Я сунул руку за пазуху и вытащил кинжал, прыгнул через их головы прямо на спину рыцаря-капитана, который пытался встать на ноги. Изо всех сил я вонзил ему клинок в ямку на шее – он вошел прямо в череп по самую ручку – и яростно повернул его несколько раз, хотя нужды в этом не было: безумец уже умер.

Наступил блаженный миг тишины, а затем я услышал легкий порыв ветра и треск разгорающегося пламени внизу, и мне пришлось вспомнить, что мир не стоит на месте. Правая рука дрожала, и я сообразил, что все еще вдавливаю кинжал в череп рыцаря-капитана. Я кое-как заставил себя остановиться. Медленно вынул кинжал, быстро закрыл окровавленную рану на голове табардом. Потом перерезал веревки, связывающие детей с мертвым телом, и подошел к краю крыши.

Внизу меня ждали Брасти с Дарианой.

– Ути-ути, – сказал я, дети встали и, подбежав ко мне, бросились так сильно обнимать, что я чуть не свалился с крыши. Да уж, вот это был бы плохой конец, подумал я. – Эй, малыши, – позвал я, когда над крышей появилась голова Брасти. – У вас теперь новая мама-утка, и она вас по одному спустит с крыши на землю.

– Мама-утка? – удивленно спросил Брасти, когда я передал ему маленькую девочку.

Пятилетний мальчуган подошел к телу рыцаря-капитана.

– А спать уже не надо, – решительно сказал он. – Раз ты к маме-утке не побежал, значит, сам и проиграл.

Спустя пару минут после того, как мы спустили последних детей с крыши, амбар загорелся, как свечка. Жители деревни принялись копать канавы и заливать их водой, чтобы огонь не перебросился на соседние здания, хотя я не надеялся, что им удастся сохранить дома на этой стороне улицы. На улицах и на площади лежали тела, в основном мертвые, но некоторые люди были еще живы и нуждались в помощи лекаря. Но, кроме всего прочего, повсюду царила ярость, способная вспыхнуть и разгореться в любой момент.

– Назад! – раздался молодой голос за моей спиной.

Я обернулся и увидел, что посреди площади опять началась суматоха. Сэр Орн, старший из оставшихся в живых рыцарей, лежал на земле с перерезанным горлом, над ним стояли двое дюжих молодых парней: один держал в руке окровавленный клинок, пытаясь дотянуться до сэра Везье, перед которым прыгала маленькая фигурка, размахивая стрелой и обороняясь ею, как кинжалом. Это был тот самый мальчишка, который подавал стрелы Брасти.

– Его нужно судить, – кричал мальчишка. – Лучник сказал, что его будут судить!

– Уйди с дороги, – прорычал здоровяк, пытаясь оттолкнуть мальчишку, но тут же убрал руку, которая вдруг обагрилась кровью. – Ах ты, мелкий ублюдок! – вскричал он и поднял клинок.

Я бросился к ним, зная, что двигаюсь чертовски медленно и вряд ли успею…

Но сэр Везье вскочил с земли и заступился за мальчишку. На нем почти не осталось доспехов, только металлические перчатки, однако даже они могли отразить не слишком умелый удар. Но рыцарь и не пытался – он лишь раскинул руки и закрыл глаза, когда клинок вонзился ему в брюхо.

Сэр Везье еще постоял мгновение, удерживаемый клинком. Глаза здоровяка стали совсем бешеными, когда тело сэра Везье качнулось в его сторону. С отвращением он оттолкнул рыцаря, и тот сполз на землю, клинок выскользнул из его тела.

Я подбежал к сэру Везье и склонил колено, чтобы осмотреть его рану. Мальчишка, пытавшийся его защитить, сказал:

– Я приведу знахарку, она его поставит на ноги. Нужно провести суд – так Лучник сказал.

Я знал, что знахарка не придет: слишком многие нуждались в ее помощи, так что вряд ли она уделит время человеку, который пришел сюда, чтобы убить ее близких.

– Всё в порядке, – сказал сэр Везье. Изо рта у него стекала струйка крови.

– Зачем? – спросил я. – Зачем вы пришли сюда?

– Приказ. Рыцари выполняют приказы. Мы думали… – Он схватил меня за руку и притянул к себе. – Нас много. Сотни.

– Какая у вас цель? Кто возглавляет черные табарды? Трин?

