– Трин слаба, – сказала Швея, сделав добрый глоток из кружки. – Несмотря на ум и коварство, унаследованные от матери, она всего лишь восемнадцатилетняя девчонка, которую все еще пару недель назад считали служанкой Патрианы.

– У нее армия в четыре раза больше, чем у герцога Пулнамского, – заметил Кест.

– Ну да, войско у нее есть. Только ее солдаты в два раза старше нее самой, они верны ей лишь потому, что служили ее матери, других причин у них нет. Патриана правила Хервором, прилагая все свои умения и хитрость. Ее армия последние двадцать лет всегда побеждала, и графство, соответственно, процветало. Но теперь Патриана мертва, и мы должны благодарить богов за это.

– Теперь у них есть Трин, – сказал я, пытаясь продолжить ход мыслей Швеи. – Юная, неопытная…

– Нет, – возразила Швея, в голосе ее слышалась радость. – Еще какая опытная! Она уже почти месяц пытается заставить герцога Пулнамского склониться перед ней, но чем еще она может похвастаться? Ничем, разве что телами павших воинов!

Если бы херворская армия Трин сошлась на поле брани с необученной и разобщенной армией Эрриса, герцога Пулнамского, то сомневаюсь, что Пулнам простоял бы хоть еще один день. Но Швея бросала в атаку своих плащеносцев, заставляя войско Трин гоняться за ними. Армию, которая не знала поражений два десятилетия, а теперь из-за какой-то сотни плащеносцев не могла уничтожить врага.

– Конечно, ей пришлось напасть на нас, – согласился я. – Но почему она не прислала сюда целую армию, если крестьяне предали нас?

– Они еще чересчур далеко находятся, – пояснил Кест, похоже, подсчитывая в голове наши шансы. – Если бы она попыталась слишком быстро перебросить их сюда, то ее армия не смогла бы устоять против сил Пулнама.

Я представил, как Трин, красивая и высокомерная, вышагивает перед херворскими генералами. Она была прекрасной актрисой, когда хотела; умела казаться невинной и обольстительной в одно и то же время, совершая безжалостные и даже жестокие поступки. Она всех обманула, представляясь юной застенчивой девушкой после убийства лорда Тремонди, и крутила нами как хотела. Трин любит играть в игры, подумал я. Нужно как-то использовать это в подходящий момент.

– Она должна доказать своим рыцарям, что так же умна, как и ее мать, – сказала Швея. – Они должны поверить, что Трин способна привести их даже к более блестящим победам. Поэтому нельзя посылать десять тысяч человек, чтобы уничтожить сотню. Чтобы поразить их, она должна причинить нам значительный ущерб, пожертвовав лишь несколькими, одержать победу малой ценой. Убить тебя хитроумно и показательно, Фалькио, – скорее всего, она задумала именно это.

– А вы придумали, как защитить меня?

Она ткнула пальцем в грудь Кеста.

– Решила, что он с этим как-нибудь разберется.

– Вы же понимаете, что я все слышу? – обиженно сказал Кест.

Но Швея оставила его без внимания.

– Но, несомненно, главный приз для них – Алина. Только представьте, как бы Трин вываляла в грязи наследницу короля Пэлиса на виду у своих генералов, а потом рассказала солдатне о своей хитроумной победе, прежде чем бросить девочку им на растерзание.

Боги, страшно подумать, что бы они сотворили с Алиной, прежде чем перерезать ей горло. И тут до меня дошло, что с девочкой, которую отдала им Швея, они совершат то же самое.

– Девочка, что вы выдали за Алину…

– Та, которую я послала, знает, как защититься, – отрезала Швея. – Большего я не скажу. Она оставит за собой след, через час я пошлю по нему плащеносцев.

– А почему не прямо сейчас?

– Между войском Трин и нами стоит небольшой отряд: его отправили на помощь. Либо герцогиня захватила несколько небольших деревень, либо разбила лагерь. Я хочу узнать, где они, мне нужны эти люди. – Швея улыбнулась, но совсем не доброй улыбкой. – Маленькая стерва решила обставить меня? Пусть объясняется со своими генералами и расскажет им, как она не только не смогла захватить Алину, но еще и потеряла сотню воинов. Посмотрим, как после этого рыцари станут смотреть на наследницу герцогини Херворской.

– А если они сообразят, что это не Алина, еще не успев вернуться в лагерь? Что, если они решат… попользоваться ей прямо на месте?

