «Каппе»… мне тоже показалось, что у всего этого есть какая-то цель. Чем выше уровень и больше возраст очага, тем сильнее изменяются его обитатели. В том же «Эпсилоне» они уже не похожи на толстяков и летяг.

Я кивнул:

— И это тоже наталкивает на определённые выводы.

— Например? — уточнил Морис, только уже гораздо скромнее, чем в прошлый раз.

Но Ольга всё равно успела зло на него зыркнуть.

— Например, что очаг не просто стремится захватить как можно больше территории нашего мира, но и подгоняет их под какой-то свой идеал.

Ян, услышав это, нахмурился и впервые решил высказаться:

— Но какой во всём этом смысл? Кому и для чего нужно это делать? Как лекарь, я всегда относился к этому как к своего рода болезни, которую просто нужно вылечить…

Парень довольно верно обозначил суть очагов. Для современного мира это было даже непривычно. Обычно об этом вообще мало кто задумывается. А если и задумывается, то считает очаги чем-то вроде шахт с ресурсами, а не проблемой.

— Ты правильно заметил, — отозвался я, — вот только эта болезнь является таковой лишь для нас. Для кого-то, это может быть естественной средой обитания. Для тех, к чьему подобию стремятся трансформироваться монстры. Для кого скверна, это родной дом.

— Макс, ты сейчас просто размышляешь? — изумлённо распахнула глаза Ольга.

— Я никогда не исключал такую возможность, — кивнул я, — но теперь получил доказательства. В этих тканях нет ничего с нашей родной планеты. Либо это финальный уровень трансформации, либо эти существа пришли откуда-то ещё. Пришли, потому что получили готовый плацдарм для вторжения.

Естественно, после этого меня завалили вопросами. Ответа на большинство из которых у меня не было. Откуда Катарина взяла образцы? Что это за существа? Разумны ли они и откуда они, чёрт возьми, взялись?

Ничего из этого не знал ни я, ни оба Вийона. Конечно, они могли скрывать правду, но судя по ошарашенным физиономиям, они либо были великолепными актёрами, либо их держали в таком же неведении, как и остальных.

Зато теперь, когда впереди забрезжила столь удивительная тайна, они накинулись на исследования с удвоенным усердием.

А я внезапно получил сообщение от Лифэнь, в котором она настойчиво просила о встрече. Зная, что без повода она никогда не сорвёт меня с места, конечно, я не стал затягивать. Тем более что на дорогу до столицы у нас сейчас уходит примерно шесть часов.

Поездом, конечно, было бы быстрее, но зато появится куча ненужных вопросов.

В том же Форте Юг меня особо никто не ждал, и человек, в одиночку выходящий из очага, чтобы сесть на поезд вызовет нездоровую сенсацию.

В то время как через метро я мог попасть прямиком в нужное здание, даже не выходя на улицу.

На территории защищённой резиденции Рихтеров, которая, правда, юридически теперь принадлежала Мао, я мог не сильно опасаться вражеских шпионов, но всё-таки.

Лифэнь меня встретила прямо на станции в подвале исследовательского центра, чего раньше никогда не делала. Обычно я просто прямиком проходил в её кабинет для переговоров.

Видя моё удивление, она пояснила:

— В резиденцию прибыло много сотрудников из других городов. В том числе и в службе безопасности. Я решила, что если они не будут знать тебя в лицо, то лишатся и возможности разболтать о твоём появлении. Так что, вот, — она протянула мне пару бейджей золотого цвета на цепочке, — тут особый чип. Просканировав его, наши охранники моментально перестанут задавать вопросы. Один для тебя, а второй для любого, кого ты решишь сюда направить.

Я нахмурился.

— Ты уверена, что это безопасно? Я так понимаю, это не единственные такие бейджи? Что, если кто-то из сотрудников их потеряет? Или продаст врагам? Сама знаешь, большинство Мао ещё не прошли проверку временем. Нет никакой гарантии, что они нам верны.

— Я всё продумала, — уверила она меня, — все остальные бейджи — именные. Только те, что сейчас у тебя, не привязаны к конкретному человеку. Остальные просто не будут работать, если их возьмёт в руки кто-то чужой.

— И как именно ты это провернула? — заинтересовался я, — А главное, почему я об этом узнал только сейчас?

— Так это был эксперимент, — выкрутилась азиатка, — можно сказать, что только сейчас мы стали внедрять его в массовом порядке. И ты один из первых, кто получил этот чип.

Она хитро улыбнулась.

— А как это работает? — я помнил, что все технологичные устройства «умирают» в моих руках и удивился уверенности Лифэнь.

И она начала торопливо объяснять:

— Тут тот же принцип, что и с твоей флешкой, через которую мы с тобой поддерживаем связь. Ни с каким другим устройством, не важно биологическим или технологическим, это работать не будет. В наших бейджах я частично повторила эту технологию. Более того, они даже выглядят совсем иначе и крепятся прямо к коже с помощью серёжки или колец.

— То есть технически, если враг отрубит кому-то палец или ухо…

Она покачала головой.

— Всё равно не сработает. Я вдохновилась в том числе и нашей клановой меткой. Так что если с носителем такой безделушки что-то случится, мы моментально об этом узнаем.

— Если всё так, как ты говоришь, то это весьма полезная вещь, — похвалил я её, — когда закончишь тестировать, жду от тебя полный отчёт по ней. Возможно, удастся внедрить её у наших союзников.

— Конечно, Макс! — обрадовалась Лифэнь.

Похоже, она боялась, что получит нагоняй за самодеятельность.

Тем временем, мы уже дошли до нужного кабинета и вошли внутрь.

Сюда переехала часть амулетов, защищающих от прослушки, которые мы нашли в «Шёлке», клубе, где Мао вели свои грязные дела в столице.

Это тоже было предосторожностью от бывших триадовцев, которые могут сейчас копать против нас.

Несмотря на то что Лифэнь и Мао Вэй очень внимательно проверяли тех их соклановцев, кому можно доверить что-то больше, чем обычные стандартные задачи, полной уверенности пока не было ни в ком.

Однако, Лифэнь смотрела на происходящее с позитивом:

— Наши исследовательские и хакерские отделы значительно усилились за последнее время, — похвасталась она, — я теперь занимаюсь только самыми важными и секретными вопросами, а остальное делают новые сотрудники. Вот уж не думала, что когда-то буду радоваться наследию отца, — последнее слово она выделила с максимальным презрением в голосе, — на него работали вполне неплохие специалисты. Конечно, не такие хорошие, как я, — улыбнулась она, — но немного их поднатаскать, и у нас будет прямо очень сильный айти-отдел. Может быть, даже сильнейший в столице.

— Маловато, — отозвался я, — нужно, чтобы был сильнейший в мире.

В отличие от Лифэнь меня совсем не удивляло, что у триады были хорошие специалисты в этих сферах. Для клана, который плотно увяз в криминале, крайне важно иметь как можно больше информации о важных людях и событиях, чтобы вовремя на это влиять и принимать решения.

Конечно, на уровне уличной банды, это всё ерунда, но для большого преступного синдиката — буквально вопрос выживания. Это раньше бандиты решали свои вопросы кулаками и ножами, а теперь весь мир наполовину погрузился в сеть.