– Нет, – ответил сэр Везье. – Герцоги нас обманули, все до одного. Они обращаются с нами как со слугами… А в стране с каждым годом становится все хуже. Нужен порядок. Мы должны показать людям, что можно навести порядок.

Меня осенила страшная догадка.

– Сэр Везье, а куда вы потом собирались? – спросил я. – Какая ваша следующая цель? – Он закрыл глаза, но я крепко потряс его за плечи и настойчиво повторил: – Какая следующая цель? Другое селение – такое же, как Гарниоль? Как Карефаль?

Он попытался что-то ответить, но начал захлебываться кровью. Наконец ему удалось проговорить:

– Рижу. Рыцарь-капитан сказал, что потом мы пойдем в Рижу.

– В какое селение?

– В сам Рижу. В столицу.

Каким образом, черт побери, они собирались взять столицу? Герцог Джиллард жил в самом безопасном месте в мире: его собственный дворец напоминал крепость, защищенную даже лучше Араморского замка.

Сэр Везье протянул руку, словно ждал, что я ее возьму. Но я не стал этого делать.

– Что нам оставалось? – спросил он. – Порядок же должен быть?

Рука его скользнула по моему рукаву. Кровь сочилась всё сильнее из раны на животе и изо рта. Сэр Везье умер.

Молодой парень, который убил его, стоял у меня за спиной. Он повернулся к тем, кто не тушил пожар.

– Я… Это сделал я, – похвалился он. – Я убил этого ублюдка.

Сердце оборвалось, когда я услышал эти слова и увидел, как лицо его начинает светиться от гордости. Дело не в том, что я пожалел сэра Везье: он находился в числе напавших на это селение и, скорее всего, участвовал в карефальской резне. Я радовался тому, что он спас мальчишку, но скольких таких же он убил, прежде чем понял, что исполняет приказы безумца? Но я пал духом от мысли, что этот деревенский парень ходит задрав нос и считает себя героем, а ведь он собирался убить мальчишку, который пытался защитить безоружного. И не какого-то там мальчишку, а своего односельчанина. Я подумал: а что еще он станет рассказывать через пару дней после нескольких кружек пива? Поверят ли ему другие жители, которые тоже захотят приукрасить свои рассказы?

– Они не виноваты, – послышался женский голос.

Волосы Валианы растрепались, лицо было перепачкано грязью, на щеке царапина. Дети, которых она защищала, сгрудились за ее спиной.

– В чем не виноваты? – спросил я.

– Они не знают, как стать такими же, как ты.

– Я и не хочу этого. Я не какой-то там…

– Да, – сказала она, встала на колени рядом со мной и положила руку на грудь. – Ты такой. Хватит делать вид, что в тебе нет ничего особенного, Фалькио. Из-за этого все остальные чувствуют себя полнейшим ничтожеством.

Я подумал, что прежде Дариана пыталась мне это объяснить, а еще Брасти. Тысяча чертей, кажется, все меня уже предупреждали.

– Чтобы быть таким, как я, не обязательно стремиться к тому, чтобы тебя убили, Валиана. На самом деле, меня еще ни разу не убили.

– Хоть ты и пытался, – сказала она.

– Это не…

Она подняла руку.

– Я знаю и не пытаюсь умереть, честное слово. Но я хочу, чтобы моя жизнь имела смысл. Я хочу быть… Даже не знаю. Храброй. Героической. – Она дерзко улыбнулась. – А ты единственный пример, который есть у меня в этом ужасном мире. Так что, нравится это тебе или нет, я буду жить в соответствии с именем, которое ты мне дал. – Она подалась вперед и порывисто меня обняла. – Я Валиана валь Монд, черт подери, и пусть все с этим считаются.

Я тоже ее обнял. Наверное, выглядело странно, потому что мы стояли на коленях и сжимали друг друга в объятиях над телом мертвого рыцаря.

– Что ж, тогда нам всем не поздоровится, – сказал я.

На меня вдруг навалилась тяжесть всего, что произошло; во время пожара и драки меня подстегивал страх того, что безумный рыцарь утащит детей за собой в ад, – теперь этот ужас накатил на меня, и мне больше не нужно было притворяться, что я способен с ним справиться. По щекам полились слезы, я попытался что-то сказать, но из груди моей вырвалось лишь рыдание.