Швея повела плечами.

– Нам пришлось пойти на этот риск. Кроме того, никто из рыцарей Трин никогда прежде не видел Алину. Скорее всего, они как следует позаботятся о девочке, пока не привезут ее в лагерь. – Старуха поднялась с кресла и дала знак Алине, чтобы та заняла ее место. – А теперь она останется здесь, а мы выйдем на улицу, но сохраним в тайне все, о чем говорили.

Я понимал, что нам нужно скрывать военную хитрость от деревенских жителей, но мне казалось жестоким обманывать плащеносцев. Сам я чуть с ума не сошел, когда решил, что ее забрали. Боги!

– Нужно найти Валиану! Она до сих пор не знает о ваших планах и считает, что Алину схватили!

– Хорошо, ей можешь рассказать, – разрешила Швея. – Только тихо. Никаких криков радости или…

– Вы не понимаете! Она считает, что защищать Алину – это ее священная обязанность. Раз она до сих пор не сломала дверь, чтобы узнать, как мы собираемся спасать девочку, то лишь потому, что уже ушла!

Я выбежал из дома и огляделся – вокруг стояли лишь плащеносцы Швеи. Подбежав к лошадям, я увидел, что одной серой кобылы не хватает, именно той, что принадлежала Валиане.

Кто-то схватил меня за плечо – я обернулся и увидел Швею.

– Фалькио, ты не можешь поехать за ней, иначе поставишь под угрозу весь план. Валиана сделала выбор…

– Она считает, что враги схватили Алину, черт вас побери. Ее поймают. Что, если Трин ждет их в лагере?

Святые угодники, прошу, пусть этого не случится. Ненависть Трин к Валиане не знает границ. Перед тем, что герцогиня сотворит с девушкой, все пытки, которые мне пришлось вынести от рук ее матери, покажутся бледной тенью.

– Ты не поедешь, – твердо сказала Швея. – А даже если бы и поехал, она уже далеко. Ты не догонишь ее. Так что будем придерживаться плана.

– К чертям ваши планы! – выругался я и оттолкнул ее. Мне оставалось лишь одно.

Я подбежал к амбару, где вдали от остальных лошадей стояло огромное существо в шрамах, сотканное из ярости и страха. Последняя из легендарных лошадей фей, которую Патриана, герцогиня Херворская, истязала на протяжении многих лет, пытаясь превратить в оружие войны; теперь гривоносец стала мощным, злобным зверем с острыми зубами и яростью в сердце, которая могла сравниться лишь с моей. Мы называли ее Чудище.

Я подошел к лошади, и она издала странный звук, смесь ржания и рычания, сообщая, что сегодня не собирается никого везти.

Собрав все свое мужество в кулак, я вскочил на ее спину.

– Валиане нужна наша помощь, – крикнул я в ухо Чудищу. – Она из нашего табуна. Дан’ха ват фаллату. Она из твоего табуна. Ее поймает Трин, жеребенок той, что мучила твоих детей. Трин снимет с нее кожу, если мы с тобой не поедем и не защитим ее.

Напрягшиеся мускулы и взрыв ярости чуть не скинули меня со спины Чудища. Изо всех сил лошадь взрыла землю копытами, подняв в воздух облако пыли, пронеслась через сгоревшие луга мимо деревни и бросилась к горам. Гривоносец замышляла убийство.

И я тоже.

Рыцари не слишком старательно заметали следы. На каждой развилке пыльной дороги они проезжали пару сотен ярдов в другом направлении, а потом возвращались. Этим обмануть меня было сложно. По следам Валианы я понял, что она тоже не попалась на их уловки – это означало, что она доберется до них раньше, чем я успею ее перехватить.

Мы отъехали от деревни примерно миль на десять, когда вдалеке я увидел пять лошадей. Одна из них – серая кобыла Валианы. Значит, тело, лежавшее на земле, – это сама Валиана. Один рыцарь, наступив ногой, удерживал ее на земле, остальные оборонялись от девочки в желтом платье, которое от пыли стало коричневым. Девочка размахивала клинком, слишком длинным для ее роста; оружие она, по всей видимости, отобрала у одного из рыцарей. Несмотря на его вес, она на удивление умело обращалась с клинком, но перед ней стояли четыре рыцаря, так что вряд ли ей удалось бы продержаться достаточно долго. А я находился слишком далеко от них.